– Ты знаешь, я хотел только тебя... И больше никого... Ты слышишь?

Широко открытые глаза блондинки глядели в потолок салона машины. Рик отшвырнул ее от себя. Девушка бессильно упала на сиденье и, приоткрыв рот, выдохнула воздух из легких.

– Ну и шлюха! – произнес сквозь зубы Рик. – Ты рано затащилась. Эй, ты?!

Мужчина нагнулся над проституткой, лежавшей без сознания. С ее груди стекали струйки крови, лицо побледнело. Внезапно страшная догадка осенила Рика.

– Боже, – прошептал он, – я сломал тебе шею! Зачем?! Почему ты не послушалась папочку? Тебе ведь только и нужно было проглотить мою сперму... Возьми же у меня сейчас...

Мужчина надавил пальцами на ее щеки. Раскрыв блондинке рот, он осторожно вложил в него свой член...

Бреннан лежал на кровати и наблюдал, как струйка дыма от его сигареты плавно поднимается к потолку. Диана, в одном халате, накинутом на голое тело, вошла в комнату. В руках она держала две баночки пива. Взглянув на Брайана, натурщица покачала головой и села на край кровати.

– Это отвратительная привычка, – промолвила она, подав художнику одну из баночек.

– Заниматься сексом после обеда?

– Курить в постели... Ты же говорил, что бросил.

– Я, действительно, почти не курю. Разве только в постели...

Диана усмехнулась и, сбросив халат, легла в кровать рядом с Брайаном. Сделав несколько глотков «Хайнекена», художник погладил холодной баночкой шею и руки девушки.

– Ты уверена, что не поедешь со мной в Коннектикут, на природу? Там так прекрасно!

– Оставить твоего лучшего друга без работы?

– Ну его к черту! Чарли Фунг может найти себе натурщицу в одну минуту.

Диана вопросительно приподняла брови:

– Неужели? С таким телом, как у меня, он вряд ли сможет найти.

– Поэтому он и не желает с тобой расставаться.

– Хочешь сказать, что он только и мечтает, как бы переспать со мной?

– А ты об этом не думаешь?

– Я плачу за свою квартиру большие деньги, а Чарли платит мне. Притом очень стабильно. Я не собираюсь бросать его из-за пустяков.

Бреннан вздохнул. Допив пиво, он поднялся с кровати и поставил пустую банку на стол.

– Ты, наверное, думаешь, что я пьян?

Диана пожала плечами:

– Не знаю. На алкоголика ты не похож. Ты ирландец... Они иногда плохо справляются со своими эмоциями.

– Ты о той драчке, произошедшей на прошлой неделе? Ну, тогда я был, действительно, пьян.

– Знаю.

Брайан оглядел любовницу, грациозно лежавшую на кровати.

– Неплохая композиция... «Обнаженная с банкой пива в руке»... Не возражаешь, если я сделаю несколько зарисовок?

Не дожидаясь ответа, Бреннан отправился за карандашом и бумагой.

– Двадцать баксов в час! – крикнула ему вслед Диана.

– Иди к черту, Уэбстер! – отозвался художник из другой комнаты.

Пока Брайан рисовал, девушка перелистывала журналы, лежавшие стопкой возле нее на постели. Они оба потеряли чувство времени... Прошел час... Затем другой... Диана, наконец, встала, чтобы немного размяться, и взглянула на маленький будильник, стоящий под стеклом на книжной полке.

– Боже милостивый! Второй час ночи! А у меня в десять утра урок музыки.

Художник зевнул, положил карандаш и осмотрелся. Вокруг него на полу валялось множество набросков. Присев на корточки, Брайан начал собирать их. Диана подошла к нему и попросила:

– Дай мне взглянуть.

– Почему бы тебе не остаться здесь переночевать? – спросил Бреннан, протягивая девушке пачку листов. – Я перейду в студию. Мне еще нужно немного поработать.

Они вышли из комнаты. Диана направилась в ванную, а художник – в свою мастерскую.

Брайан забрался на подоконник, положил на колени мольберт и принялся делать быстрые зарисовки ночной улицы, сиявшей за окном множеством фонарей и рекламных огней. Внизу по тротуару слонялись две проститутки, вскоре тоже появившиеся на рисунке художника.

В студию вошла Диана:

– Куда все это положить?

В руках она держала целую дюжину набросков, изображавших ее тело.

– Положи на стол. Что скажешь?

– То же... Как всегда... Тебе нужно рисовать, а не водиться с глупыми меценатами... и меценатками.

– Это выгодно.

– От этого одни убытки. Ты прекрасно знаешь об этом... Поцелуй меня и пожелай мне спокойной ночи.

Оставшись один, Бреннан продолжал рисовать улицу. Сейчас ему очень хотелось напиться. В последнее время только спиртное помогало по-настоящему избавиться от чувства горечи и душевной боли. Разочарование в себе и окружающих давно преследовало Брайана. Он часто вспоминал слова Лизы о лучших годах, отданных ему. А разве он сам не отдал лучшие годы ей и подобным ей «ценителям искусства», устанавливавшим цену на его талант? Бреннану казалось, что его жизнь очень похожа на существование двух проституток, гулявших под окнами, на жизнь этих жалких созданий, продававших свою красоту людям еще более ничтожным, чем они сами.

Лиза никогда не понимала его. На их женитьбу она смотрела как на большую выгодную сделку. Даже говорила, что их союз принесет им огромную прибыль. Сейчас Бреннан ненавидел свою жену за все это. Диана смотрела на жизнь совсем иначе, никогда не носилась с грандиозными проектами. По правде говоря, ей ничего и не требовалось от жизни. Но натурщица способна к сопереживанию, и Брайан благодарил ее за это. Будь Диана просто его любовницей, ему ни за что не захотелось бы расставаться с ней.

Художник рассеянно посмотрел в окно. На улице пустынно, две проститутки уже давно ушли в другое место... На противоположной стороне Двадцать седьмой улицы появилась машина, притормозила и плавно свернула в сторону залива. Подъехав бетонному причалу, автомобиль остановился, передние огни погасли.

Бреннан очень часто наблюдал подобные сцены. Очевидно, в машине находилась проститутка и чересчур осторожный клиент. Иногда Брайана забавляло наблюдение за развитием «любовных» действий в бинокль. Времени это почти не отнимало: представление длилось не более двух минут.

Но на этот раз все выглядело иначе. В темноте машину трудно различить, но кое-что можно все-таки увидеть... Прошло две отведенные минуты... Потом три... Четыре... Автомобиль не трогался с места. Видимо, парень решил оставить проститутке все свое состояние.

Бреннан усмехнулся и постарался навести резкость как можно лучше. Вот распахнулась дверца машины, блеснув оконным стеклом, – и женщину выбросили из салона. Зажглись передние фонари, загудел мотор. Автомобиль развернулся и, промчавшись словно ракета, скрылся из виду.

На берегу залива художник видел светлый силуэт женщины, беспомощно лежавшей на песке. Бреннан ожидал, что сейчас проститутка поднимется и побредет на свою улицу. Но она оставалась лежать на холодном берегу.

– О боже, – пробормотал художник и, положив бинокль, бросился искать свои шорты.

Выбежав на площадку, Брайан нажал на кнопку вызова лифта, но не стал ждать его. Он сбежал по лестнице и через несколько секунд уже оказался на улице. Ночная прохлада освежила его разгоряченное лицо. Осмотревшись, художник бросился к заливу. Одетый в одни шорты, он напоминал спортсмена, совершающего ночную пробежку.

Фигура женщины, распластавшаяся на берегу, все приближалась... Наконец Бреннан подбежал к проститутке, лежавшей ничком на бетоне. Блондинка, совсем молодая, лет восемнадцати, одетая в белые чулки и узкую кожаную юбку... Блузка разорвана и стянута к пояснице. Голова прижата к твердой поверхности причала, лицо неестественно повернуто в сторону.

Брайан нагнулся и пощупал пульс на руке девушки. Его худшие опасения подтвердились: она была мертва. Художник вызвал полицию. Когда приехавшие патрульные повернули тело на спину, то обнаружили презерватив, засунутый в окровавленный рот умершей.