– Это действительно ты или это только лучший сон, какой мне когда-либо снился?

Нежность ее глаз омывала его, как Божье благословение.

– Я уж и не чаяла, что ты проснешься.

Патрик попытался дотронуться до нее своей правой рукой, но она была плотно прибинтована к груди. Казалось, угадав его намерение, она наклонилась над постелью и двумя руками взяла его левую руку. И тотчас они оба образовали единое тело.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Как после кавалерийской атаки. Где мы?

– В комнате Вортонов. Доктор Вортон не хочет тебя никуда переводить, пока ты не почувствуешь себя лучше. Они все думают, что я твоя жена. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Возражаю? Да ведь ты моя жена во всех возможных смыслах.

Она сильнее сжала его руку.

– Ты мне тоже муж, в моем сердце.

– Где Детвайлеры?

– Джуд, наверное, в аду, а Илай, поджав хвост, покинул город. Не думаю, что он причинит вред кому-нибудь еще. – Ее губы задрожали. – О, Патрик, почему ты согласился драться сразу с двумя? Тебя могли убить, – последние слова прозвучали, как стон.

– Потому что знал: если это не сделаю я, сделаешь ты.

Несмотря на слезы, застилавшие глаза, уголки рта Эльке тронула слабая улыбка.

– Ты прав. Вельвит слышала, что они появились в Льяно, и приехала на ранчо предупредить меня. Вот почему я появилась здесь.

– Моя храбрая девочка!

Слабость охватила его. Он боролся с ней, пытаясь держать глаза открытыми. Ему хотелось видеть лицо Эльке. Он хотел сказать ей, как сильно ее любит, но погрузился в сон, прежде чем эти слова сорвались с его губ.

Эльке не отходила от постели Патрика. Для нее сейчас ничего не имело значения – ни ее собственная усталость, ни горы лжи, громоздящиеся одна на другую, ни отсутствие подходящей одежды. Она была бы рада провести остаток своей жизни в этом поношенном мужском костюме, если бы это сохранило жизнь Патрика.

Через два дня после операции он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сидеть в постели. На следующее утро Патрик нетвердой походкой доковылял до стула у окна и решил, что будет есть сам.

На четвертый день пришла Милдред и сказала, что к ним посетитель.

– Пожалуйста, пригласите ее войти, – сказала Эльке, чувствуя, как у нее под ногами поплыл пол.

О том, что они здесь, не знал никто, кроме Рио и Шарлотты. Рио не мог оставить ранчо. Значит, посетитель этот Шарлотта.

– Это не она, а он, – удивленно ответила Милдред.

Эльке не успела перевести дух, как в комнату ввалился Террил Микс со свертком в руках. Увидев Патрика сидящим на стуле, он расплылся в широкой улыбке.

– Вы выглядите лучше, чем в последний раз, сэр.

– А вот ты выглядишь много хуже. Кажется, у тебя не было достаточно времени поспать. Как дела на ранчо?

– Прекрасно, насколько мне известно. Вы правы, у меня не было достаточно времени оглядеться вокруг. Рио рассказал вашей супруге о том, что случилось, и она послала вам письмо. Я поскакал сразу же.

Эльке направилась к двери, намереваясь оставить Патрика одного, чтобы он мог прочесть письмо.

– Пожалуйста, не уходи, – мягко произнес Патрик.

Микс сунул ей сверток.

– Кончита послала вам одежду, миссис Саншайн.

– Передай ей большое спасибо. – Эльке прижала сверток к груди, как если бы хотела отвратить плохие новости, которые, она чувствовала, определенно содержались в письме. Скорее всего Шарлотта сообщала о своем приезде.

Микс вытащил из кармана рубахи свернутый листок и протянул Патрику.

– Вот письмо, сэр.

Эльке возвратилась на свое кресло напротив Патрика и с опаской следила за выражением его лица, пока он бесстрастно пробегал глазами его содержание.

– Мне обождать, пока вы напишете ответ, сэр? – спросил Микс, когда Патрик закончил.

– В этом нет необходимости, сынок. – Он потянулся к карману своих брюк, достал монету и протянул ее юноше. – Поешь как следует, прежде чем ехать назад.

– Большое спасибо, сэр. Рио оставил меня пока на работе. Вы не возражаете?

– Я был бы очень сердит, если бы он позволил тебе уйти.

Микс покраснел.

– Ну если так, сэр, то тогда я действительно сейчас пообедаю.

– Не в салуне, надеюсь.

Краска на лице Микса стала еще гуще.

– Нет, сэр. Я этот урок усвоил на всю жизнь. Патрик выждал, пока уйдет Микс, а затем сказал:

– Он еще совсем зеленый, но со временем станет настоящим человеком. Мне бы хотелось иметь такого сына.

– У тебя будет… когда-нибудь. Патрик покачал головой.

– Нет, если ты не будешь его матерью.

Эльке не ответила. Ей не хотелось вспоминать об их безвыходной ситуации, но все же она, эта ситуация, сама нашла способ напомнить о себе и вторгнуться в их теперешнее счастливое существование.

– Что написала Шарлотта?

– Прочитай сама.

– Ты уверен, что мне следует это делать?

– От тебя у меня секретов нет. – Он передал ей бумагу.

«Дорогой Патрик, – писала Шарлотта своим размашистым почерком, – я была ужасно огорчена, услышав о твоем ранении, но тем не менее Рио заверил меня, что ты попал в очень хорошие руки. Во-первых, с тобой Эльке, а значит, уход обеспечен, а во-вторых, мне сказали, что доктор Вортон очень опытный врач. С учетом этого, мое присутствие в Льяно не имеет смысла.

Мы все здесь молимся за твое скорое выздоровление. Кончита зажгла много свечей на алтаре, который устроила в кухне. Так что дом сейчас весь пропах воском.

С уверенностью, что ты имеешь лучший уход, чем, возможно, я могла бы тебе обеспечить, остаюсь любящая тебя Шарлотта Прайд».

Эльке перечитала письмо дважды не веря своим глазам. Оно казалось холодным даже на ощупь.

Эльке никогда не понимала Шарлотту, но все же любила ее. Теперь же она ее почти ненавидела. Как могла Шарлотта написать такое письмо?

Эльке наконец посмотрела на Патрика, а он на нее, как будто ожидал каких-то комментариев. Но что она могла сказать? Не огорчайся, мол, ты же знаешь Шарлотту.

Это банально.

– Ты обижен на Шарлотту?

Его радостная улыбка Эльке сильно удивила.

– Конечно, нет. Все это время я жил в смертельном страхе, что в ней вдруг проснется чувство долга, что она почувствует себя обязанной остаться со мной. Честно говоря, для меня лучше еще один поединок с Детвайлерами.

– Стало быть, ты не огорчен?

– Огорчен? Собираясь перегонять скот, я по пальцам считал часы, которые оставались у нас с тобой. Благодаря Шарлотте и Детвайлерам мы получили не часы, а недели. Я предлагаю провести их… – Его голос сорвался. – Перед поединком я думал не о Шарлотте, я думал о тебе. Я думал о всем том, что мы так и не сказали друг другу. Я думал о моей любви.

Предчувствие необъяснимого восторга охватило Эльке.

– Когда ты лежал здесь после операции, я тоже думала о том же самом.

– Означает ли это, что ты можешь теперь принадлежать мне не только душой, но и телом?

– Да, когда ты достаточно окрепнешь для такого рода занятий.

– Солнышко, я уже окреп. Туда меня не ранили. – Он встал, взял ее руку и потянул к себе. – Я не могу ждать. И не хочу.

Эльке зарылась лицом в его шею. Его касания воспламенили огонь, который прошел снизу от живота прямо в ее мозг.

– Я тоже.

Он повел ее к постели.

– Но учти, большую часть работы придется проделать тебе.

– Тяжелая работа меня никогда не пугала. Патрик засмеялся.

– Самую тяжелую часть все же выполню я. Теперь, прошу тебя, раздень меня.

Она развязала халат, который он носил поверх брюк, и слегка приласкала его забинтованную грудь.

– Ну как, я пока все делаю правильно?

– Великолепно.

Эльке поцеловала его и начала расстегивать брюки, одновременно лаская.

Спазма прошла сквозь тело Патрика, глубокий стон вырвался из его груди.

– Я что-то делаю не так?

– Нет. Ты все делаешь чертовски правильно, но лучше остановись. Я хочу тебя так сильно, что едва могу сдерживаться. – Здоровой рукой он сбросил брюки. Под ними белья не было.