Окинем мысленным взором прошедшие с того дня три года. Это были годы больших побед и свершений нашего коллектива. И вот… Вешнев. С Вешневым придется расстаться. Факт. Но, товарищи! Что делается у нас на полосах! Где наша бдительность?! Ведь все мы…

Ошибки, «ляпы», неточности!.. Вот вы, товарищ Шатоикемов!.. Сегодня я получил письмо, люди жалуются. Пишут: зачем ваш сотрудник Шатоикемов грубо исказил факт, написав в отчете, будто бы из-за неподготовленности собрания его участникам пришлось опускать бюллетени в тазик? Зачем? Собрание не было подготовлено. Факт. Но они опускали бюллетени в шапку, а не в тазик!

— Я не виноват! — визгливо воскликнул лохматый, как пудель, Шатоикемов. — Я писал: в шапку.

— Откуда же взялся тазик?

Ответственный секретарь залился краской.

— В этом повинны вы да я, — буркнул секретарь, адресуясь редакторскому животу. — Я немного поправил отчет, а при перепечатке машинистка вместо «в шапку» напечатала, «в шайку». Вам «шайка» не понравилась, и вы заменили ее тазиком.

Редактор сбился с мысли. Растерянно посмотрев на подчиненных, он долго стоял, раскинув широко в стороны руки, как бы призывая аудиторию в свои объятия, и, наконец, жалобно воскликнул ни с того ни с сего:

— Товарищи! А ведь мы преодолеем все трудности. Уверен. Ведь преодолеем?..

Работники аппарата редакции расходились сумрачные и злые. В коллективе зрел протест. Всем становилось ясно: либо редактор образумится, либо… Нет, он не образумится. Факт.

Сразу же после летучки в кабинете редактора появился высокий интересный мужчина в элегантном костюме. Небрежно проведя рукой по волосам, отливающим бронзой, посетитель улыбнулся одними глазами и представился так, как если бы его имя было известно всему человечеству:

— Сергей Владимирович Винокуров.

— Оччень приятно, — беспокойно заерзал в кресле редактор. — Откуда будете?

Посетитель удивленно посмотрел на провинциала и повторил с некоторой досадой.

— Сергей Владимирович Винокуров. Моё имя вам ни о чем не говорит?

— Ах, да-да-да-да… — протянул Корпусов-Энтузиастов, делая просветленное лицо и в то же время мучительно гадая, кто же все-таки перед ним сидит. — Как же!..

— Вчера прибыл в ваш город, — улыбнулся элегантный посетитель, прищурив светло-синие глаза. — Как не зайти к коллегам!..

Далее выяснилось, что Сергей Владимирович — член редколлегии одной из московских газет — прибыл в солнечный край по совету врачей. Винокуров предполагает поселиться «на лоне природы», отдохнуть с годок, поправить нервную систему и заодно собрать материал для книги очерков.

— Вы, конечно, понимаете, — пояснил Винокуров. — Как газетчик я органически не могу не изучать жизнь, не писать. Больше всего меня интересуют люди, кадры. В общем, можете рассчитывать на меня…

Рюрик Ольгердович был польщен. Битый час он расспрашивал столичного коллегу о последних новостях, хотя сам недавно возвратился из Москвы; пригласил к себе домой отведать плова. Хитрый редактор действовал тонко и психологично. Вечером, принимая у себя столичного гостя, он дождался удобного момента: когда чуть раскрасневшийся Сергей Владимирович, тяжело отдуваясь, тянул из пиалы кок-чай, он с места в карьер предложил Винокурову место специального корреспондента.

— Сейчас у нас нет спецкора. Вернее, не будет. Снимаем товарища. Факт. А вы все равно… отдохнете, материальчик для книжки соберете… Ну, как, а? Мы хоть и «Вечерний Бахкент», но спецкор нужен, об области изредка писать, темы поднимать!

Столичный журналист долго ломался. Однако Корпусов-Энтузиастов проявил напористость и, сраженный доводами и щедрым угощением, москвич дал, наконец, свое согласие.

— Только в трудовую книжку — ни-ни… никаких записей, — поставил условие Сергей Владимирович. — Узнают в Москве — заедят. Я ведь отдыхать приехал.

Наутро приказ о назначении Винокурова С. В. специальным корреспондентом был подписан редактором. Корпусов-Энтузиастов еще раз с чувством глубочайшего удовлетворения перечитал его, потянулся к звонку. Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вбежал Винокуров. Вид его поразил Рюрика Ольгердовича. Московский гость утратил элегантные манеры, под глазом его красовался синяк средней величины.

— Боже! — выкрикнул Винокуров, падая в кресло и тяжело дыша. — Ночью… трое бандитов… Отобрали деньги, часы, паспорт! Ужасно!

В этой сложной ситуации Корпусов-Энтузиастов показал себя настоящим волшебником. Он не только сумел утешить столичного коллегу, но лично позвонил в отделение милиции, попросил принять меры к розыску преступников и «форсировать выдачу нового паспорта нашему сотруднику, нашему специальному корреспонденту товарищу Винокурову. Соответствующую справку мы пришлем».

— Справку, если хотите, — отвечал начальник милиции, — можете прислать. Но и я со своей стороны принял все меры. На мой запрос в соответствующие органы получен ответ: московский журналист Винокуров действительно существует. Мне дано распоряжение незамедлительно выдать пострадавшему новый паспорт.

Начальнику милиции редактор еще раз дал понять, что пострадавший — крупный журналист, видная фигура в газетном мире.

— В общем, прошу вас, товарищ Парпиев, сделайте все побыстрее без лишних формальностей… Будет сделано? Вот спасибо, дорогой. А то, знаете ли, неудобно получается… Еще раз спасибо. Жму руку!

Редактор повесил трубку.

В маленькой комнатке за старинным ломберным столиком Лев Яковлевич и владелец комнаты — крохотный старичок, похожий на хорька, — играли в подкидного дурака. Но в основном они предавались воспоминаниям, сплетничали.

— Уж больно молод Сергей Владимирович, — дипломатично шепелявил крохотный старичок. — Опыта у него нет.

— Не скажите, Никодим Эфиальтыч, — всплескивал ручками Сопако. — Нас с вами за пояс заткнет. Талант! Это я вам говорю, поверьте.

— Зачем пожаловать изволили? — выведывал Эфиальтыч.

— Изучаем постановку рекламного дела в братских промкооперациях.

— М-да… бывает. Очень интересно. Симпатичный гражданин Сергей Владимирович. Жениться бы ему.

Старики настолько увлеклись, что не заметили показавшегося в дверях Винокурова. Собкор с интересом слушал стариковские речи и затем вмешался:

— Пожалуй, вы правы, гражданин Златовратский. Меня грызет тоска одиночества. Мы еще поговорим на эту тему. А сейчас… примите в знак признательности… — Винокуров вручил старику сторублевку. — И пройдитесь до ближайшей будочки, уставленной бочками, где симпатичные люди дискутируют с пивной пеной у рта. Оревуар, Эфиальтыч.

Едва крохотный старичок покинул комнату, Сопако спросил быстро и страстно:

— У вас деньги? Откуда у вас деньги?

Сергей Владимирович укоризненно покачал головой:

— Ах, мой неразумный, наивный Пятница! Неужели вы подозреваете меня в краже? Меня, специального корреспондента вечерней газеты! Не верите? Взгляните на это удостоверение личности, вероломный друг. Вы уклонялись, не хотели свидетельствовать, что я не кто иной, как Сергей Владимирович Винокуров… И все же нашлась добрая душа. Смотрите и завидуйте — вот мой паспорт! Я бы, конечно, мог иметь фальшивый паспорт, но, к счастью, не доверяю фальшивкам. Они, понимаете ли, как правило, слишком хорошо сработаны, и в этом их порок. Опытный глаз без труда обнаружит «липу». Нет, я достоин настоящего паспорта. Пришлось, конечно, доказывать свою правоту. Короче говоря, финита ля комедия. Собирайтесь в дорогу. Мне не терпится нанести визит Кариму Саидову, председателю сельхозартели «Маяк». Но прежде, мой верный спутник жизни, пора нам выпить на брудершафт. Помните? Я говорил об этом в поезде. Мне не терпится получить отпущение грехов.