Я наткнулась на какого-то парня и остановилась.
— Смотри, куда прешь, фейкино семя!
— Простите, — извинилась я и хотела пройти дальше. Тиан ходит ненормально быстро. Специально учился, что ли? А я еще и задумалась, замечталась… Ну, где его теперь искать? Люди, люди, люди! Много людей, все кричат, толкаются, бегают…
Где же Тиан?
Парень никуда не делся, наоборот, подозвал еще двоих. Выглядели они не многим лучше Тиана, только морды какие-то противные, а глаза маслянисто блестят.
— Вы не видели стра… — начала я и вспомнила, что с утра Тиан был в другой куртке, без герба, — простите, моего спутника. Высокий такой, темноволосый, с короткой стрижкой. Куртка такая потрепанная, старая. Мы вместе пришли, но вот… — Я беспомощно умолкла. Парни нравились мне все меньше и меньше. Надо бы избавиться от них и попробовать самой поискать…
— Что ж ты сразу не сказала, цыпочка? — оттолкнул первого парня его приятель. — Видели твоего хахаля, видели!
— Он мой брат, — поправила я на всякий случай. — Где… куда он пошел?
— Да вот сюда, — схватил меня за руку третий.
Он потащил меня куда-то в сторону, заталкивая в тихий закуток между палаток…
Почему этот смертный держит меня за руки — за обе руки?! Крепко держит… больно.
Что им нужно от моего платья?!
— Подождет братик, не переломится, — гадко произнес первый парень.
Княгиня!!! Спаси!
Передо мной уже закачалась спасительная паутина, но тут полыхнул огонь, сверкнули хищные золотые глаза…
— Молись Хаосу, баньши… — прошуршал тихий, холодный голос. — Молись, чтобы хоть что-то осталось в нем после твоей «помощи» Великому Роду Огненных Берсерков, хоть искра…
Я осталась в смертных землях! Реи'Линэ! За что?!
Парень одной рукой держал меня за запястья, а другой зажимал рот.
Тиан
У палатки с одеждой я притормозил.
— Пойдем, посмотрим, может что тебе подойдет, — сказал я.
Тишина в ответ.
Обиделась, что ли?
Осматриваюсь, на цыпочки встаю, выглядывая поверх голов. Как сквозь землю к фейкам провалилась!
И что теперь делать? Ходить, орать, звать по имени?
Желание плюнуть на глупую обидчивую девку и отправиться в город, собираться в путь, я пресек на корню. Не годится так… Не по-мужски. «Взял на себя ношу — не бросай на полпути», — любила повторять мать.
Испугался вдруг, вспомнив, что на этом торжище творится: вор на убийце сидит, мошенником погоняет. А она глупая… Пойдет, как корова на бойню, поверит, дурочка, первому же встречному… И даром, что манипуляторша, мегера и лгунья… Все равно ведь блаженная, не от мира сего, с придурью странной.
А я-то каков! Заигрался, загордился. Воин Великий! А за блаженной дурочкой не уследил! Вот случится что с ней — виноват буду.
— Потерял что-то? — я резко обернулся. У палатки, скрестив руки на груди, стояла Елина Огнь. И усмехалась — недобро, ядовито. — А, может, кого-то?
Я молчал. Похолодев, сжимал саблю, которую нес наголо, за неимением ножен или хотя бы тряпки, чтобы завернуть.
— Что вы хотите?
— Я? — удивилась маг. — Много чего. Например, преподать одной слишком… непочтительной… девочке… урок, указать на ее место и объяснить, наконец, каков ее долг. А то, по-моему, она сама не понимает что творит…
— Где она? — Я отложил на будущее все вопросы. Сейчас главное — девочка. Вот знал ведь, что магам нельзя верить. Знал, но пожадничал! Возгордился! Зазнался! Опьянен был неслыханной честью, что меня, оборванца без роду без племени, выбрал Клинок. — Где Нара?!
— Что тебе дороже, малыш, выбирай. Отдай мне саблю — я скажу, где твоя… проблема… потерялась. Или ищи сам. Выбирай, малыш… И упаси тебя Хаос сделать неправильный выбор. Я не даю второй шанс. Никому. — Она смотрела прямо, не отводила взгляд, не опускала хищных, карих глаз, отливающих холодным золотом. — Даже тебе не дам, хотя просил за тебя тот, кому не могу я отказать. Выбирай, кто ты, Тиан. Воин или… Берсерк или Ничейный?
Странно, почему на нас никто не обращает внимания? Ни на меня, держащего обнаженный клинок, ни на нее, окруженную горячим, дрожащим маревом…
— Я…. - сглотнув, собираюсь с мыслями.
Золото… Холодное… Затягивающее… Ее глаза — золотое зеркало, в котором я вижу свое отражение. Себя другого. Себя настоящего…
— Я не…
Хочется разжать сведенные судорогой пальцы, отпустить рукоять сабли — нагревшуюся, обжигающую… Но я медлю. Медлю — трушу. Потому, что не могу заставить себя отказаться от мечты… Не могу стать Ничейным, когда кто-то признал меня Берсерком.
И вдруг осклизлый ком, вставший в горле, исчезает. Я вижу ее… Я вижу где она. Нет — не вижу, знаю. И я, забыв о ждущей ответа Елине Огне бросаюсь к шатрам барышников. И не слышу, как она смеется мне вослед, и не вижу, как исчезает в пламени, так и не замеченная никем.
Я бегу. Расталкиваю мерно вышагивающих покупателей, сбиваю один из лотков. Бегу, на ходу крича: «Вольградская Стража! Уступите дорогу!» Бегу, не чуя под собою ног… Мир теряет цвета и звуки. Торговцы и покупатели разевают рты — медленно-медленно, — но до меня не доносится не звука. Только бы успеть, только бы не опоздать!
И не опаздываю. За шиворот оттаскиваю мужчину от лежащей на земле Нары. Двое других бросаются на меня с разных сторон. Рублю наискось одного, перекидываю саблю в левую руку и наношу удар в живот второго. Третий поднимается с земли, кидается мне на спину. Локтем в живот и с пол-оборота рублю не глядя…
И замираю… Что-то не так… Что-то не правильно…
Зажмуриваюсь, трясу головой… И тишина прорывается, лавиной звуки обрушиваются на меня. Стоны, тихий жалобный плач и мое хриплое дыхание. И вопли прибежавших на шум барышников, зовущих стражу.
Желудок сжимается, завтрак просится наружу…
Я слишком поздно вспомнил, что в моей руке не тупая железяка, а сабля…
Все алое… Все вокруг алое…
Весь мир алый. Алый с золотом… Пламя пожирает все, чем я был. В огне сгорает глупый мальчишка стражник, подкармливающий остатками хлеба живущих под полом крыс, подбиравший нищенок и бродяг и никогда не державший в руках настоящего боевого оружия.
Никогда не убивавший.
— Вставай, — хрипло. Протягиваю руку, помогая ей встать. Она не отвечает, но с земли поднимается. И тут же отдергивает ладошку, перемазанную в крови.
И я смеюсь. Хрипло. Безумно.
Слышишь, Елина Огнь, я выбрал! Я выбрал!
Я сам выбрал!
И будь я проклят!
… ведь я выбрал неправильно…
Стража, прибежавшая на крики, не уволокла нас, как я боялся. Нет, даже благодарность вынесли: эту троицу второй день ловили. Не первой оказалась Нара, только вот за других жертв некому было вступиться. Никто бы и не почесался, но они умудрились принять за бродяжку дочь одного из десятников стражи, возвращавшуюся из бедного квартала, куда ходила к подруге. Одежду позаимствовала у служанки, это ее и сгубило… Вот уже два дня, как вся стража на ушах стояла. Неофициально, конечно… А эти трое идиотов и не знали, какая на них охота развернута. Помогло и то, что я был «из своих», меня признали.
— А ты, Ничейный, что ж не на службе? — спросил один из стражников Торжища, смутно знакомый мне по одному из учений.
— Так перевели меня. До полудня должен выехать… — ответил я, пожимая плечами и озираясь в поисках, обо что бы вытереть клинок.
— Значит, в Управу некогда идти? — чуть нахмурился старший смены. Я виновато кивнул, надеясь, что он войдет в мое положение. Моя квартирка уже продана, сегодня вечером в ней вселится новый жилец.
— Идите, — кивнул он, немного поразмыслив…
И мы пошли…
Уже по дороге я вспомнил, что мой напарник вчера рассказывал о вознаграждении, назначенном за головы убийц… Не этих ли?
Не потому ли меня отпустили, что решили присвоить заслугу себе?
Жаль, но времени выяснять не было. Отпустили — и ладно. А деньги… Деньги теперь есть. На дорогу хватит. Хватит даже на то, чтобы ночевать в придорожных тавернах, а не в лесу, под кустами. Но к обозу прибиться все-таки попытаюсь…