Патрик хлопнул по спине Рио так сильно, что менее крепкий человек, наверное, слетел бы со ступенек.

– Ты еще спрашиваешь? Да для меня ничего приятнее и быть не может. Только выбери место, и я дам тебе землю в качестве свадебного подарка.

Патрик сжимал руку Рио, а Эльке радостная, переполненная счастьем до краев, обнимала Вельвит.

– Как чудесно, что вы будете жить здесь, – прошептала она на ухо Вельвит. – Я еще не сказала Патрику, но мне скоро понадобится рядом женщина.

Видя, что рот Вельвит начал открываться, Эльке прошептала:

– Пока не говори ни слова. Отправляйся в город и выходи замуж. У нас еще будет время поговорить. Вся жизнь.

Второй тур прощания был еще более счастливым и сердечным, чем первый. Патрик и Эльке стояли рядом, глядя, как исчезает во мраке еще один кабриолет. Затем он поднял ее на руки.

– Что ты собираешься делать? У тебя же поранена рука, – сказала Эльке, чувствуя себя немного глупо, когда он понес ее по ступенькам.

– Так положено. Мужчина должен перенести молодую жену через порог своего дома.

– Но я не твоя жена.

– По документам, может быть, и нет, но во всех других смыслах – да. – Он плечом открыл дверь. – Добро пожаловать на мое ранчо.

Прежде чем поставить Эльке на ноги, Патрик нежно ее поцеловал.

Она осмотрелась вокруг, все еще не осознавая, что этот мужчина, так же как и этот дом, теперь принадлежит ей.

– Если бы ты знал, как я тебя люблю!

– Если даже вполовину меньше, чем я тебя, то и этой любви хватит самое малое на две человеческие жизни, – отозвался он.

Эльке вздохнула.

– Никогда не думала, что все так закончится.

– Я тоже.

– Шарлотта такая смелая, такая искренняя в своих чувствах!

Патрик усмехнулся.

– Да, но у нее еще чертовски много всего остального.

Эльке проигнорировала его сарказм.

– Мне бы хотелось немного походить на нее. Если бы на ее месте была я, ничего бы подобного никогда не случилось.

– Я не понимаю.

– Я привыкла думать, что заниматься любовью с тобой – это тяжкий грех. Теперь же я знаю, что, наоборот, отказываться от себя – грех еще более тяжкий. Если бы только я имела смелость много лет назад признаться себе, что люблю тебя, если бы я прислушивалась к зову своего сердца, вместо того чтобы прислушиваться к закону, по которому живут другие люди, Отто был бы жив… и вообще все было бы иначе. Я не потеряла бы тогда своего первого ребенка.

Патрик тщетно пытался понять, что ему говорит Эльке, но этому мешали смешные толчки в груди, которые делало его сердце, а ноги были такими легкими, какими не были с детства. Ему удалось уловить только два последних слова.

– Ты что-то сказала сейчас насчет первого ребенка. Означает ли это, что ты планируешь в обозримом будущем иметь второго?

– Гораздо раньше, чем ты думаешь, любимый, – улыбнулась Эльке. – Мы оба поработали над этим, и не без успеха, могу добавить.

Патрик почувствовал, что ему вдруг стало холодно, затем жарко, а потом еще большая жара обожгла вены.

– Это означает то, что я думаю?

– Да, любовь моя. У нас будет ребенок.

– Как скоро? Как давно ты об этом знаешь?

– Я знаю об этом с того первого раза, когда мы занимались любовью. Наверное, это звучит странно, но я почувствовала в ту ночь, что во мне что-то ожило и начало двигаться. А через некоторое время окончательно убедилась. Сейчас, конечно, еще очень маленький срок. Ребенок появится не ранее чем через восемь месяцев.

– Я-то думал, что уже счастлив до предела, но теперь счастье у меня уже переливается через край.

Он будет отцом. У него будет сын… а может быть, дочь. Не важно. И придет время, они поедут с ним рядом по ранчо.

А все эта ночь, Господи, эта чудесная ночь, когда он в первый раз обладал Эльке и молился, чтобы она когда-нибудь имела от него ребенка! Но он и не мечтал, что его молитвы отзовутся так скоро.

– Многие годы люди вокруг говорят, что единственной моей страстью является ранчо. Но они все ошибались, – прошептал Патрик. – Ложись со мной в постель, любовь моя, и дай мне показать тебе, что такое настоящая страсть Прайда.