– Вон мой муж, мой голубь сизокрылый! – почти радостно закричала Верена и стала махать ему своим светлым покрывалом.

Асольв не заметил их, проскакал в сторону Большого Коня, скрылся в воротах. Было видно, как женщины у мостков, полоскавшие в воде белье, взяли корзины, взгромоздили их на плечи и неспешной походкой отправились к строениям. Рыбаки у воды снимали с шестов пузырившиеся на сильном ветру сети, сворачивали их. Привычная мирная картина… Однако погасшее в темных завитках туч солнце и надвинувшаяся тьма придавали даже этой обыденности нечто зловещее.

Светорада правила в сторону длинной усадьбы Аудуна и все думала: пусть большинство варягов ярла с ним на Итиле, пусть у Нечая в детинце мало людей, но в Большом Коне всегда найдется немало сильных, умеющих держать в руках оружие мужчин. Да и ворота на земляном валу усадьбы крепки. Светораде хотелось скорее укрыться за ними, ощутить себя под защитой знакомых ей людей, ибо у нее неожиданно возникло неприятное пугающее чувство, что за ними кто-то пристально следит. Кто? Потемневшее небо с отдаленным раскатом грома, лесистые берега, чернеющие частоколы усадеб?

Челн мягко зашуршал днищем по прибрежному илу, женщины поспешно выскочили из него.

– Идем, – увлекала Светорада уставшую подругу вверх по склону. – Мы уже дома, у своих.

Но Верена вдруг стала валиться на нее, падая на ходу. Светорада тащила ее, сердясь, что та не торопится. Однако через мгновение почувствовала неладное, когда Верена вдруг беззвучно упала на откос. Светорада смотрела на нее расширившимися от ужаса глазами. В спине подруги торчала крепкая оперенная стрела, вокруг которой на светлой рубахе женщины расплывалось темное пятно.

И тут же сквозь шум ветра и плеск набегавшей волны она различила пронзительный визг, топот ног, крики. Даже не оглянувшись, она потащила Верену в сторону усадьбы. Та была так тяжела! Но бросить ее Светораде казалось худшим из предательств.

ГЛАВА 10

Гроза отшумела и пошла на убыль. Стемка слышал ее отдаленное громыхание. После грозы всегда становится легче, однако он все одно испытывал тяжесть в душе. Ее не могли развеять даже веселые пляски в мерянском селении, где он со Скафти и его младшим братом Ормом остановились, чтобы переждать стихию. Накануне сыновья Аудуна уговорили его поехать с ними в Ростов.

– На реке и без тебя управятся, – убеждал Стрелка Скафти. – Аудун за речным путем следит, а на твое место Путята пока сотника Давриту поставил, приказал за всем приглядывать. Так что забудь о делах и съезди к жене.

Говоря это, Скафти оставался веселым, но в его зеленых глазах что-то таилось. Догадывался, что неспроста Стрелок умчался из нового терема от своей красавицы сразу же после новоселья. Ну, одно дело проститься с Путятой и дать последние наставления своим людям, а теперь-то чего отсиживаться тут, в Медвежьем Углу?

Стемка сам понимал, что его поведение выглядит странным. Ну, да кому какое дело? Однако когда Скафти и Орм засобирались, он тоже решил ехать. Все равно надо со Светкой дела улаживать, жена ведь. Хотя и такая… Он ведь знал, с кем сошелся, знал, что в глубине души его ненаглядной всегда была червоточинка, оставшаяся со времен, когда капризная смоленская княжна повелевала всеми и не терпела несогласия. И если что не по ней, Светорада на все что угодно могла решиться. Но все равно он любит ее… Даже после того, как она крикнула ему, что и без него на нее охочие найдутся. А ведь с нее станется. И хорошо, что именно Скафти приехал к нему на Итиль. Возревнуй Стемка к кому-нибудь свою Светораду, так это в первую очередь к красавцу Скафти.

Они отправились в путь еще затемно, плыли по обмелевшей Которосли. Гребли по двое, один отдыхал, потом менялись. Их лодка-расшива довольно скоро шла против течения, и они только изредка петляли, когда из воды выступали вбитые колья-засеки. Не раз уже ходившие по реке Стемка и Скафти хорошо знали эти опасные места, а вот Орм чуть не навел расшиву на заостренный подводный кол засеки, едва успев увернуться. Скафти отпустил младшему брату подзатыльник, и Орм разобиделся не на шутку. Он уже мнил себя взрослым воином, а тут Скафти ведет себя с ним как с челядинцем подневольным. Плюхнувшись на дно лодки, Орм наотрез отказался грести дальше. Скафти едва не поколотил брата, но Стема вмешался, разнял, сказав, что поработает веслом до самого Ростова.

Но за один день добраться до Ростова невозможно, и им приходилось делать остановки в мерянских селениях, где их щедро потчевали, так как у мерян настали дни празднования Ардвисуры-Анахиты, богини воды и бобров. Стема рассчитывал добраться до Ростова к вечеру третьего дня, но на этот раз их задержала гроза. Они опять-таки укрылись у мерян, и Стема указал местному кугыже на то, что по пути они не видели ни одного дозорного. На замечание молодого воеводы старейшина рода важно ответил, что, мол, отпразднуют и опять вернутся к делам. Стема пригрозил ему: если и дальше не увидит на пути охрану, сообщит посаднику, и Путята обложит стражей пути налогом, от которого те за службу освобождены.

Стема был непривычно зол и раздражителен, и сыновья Аудуна то и дело переглядывались, понимая, что гложет молодого воеводу. А у того все мысли были о встрече с женой. Как-то она произойдет? Ах, увидеться бы с ней, обнять, прижать к сердцу. Чтоб дух захватило, чтоб все вокруг засияло. Ибо в ссоре со Светорадой мир для Стемки был темен, как грозовые тучи. И то, что гроза пронеслась, в мокром лесу защебетали птицы, а на небе появились розоватые в лучах заката облака, показалось ему добрым предзнаменованием.

К нему подошел с куском поджаренной грудинки Скафти, стал рассуждать, отчего в последнее время соседи-муромчане на нынешние торги не приехали, поделился новостями, какие ему местный кугыжа поведал: якобы на землях муромы идет большой торг. Правда, поговаривают, что все больше людьми торгуют. Дескать, приплыли несколько булгарских кораблей и щедро расплачиваются за невольников. Оно-то с одной стороны понятно: рабы ныне – один из наиценнейших товаров, но откуда столько невольников у лесной муромы? Может, они на мещеру ходили в набег или на вятичей?

Стема мало вникал в его слова, поскольку сейчас торговля рабами заботила его меньше всего.

– Слышишь, поехали, а? – обратился он к Скафти.

Тот стал жевать медленнее, соображал.

– Ладно, поедем. Мне тоже отчего-то неспокойно. Только я на носу буду грести, я тут лучше реку знаю.

И почему сказал, что неспокойно? У Стемы после этого тоже стало как-то тревожно на душе. Вот и греб, налегая на весло, стараясь попадать в лад с рожденным у моря викингом Скафти.

Небосвод постепенно серел сумерками, нависавшие над рекой деревья затеняли ее светлое течение. Было то вечернее время, когда на открытом пространстве еще светло, а под деревьями почти сплошной мрак.

– А ну причаливай! – вдруг резко и решительно произнес Стрелок, указав рукой в сторону берега, где пил воду высокий белый конь.

– Да ведь это наш Облако! – встрепенулся Орм. – Это лучший конь отца, его любимец! Ну, уж и устрою я нерадивым слугам за то, что за конем не уследили!

Скафти молча направил нос лодки к прибрежным зарослям. Он видел, что Облако был под седлом и с уздечкой. Где же тогда наездник?

Конь сначала отпрянул, но, узнав голос Скафти, позволил к себе подойти. Скафти огладил животное, а потом провел рукой по его крупу, завидев темные пятна на светлой шерсти скакуна. Показал спутникам измазанную руку.

– Кровь. И совсем свежая.

– Неужто поранил кто Облако? – ахнул Орм.

Но Скафти уже вскочил в седло.

– Вперед поеду. Орм, бери весло и поспешайте за мной. Сам же поскакал вдоль берега по хорошо проторенной тропе.

Скафти исчез, а они торопливо стали грести. Потом Стрелок увидел покачивающийся на воде у самого берега труп со стрелой в спине. Орму ничего не стал говорить, но тот и так что-то учуял, даже перестал грести, принюхиваясь, как волк на охоте.