Изменить стиль страницы

─ Я?

Его слова и взволновали, и обеспокоили Порцию. У нее было такое чувство, как будто она должна играть в новом спектакле. Она говорила незнакомый текст, входила в новый образ, только на этот раз у роли не было конца, когда она могла бы выйти за кулисы.

– О да, ты удивительна.

– А ты не любишь удивляться?

– Ты права. Я люблю знать, что будет. Иначе могу ошибиться.

– А это будет ужасно, если Даниэль Логан ошибется?

– Не знаю. Ты можешь быть моим главным критерием.

Порция ушла дальше, в глубь теней, прежде чем поняла свою ошибку. Ей как раз нужен был свет, защита общества других людей.

– А я ошибка, Даниэль? Ты сожалеешь о том, что произошло между нами?

Она не должна была задавать этот вопрос. Его ответ, каким бы он ни был, будет слишком личным.

Даниэль поймал ее за руку и повернул к себе лицом. Лунный свет проливал серебряное сияние на лицо Даниэля. Его глаза цвета самой темной ночи, обрамленные густыми ресницами, выражали глубокую озабоченность ее новым куражом. Ей захотелось уйти в танцевальный зал, чтобы скрыть свое смущение среди людей, но она была прикована к Даниэлю каким-то непреодолимым принуждением, и ничего не могла ни понять, на объяснять.

– Ошибка? – повторил наконец Даниэль, напомнив Порции о ее вопросе. – Не знаю. Когда я расстаюсь с тобой, я говорю себе, что ты юная, слишком невинная. Я не хочу увлекаться никем, а тем более цыганочкой, но потом я вижу тебя – и все, что я хочу, – вот.

Его руки обнимали Порцию. Он целовал ее, лаская и зажигая жаром своих прикосновений. И она знала, что тоже хочет его поцелуев.

Аромат мужчины и ночи окутал ее и она глубоко вдыхала его, растворяясь в смутном наслаждении.

Когда его рука коснулась ее груди, она поняла, что делает именно то, чего хотела избежать. Она знала, что если позволит ему больше, то будет не в состоянии усмирить свою страсть. Обед, легкий флирт, соприкосновения и план, который не дошел даже до второго танца.

– Даниэль! – Она вырвалась из его объятия, тяжело дыша, поправляя платье и оглядываясь кругом. – Пусти меня. Мы договорились утром, что не можем доверять себе. Мы договорились, что это больше не повторится.

– Но, Порция, – сказал Даниэль голосом, полным чувства. – Я сказал тебе, что мы поженимся. Женитьба – это шаг, который я обдумал за последнее время. Мне пришла пора остепениться. Я хочу тебя, – голова Даниэля склонилась над ней, его рот опустился на ее жадно вздымающуюся грудь. – Это самая важная причина для женитьбы из всех, какие я знаю.

– Даниэль Логан, есть одна вещь, которую ты должен немедленно узнать. Никто меня ни к чему не принуждает. Надеюсь, моя семья больше во мне не нуждается. Я могу выходить или не выходить за тебя. Но если да, это будет потому, что я выбрала это. А я не думаю, что выберу себе мужа, который меня не любит.

Порция проворно выскользнула из объятий Даниэля, намереваясь уйти.

– Постой, кто-то идет.

Даниэль обхватил Порцию рукой и прижал ее в угол, дальше в тень от урны с цветами.

Кто-то шел по направлению к урне и остановился. Через минуту послышались другие шаги.

– Ты слышал?

Голос звучал низким шепотом.

– Да. Джей Голд и его дочь будут здесь.

– Щедрый Логан, – прошептал голос. – Он даже дает бал-маскарад, на котором будут полностью выставлены последние драгоценности для нашего удобства.

– Значит, решено. В субботу вечером?

Второй голос был неразличим. Трудно было определить, принадлежал ли он мужчине или женщине.

– Да. Тогда я и сделаю это.

После долгого молчания шаги начали удаляться. Даниэль, будучи не в состоянии определить второго собеседника, начал тихо двигаться в сторону урны, дав Порции знак, чтобы она молчала. Порция не знала, что задумал Даниэль, но решила, что это был шанс избавиться от него.

Когда Даниэль стал обходить урну с одной стороны, Порция бросилась бежать в другую и наткнулась прямо на двух танцевавших любовников, которые вальсировали за дверью, страстно обнявшись. От столкновения молодой человек упал на пол. Его партнерша, стукнувшись о Порцию, и, видимо, не желая, чтобы ее узнали зрители, собравшиеся в дверях, исчезла за углом.

Порция огляделась, заметив ярость Даниэля, помогающего молодому человеку подняться на ноги. Она пробежала вдоль террасы и неожиданно остановилась в дверях. Подняв подбородок, Порция царственно прошла между двумя джентльменами, наблюдавшими за танцующими, и скрылась внутри.

К тому времени, когда Даниэль извинился перед молодым человеком, Порции не было. Он не смог узнать ни одного из ночных заговорщиков и нигде не нашел Порцию. Только одна гардения, завядшая и потемневшая, обидно брошенная на пол, лежала в пятне лунного света.

18

В следующие несколько дней Порция изо всех ил старалась избегать Даниэля, кроме времени репетиций. Она не предпринимала попыток играть роль леди, когда они были вместе, вернувшись вместо этого к своему привычному мужскому костюму.

Но чувство нормальной жизни не возвращалось к ней. Мальчишеская одежда натирала ей в груди, чего никогда не было раньше. Впервые она чувствовала себя неуклюжей, вернувшись к роли, которую всегда играла. С облегчением и немного задетым самолюбием поняла, что Даниэль принял явное желание избегать оставаться с ним наедине как должное.

Она старалась также избегать попытки ее отца обсудить безвыходную ситуацию, сложившуюся между нею и Даниэлем. Фаина не давала новых советов. Леди Эвелина держалась в стороне. Даже миссис Бартоломео оставила ее в покое.

Порция вела свои обычные ежедневные дела, занятая своими обязанностями, но сон, становившийся все более и более трудным, посещал ее только в последние часы перед рассветом, делая ее бледной и усталой, когда она наконец просыпалась.

Для Фаины любовь была удивительным счастьем, радостным событием. Для Порции это была трагедия, где не было финального занавеса, извещавшего, что страдание кончилось. Если бы была жива мама! Она могла бы подготовить Порцию к тому, с чем она столкнулась, к мучениям, которые принес Даниэль. Она одновременно проклинала Даниэля Логана и хотела его с такой непреодолимой страстью, что не могла думать ни о чем другом. Что ей было делать?

Наконец спектакль был готов. Дополнительные актеры и гости, принимавшие в нем участие, выучили свои роли и мизансцены вполне сносно, если не сказать профессионально. Были сделаны новые костюмы и декорации. Мало-помалу все было связано в спектакль, сокращенный для того, чтобы дать его в танцевальном зале в ночь бал-маскарада.

– Порция, – Фаина танцевала в комнате общежития, ее лицо раскраснелось от возбуждения, – ты бы видела частный вагон мистера Голда! Он назвал его Атлантой, и это самая роскошная вещь, которую я когда-либо видела. В нем даже есть обозревательная комната, кухня и гостиная. Они рассказали мне, что Атланта – это мифологическая греческая охотница, которая потеряла свободу, когда перестала собирать золотые яблоки, которые ронял ее любовник. Разве это не захватывающе?

– Значит, они здесь, – сказала Порция, не слушая дальше. Теперь пути назад не было.

– Да. Ты никогда бы не подумала, что он такой богатый. Мистер Голд – маленький человек с серой бородкой и огромными хмурыми бровями. Он выглядит как приказчик в магазине.

– А как богатому человеку полагается выглядеть?

– Как Эдвард, – быстро сказала Фаина. – И – Даниэль.

Даниэль. Порция внутренне содрогнулась и вскочила на ноги. Она подошла к окну, глядя в направлении балкона Даниэля. Окно было ее тайной связью с ним, и, казалось, она подошла к нему так целеустремленно, как будто он вызывал ее.

– Ой, Порция, извини! Я не хотела причинить тебе страдание. В общем, мистер Голд не выглядит богатым в отличие от его дочери. Говорят, что хотя у нее есть прекрасные драгоценности и изумительный гардероб, она удивительно добра и заботлива. Она ездит с ним и заботится о нем, прямо как ты о папе.