Глава 3. Жизнь после смерти
В одной из своих бессмертных книг я уже вкратце описывал, как устроены внутренние планеты Солнечной системы. Повторяться не буду.
А вот расширять знания читателей – буду! Потому что лишних знаний не бывает, а не воспользоваться новой космогонической теорией (каковой, по сути, является теория металлогидридная), чтобы рассказать о ближайших соседях нашей планеты, – просто грех. Это все равно, что быть у ручья и не напиться. Имея такой инструмент, который равно отлично описывает не только Землю, но и другие планеты Солнечной системы, глупо не взять его в руки для добрых дел!
Все молодые планеты похожи друг на друга, каждая мертвая планета мертва по-своему.
Жизнь планеты, ее эволюция связана с дегазацией водорода из металлогидридного ядра. Запас водорода в недрах планеты – это запас ее жизненных сил. Кончаются силы – планета умирает. Выдыхается, как бутылка шампанского. Хотите посмотреть на мертвую планету – гляньте на Марс. Или на Луну. Мы с вами пока еще обитаем на живой планете. Но уже умирающей.
В чем проявляется жизнь планеты? В тектонической деятельности. Землетрясения, горообразование, гейзеры, вулканы, магнитное поле, появление воды – все это признаки жизни. Спокойствие, тишина, отсутствие магнитного поля, потеря атмосферы и гидросферы – признаки смерти. Среди наших ближайших соседей мы можем пронаблюдать все это. Медики констатируют смерть человека по смерти мозга, а смерть планеты можно зафиксировать по отключению магнитного поля. (Если оно до этого было, конечно! Само по себе отсутствие магнитного поля не всегда является признаком мертвенности небесного тела. Дело в том, что работа магнитного поля зависит не только от запасов водорода в недрах планеты, но и от скорости ее вращения. Скажем, у вполне еще живой Венеры магнитного поля нет именно в силу медленности вращения: динамо-машина внутри планеты просто не смогла запуститься.)
Давайте подробнее присмотримся к нашим ближайшим соседям по солнечной коммуналке. Пойдем по мере удаления от Солнца: Меркурий – Венера – Луна – Марс – пояс астероидов.
Меркурий – крохотулька. Его масса составляет всего 5 % от массы Земли. И, в общем, описание этого клопа можно было бы пропустить, но сие было бы несправедливо. В конце концов, не так уж много у Земли металлических родственников – не считать же таковыми огромные газовые пузыри на окраине.
Меркурий во время «раздачи пирогов» – когда магнитная сепарация распределяла пайки химических элементов – получил самую маленькую порцию кислорода. Соответственно, практически нечем было окислять металлический шарик этой планеты. Поэтому у планетки очень тонкий слой силикатно-окисной оболочки. Настолько тонкий, что практически не создает термоизоляции. Нет термоизоляции – нет накопления температуры внутри планеты. И, значит, температура не достигает уровня распада гидридов. Гидриды практически не распадаются, водород практически не выделяется. Эволюция планеты замедленная.
Воды на Меркурии тоже нет: откуда возьмется вода в отсутствие кислорода? Даже тот мизер кислорода, что достался Меркурию, из-за слабой водородной продувки почти не выносится к поверхности, оставаясь распределенным по всему объему планеты.
Атмосферы наш малышок также лишен, поскольку близость Солнца приводит к интенсивному обдуву планеты солнечным ветром. Сдувает!..
Из этого описания совершенно ясно, что делать нам на Меркурии нечего и в его колонизации нет никакой необходимости.
Венера – почти копия Земли. Она лишь чуть-чуть меньше нашей планеты. Масса Венеры составляет 80 % массы Земли. Но у Венеры есть одна беда – низкая скорость вращения. Если Земля делает один оборот вокруг своей оси за 24 часа, то Венера – за 5837 часов. То есть день на Венере длится больше ее года, который составляет 5393 часов. Но это еще не все особенности нашей соседки.
Про отсутствие магнитного поля мы уже говорили, теперь нужно сказать пару слов о других «болезнях» планеты. Все венерические болезни обусловлены тем, что Венера находится ближе к Солнцу, чем Земля. По этой причине ей досталось меньше кислорода, чем нам, хотя и чуть больше, чем Меркурию. На литосферу кислорода Венере хватило. А вот на гидросферу не осталось. И сразу посыпались проблемы, связанные с недостатком «обмена веществ»: дело в том, что углекислый газ выпадает из атмосферы именно в воду, оседая в виде карбонатов. Чем больше воды на планете, чем меньше углекислого газа в ее атмосфере. На Венере углекислого газа страсть сколько! Поэтому парниковый эффект прогрел атмосферу настолько, что погоды на этой планете стоят изумительно жаркие: до +500 °C в тени.
Расширяется ли Венера? Расширение планеты, как мы уже выучили, связано с разуплотнением гидридов во время их распада. А уплотняются гидриды тем больше, чем больше давление внутри планеты. А давление зависит от массы планеты. Чем больше планета, тем больше она расширится. Поэтому Венера, которая имеет схожую с земной массу, тоже претерпевает расширение.
Тогда почему Венера гладкая, ведь расширение сопровождается горообразованием, появлением впадин?.. Между тем Венера – пример лысенькой планеты, рельеф которой в целом уступает земному. В основном, поверхность Венеры представляет собой монотонную холмистую равнину, которая занимает 65 % площади; 27 % поверхности занимают низменности и всего 8 % – горы.
Низменности, надо полагать, это «заготовки» для океанов, которые так и не заполнились водой в силу отсутствия последней. А горы. Самая крупная гора Венеры – вулкан в горном массиве Максвелл. Эта фудзиямища возвышается над поверхностью планеты на 14 километров. Напомню, что на Земле самая высокая гора – Эверест, всего 9 километров.
Также на Венере есть высокогорные плато, напоминающие столы, и есть впадины, напоминающие разломы. Назовем эти образования горстами и грабенами и забудем про них. Ответим лучше на вопрос, почему в среднем Венера более гладкая, чем Земля. Видимо, это происходит из-за температуры. Все-таки 500 градусов есть 500 градусов. При таких нагревах литосфера более пластична и потому меньше склонна к растрескиванию, образованию рельефа и больше склонна к растягиванию.
У Венеры есть и еще одна странность, на которую впервые обратил внимание немецкий ученый Александр Гумбольдт. Другой бы не обратил, а этот Гумбольдт был чертовски внимательный парень. Везде успевал, как Эратосфен. Он и географ, и биолог, и физик, и геолог, и климатолог. А неугомонный какой был, просто жуть! С детства у него шило в заднице торчало. Родившись в конце осьмнадцатого века в Нижней Померании, к концу жизни Александр успел объездить почти весь мир, стать почетным членом Петербургской академии наук, написать кучу книг, встретиться с Наполеоном. Кстати, Наполеон, которому Гумбольдта представили как ботаника, явно недооценил ученого и его науку. Пожав руку исследователю, Бонапарт произнес: «Мне сказали, вы занимаетесь ботаникой. Моя жена занимается ею тоже.»
Так вот, этот самый неугомонный Гумбольдт однажды обратил внимание на то, что древние люди писали меньше стихов о Луне, чем о Венере, да и описывали последнюю как-то странно – как будто в древности она выглядела по-другому. Если верить древним, когда-то Венера светила «как Солнце» и была «с хвостом». Такой эффект могла создать водородная корона, сдуваемая солнечным ветром. А когда на Венере завершился очередной этап водородной дегазации (мы помним, что расширения планеты проходят циклами, повторяя циклы распада гидридов), видимая глазом корона исчезла. И теперь ее нет. (А вот невидимая корона у Венеры присутствует. В конце 1970-х годов американский зонд «Pioneer Venus Orbiter» открыл у Венеры плазменный «хвост» из высокотемпературных ионов. У Венеры нет защищающего магнитного поля, вот ей и «треплет прическу».)