Комментируя подобное «приспособление к среде», Б. Ф. Поршнев отметил следующее: «критерий различения нормы и патологии носит чисто общественно — исторический характер, так что иные явления, ныне относимые к психопатологии, еще в прошлые века нимало не считались болезнью, и наоборот, индивиды, сегодня признаваемые нами здоровыми, в прошлые века могли содержаться в заведениях для душевнобольных и преступников. Как именно мозг «нормально» функционирует — это определяет не природная среда, окружающая индивида, а человеческая, общественная среда[343]».

Принадлежность человека к той или иной группе требует поведения, которое в обществе (социальной среде) считается само собой разумеющимся, социально нормальным для представителя определенной группы — мужчин, женщин, дворянства, купечества и т. д.

Демонстрируя подобное поведение, человек неизменно выступает как носитель социальной роли или нескольких социальных ролей одновременно. И. С. Кон отмечает в связи с этим: «Принадлежность индивида к группе выражается в определенных функциях (ролях), в которых фиксируются его обязанности и права по отношению к группе. Ожидания, определяющие общие контуры социальной роли, не зависят от сознания и поведения конкретного индивида: они даются ему как нечто внешнее, более или менее обязательное, и их субъектом является не индивид, а общество или какая-то конкретная социальная группа[344]».

Вместе с тем «нормальное» поведение, как правило, не является статичным, отличается в рамках общества у социальных страт в зависимости от их статуса и места в иерархии. Адаптация поведения подвержена изменениям в зависимости от времени, а потому трансформируется и развивается как некий социокультурный феномен.

Особое значение для данного исследования имеет раскрытие причинно-следственных связей взаимодействия героев и общества в эпической социальной практике, выявление места и значения персонажей (их функции) в структуре сюжетов эпоса.

Основными представителями структурно-функциональной школы в современной социологии, разрабатывавшими алгоритм анализа социальной практики и процесса социализации с учетом конкретных особенностей социальных систем, называют, как правило, Т. Парсонса и Р. К. Мертона.[345]

В работах Т. Парсонса процесс социализации объясняется несколько громоздко, но в то же время очень основательно с точки зрения полноты теории. Он полагал, что индивид, общаясь со значимыми для него ценностями, вбирает в себя общие из них, ставил во главу угла «фундаментальный принцип организации жизненных систем[346]», состоящий в том, что их структуры дифференцируются в соответствии с требованиями, предъявляемыми им внешней средой.

Согласно мнению Т. Парсонса, «главным функциональным требованием к взаимоотношениям между обществом и культурной системой является легитимация нормативного порядка общества. Системы легитимации определяют основания для разрешений и запретов».[347]

Функции личность может исполнять по-разному, что позволяет на основе одних и тех же функциональных требований создавать различные варианты систем социального действия. Однако одни и те же условия «среды» порождают близкие по значению реакции на задачи, поставленные социальной практикой. Эта особенность обуславливает множество решений одних и тех же проблем, с которыми сталкивается социум.

Основная функциональная проблема, связанная с отношениями социальной системы с системой личности, по мнению Т. Парсонса[348] касается «усвоения, развития и утверждения в ходе жизненного цикла адекватной мотивации участия в социально значимых и контролируемых образцах действия. Общество также должно использовать эти образцы, чтобы адекватно поощрять и вознаграждать своих членов, если оно желает воспроизводиться как система. Это отношение и есть «социализация», представляющая собой единый комплексный процесс, в рамках которого личность становится членом сообщества и поддерживает этот статус».[349]

В исследованиях Т. Парсонса человек как личность рассматривается в контексте функциональности если не всех, то, по крайней мере, большинства социальных взаимоотношений, связанных с процессами интеграции и адаптации. Социум, исходя из этого, становится не безликим фоном, а некой «средой» обитания человека, не только влияющей на него в очень жесткой форме, но при этом испытывающей его влияние и, в зависимости от степени этого влияния, изменяющей личность в соответствии с общепринятыми правилами, либо, напротив, подчиняющейся новым правилам.

Таким образом, представляется наиболее удобным в данной ситуации использовать метод структурно-функционального анализа, то есть, рассматривать эпические социальные явления и процессы как систему, в которой каждый элемент структуры имеет определенное значение (функцию). Каждая былина в отдельности статична, поэтому применение подхода Т. Парсонса в отношении отдельных сюжетов представляется наиболее обоснованным.

Исследования Р. К. Мертона затрагивают в основном современное общество, особенности целеполагающей деятельности которого имеют существенные отличия от средневековой социальной практики. Поэтому для изучения рассматриваемой тематики в основном используется их практическая составляющая, общие принципы работы с эмпирическим материалом.

Р. К. Мертон не просто передает анализ общественных отношений в виде теории, но и показывает требования к полноте структурно-функционального анализа для правильного его применения (механизм, посредством которого можно подготовить информацию для анализа).

По его мнению, «участники рассматриваемой социальной практики неизбежно имеют некоторую совокупность мотивов для конформного или отклоняющегося поведения. Описание должно в той мере, в какой это возможно, включать в себя отчет об этих мотивациях. Но эти мотивы не должны смешиваться, … ни с объективными стандартами поведения, ни с социальными функциями этих стандартов. Включение мотивов в описание явлений помогает объяснить психологические функции, выполняемые данным стандартом поведения, и часто дает ключ к пониманию его социальных функций».[350]

Р. К. Мертон в работе «Явные и латентные функции»[351] отметил ряд интересных моментов, имеющих большое значение для выработки методики практического применения структурно-функционального анализа: «Все социологические явления могут подвергаться функциональному анализу. Основное требование состоит в том, чтобы объект анализа представлял собой стандартизированное (т. е. типизированное, повторяющееся) явление, такое, как социальные роли, институциональные типы, социальные процессы, культурные стандарты, эмоциональные реакции, выраженные в соответствии с нормами данной культуры, социальные нормы, групповые организации, социальные структуры, средства социального контроля и т. д.».[352]

Он также выдвигает требования к полноте подобного анализа, выделяя то основное, что должно быть включено в исследование. «Дескриптивный протокол должен включать:

1) Установление положения участников стандартизированного поведения в социальной структуре — дифференциальное участие;

2) Рассмотрение альтернативных способов поведения, исключаемых благодаря преобладанию наблюдаемого стандарта (т. е. следует обращать внимание не только на то, что происходит, но и на то, что устраняется благодаря существующему стандарту);

3) Эмоциональное и рациональное значение, вкладываемое участниками в это стандартизированное поведение;