В связи с этим появляется вопрос о том, как же показан в целом образ (идеал) мужчины и женщины в былинах? Какова норма образа героя былины?

Эпический образ (идеал) мужчины и женщины можно рассмотреть в двух аспектах:

1) Образ эстетический.

2) Образ социальный.

Возвышенное, почти идеальное изображение женщины можно обнаружить в эпическом штампе просьбы князя Владимира найти ему жену. Идеал для князя и для богатырей не является тождественным. Невеста князя Владимира — образец красоты, та женщина, которая фактически представляет государство, которую богатыри обязаны «называть княгиней — матушкой», «государыней» и т. п. Требования к невесте у Князя достаточно умеренные:

Встречается и несколько иной вариант:

Вместе с тем по количеству «невест» требования у эпического князя Владимира ограничены не были. Нередко богатыри «похваляются» в качестве подвига привезти ему на пир «Лебедь белую, не ранену не кровавлену», то есть, фактически — «лебедь белую», что совпадает с традиционным обозначением девушки на выданьи:

Именно такой подвиг похваляется перед князем Владимиром совершить богатырь Сохматий Сохматьевич,[602] а в некоторых случаях и Козарин. Сравните: «Три года ты гуляла красной девушкой, три года гуляй белой лебедью, а потом замуж отдам».

В русском героическом эпосе упоминается пять основных типов женских социальных ролей по вертикали:

• Мать.

• Жена.

• Сестра (дочь, племянница).

• Любовница.

• Наложница.

Наиболее почетный статус имеет мать героя. Это, пожалуй, единственный персонаж в былинах, по отношению к которому богатырь никогда и ни при каких обстоятельствах не допускает грубости, наоборот, всячески старается проявить вежливость и почтительность. Оскорбление и обида, нанесенные матери героя, не могут быть им проигнорированы либо прощены, так, например, в сюжете о Добрыне и Алеше герой говорит следующее: «Я не дивлюсь, что ты брал мою жену, потому что она шибко хороша, А в том тебе не прощу, что ты, когда приехал, матушке наврал[603]».

Весьма характерно, что наиболее высокий статус в эпосе имеет так называемая «матерая вдова», то есть имеющая детей мужского пола, рожденных в законном браке, но потерявшая мужа и в силу этого обстоятельства одна воспитывающая детей. Как правило, в эпосе к таким женщинам относится эпитет «честная» (вдова) «многоразумная».

Обидеть такую вдову может лишь такая же «матерая» вдова. Даже в том случае, если она обидела мать героя (в сюжете о Хотене Блудовиче), он не может мстить непосредственно ей и требует себе поединщика:[604]

Более того, в эпосе имеются свидетельства того, что между женщинами (сюжет о Добрыне и Маринке) происходили поединки по тем же причинам, что и у мужчин, хотя и без смертельного исхода.[606] Судя по всему, в отношении подобных сюжетных ситуаций мы можем констатировать их практически полное соответствие обычной судебной (социальной практике), поскольку нормы,[607] посвященные аналогичным случаям, имеют место в реально существовавшей судебной практике (по Псковской Судной грамоте).

Напротив, женщина, родившая детей вне брака, пусть даже и мужского пола, одна воспитывающая детей и никогда не выходившая замуж, воспринимается негативно, и отношение к ней подчеркнуто презрительное, что впоследствии переносится и на ее детей (в былинах в качестве отборной ругани существуют понятия: «неотецкая дочь», «неотецкий сын»).[608] По всей видимости, в общественном сознании глубоко укоренилась мысль, сохраненная в ПВЛ: «От гръховнаго бо корени золъ плод бываетъ».[609]

Наложница в эпических материалах появляется редко и отношение к ее потомству выражается в подчеркнуто оскорбительной форме.[610] Вместе с тем, в отношении самой женщины настолько негативного отношения, как к ее потомству, не видно. Златыгорка (в сюжете об Илье Муромце) не получает такого резко отрицательного образа, как Маринка (показанная «еретницей» в сюжете о Добрыне).

По-видимому, имеет место различное восприятие сожительства как нежелательного, но допустимого элемента социальной практики, и бесконтрольного сексуального поведения (свободы нравов) как недопустимого и резко осуждаемого явления в социальной практике.

Сестра в былинах осознается братьями-богатырями как предмет гордости в лучшем случае,[611] а в худшем — как некая обуза,[612] которую надо охранять и держать взаперти, чтобы никто не «насмеялся»[613] над родом. Дочь (иногда — племянница) Князя Владимира находится в данном случае в полностью аналогичной ситуации. Единственная забота Князя — выдать ее замуж «по чести», защитить ее от претензий на брак со стороны разного рода «Идолищ» и «Голых Щапов».

Выдать замуж по чести, по-видимому, означает, кроме процедуры проведения пира еще и определенный выкуп за невесту,[614] который, вполне возможно, был призван служить некой гарантией того, что девушку приобретают не для перепродажи.

Жена в былинах обычно является существом почти бесправным: «Куда их ведут, туда они идут». Она считается пустоголовой: «У женщин волос долог, ум короток есть», склонной к измене: «Муж по дрова, а жена замуж пошла[615]», но, несмотря на все это, она была обязана обладать такими качествами, как верность, покорность, услужливость: «Говорит жены, слуги верноей: Останься ты, молода жена…».[616]

Кроме того, от нее требовалась скромность, и потому она не могла сама проявлять инициативу в семейно-брачных отношениях. Бросается в глаза ситуация, в которую попал Добрыня Никитич после «случайного» убийства жениха Маринки в Киеве: