— …Гришь, прям-таки на воротах? И языки прям-таки долой?!
Это слова стали первым, что услышал Адрелиан, расположившись за столом и заказав кубок вина. Пить, впрочем, он не собирался, — смочить губы, не более того.
Человек, спросивший про языки и ворота, сидел прямо на полу под окном, привалившись спиной к стене и отгороженный потоками света. Видно было лишь то, что человек очень высок и худ. Лорд-регент насторожился: неужели кто-то своевольничает в его владениях?
— Эге, как есть на воротах, — подтвердил собеседник худого, дородный торговец в ярко-голубом кафтане, явно только что побывавший у цирюльника. — И старого Тгарра с сыном, и компаньона ихнего, запамятовал уж, как тот звался…
— За что же их?
— За шею, братец, за шею! И скажи спасибо, что не крюком под ребра — тогда уж быстро не помрешь, намучаешься, смертушку призываючи…
— Хуже собак бешеных эти йордлинги, — вступил в разговор еще один торговец. — Как есть псы смердящие, даром что вашему регенту союзники…
При слове «йордлинги» лорд-регент насторожился еще более.
— Может, брехня всё? — усомнился худой. — Наш правитель с бандитами и убийцами если и связывается, так только для того, чтоб их самих… на ворота, значит…
— Клянусь Сеггером, так мне говорили! — возмутился владелец голубого кафтана. — Сам-то я, понятное дело, не видел. Но караванщик Майсур видел и рассказал мне, когда мы с ним встретились в Тургоре. Он сам снимал несчастного Тгарра с ворот и сам похоронил. Не по эрладийскому обряду, понятно, откуда ему те обряды знать, это ж с детства ихнюю Книгу учить надо, да и как учить: ночью тебя растолкают, страницу назовут, ну и говори, что там написано, да слово в слово чтоб…
— Хватит тебе про Книгу! — перебил тощий человек у окна. — Ты рассказывай дальше: где повесили, зачем повесили, и что там за этими самыми воротами было…
На Адрелиана никто внимания не обращал. Будущий император Туллена делал вид, что прихлебывает вино из кубка и внимательно слушал рассказ толстяка-караванщика.
— Так вот, я и говорю… — продолжал караванщик. — Повесили тех троих бедолаг прямо на воротах. Горцы ж дикие, чего от них ждать. Раньше-то хоть не так зверствовали: ну, налетят, ну, обчистят… а тут — вы подумайте! Иголки под ногти… Пятки у них все в ожогах были — не иначе, на угли ставили, изверги… Ну и языки под корень вырезаны.
— Да переста-а-ань! — протянул бородатый коротышка, похожий на гнома. — Я с йордлингами торгую — люди как люди, не звери дикие. Когда, говоришь, все стряслось-то?
— Да месяца два, почитай, как в Кандию нагрянули… Никакого спасу от них не было — чисто саранчи стая!
— Он правду говорит! — подал голос кто-то из угла. — Я тоже слышал: у магноса Кейсара на замок напали, вынесли все подчистую! Сам магнос с семейством у вассалов гостил…
— Вы поближе подсядьте, почтенный Рагнар! — крикнул трактирщик. — А то зажались там, что крысолюд в норе…
— А давно ли и у нас такие страсти творились? — прозвучал чей-то риторический вопрос. — Я-то помню, как было: позарится кто на твои штаны — без яиц останешься!
— И хорошо, если только без яиц!
— За сайэра Адрелиана! Во всем порядок навел!
— Еще эля, почтенный!
— Хорош тебе, Ровня! И так еле сидишь…
— За доброе дело и выпить не грех… Два эля, почтенный!.. Слышал там? Пей-пей, Хурдис, угощаю. Ох, погуляем на свадьбе у нашего императора, храни его Пресветлый Сеггер и все боги…
— До дна, почтенные! За нашего лорда — до дна!
Опустошенные кружки стучали по столу. В воздухе плыл терпкий запах эля.
Лорд-регент, никем не узнанный, усмехнулся и все же осушил свой кубок, вопреки первоначальным намерениям. А то получить от разгоряченных торговцев по шее за неуважение к себе самому — ситуация, уместная в ярмарочной комедии, но в жизни вовсе не смешная…
Что ж… Выходит, с коронацией и вправду тянуть не стоит. Люди уже видят его императором. Возможно, это просто дело привычки — за неполных двенадцать лет народ Туллена уже привык, что им правит лорд Адрелиан. Но может быть… Может быть, это заслуженная благодарность. Он немало поработал и выбрал себе в помощники достойных людей. Так что чиновники, докладывавшие о настроениях в народе, его не обманули.
А вот про йорд-каана Балеога такого не скажешь… Потому что тем временем Рагнар — загорелый торговец в одежде кочевника — не чинясь, пересел поближе, откашлялся, вытер губы и продолжил свой рассказ, освещавший недавний набег йордлингов несколько иначе, чем письмо йорд-каана.
— Что с магносом-то Кейсаром стряслось?.. — говорил он. — Так вестимо, горцы на его замок напали. Йордлинги, то есть…
— Вот видите! — подхватил дородный караванщик. — Все говорят! Две луны назад вся пустыня от страха дрожала!..
— Ну, так уж и дрожала! Магнос Сандивилл со своей конницей гнал их до самого оазиса Кен-Канар, да как гнал! Все бросали, — и добычу, и пленников.
— Может и бросали, да не всех! У одного магноса, в короли он метил, дочку умыкнули, выкуп требовали. Так он монетки битой пожалел. Зато на мага не поскупился. Чтоб тот ему золота наколдовал…
— И как, заполучил он корону? — поинтересовался тощий.
— Да какое там! Так и остался с голой задницей: ни дома, ни дочки, ни денег. А короля все еще выбирают. Но дело почти решенное…
Разговор принимал совсем интересный оборот. Адрелиан привстал, намереваясь заказать у трактирщика что-нибудь еще, а заодно и подсесть поближе.
Но тут словно запертый в погребе великан решил покончить со своим заточением, — и со всей силы ударил в пол кулачищем. С полок полетела посуда. С кухни донесся истошный многоголосый визг. Трактирщик за стойкой охнул совсем по-женски и присел, надеясь спастись от непонятной беды.
Это было последнее, что удалось разглядеть Адрелиану. Светильники разом погасли — всплеснувшееся масло залило фитили. С потолка посыпалась труха, мелкие обломки… Новый толчок, еще сильнее. Те, кто стоял на ногах, повалились. И в сгустившемся мраке стало видно, как по глинобитным стенам зазмеились сквозные трещины… Кровля трещала, угрожая рухнуть в любой момент.
Посетители голосили, толкались, пытаясь пробиться к выходу. На трактирной кухне кто-то истошно выл — должно быть, ошпарился кипятком или горячим маслом. Снаружи тоже доносились крики и грохот.
Самый страшный враг человека — паника. Это знают многие, но одно дело знать, другое — помнить. Когда страх окатывает ледяной волной, остается лишь то, что огненным клеймом выжег безжалостный учитель Опыт. Правда, страха Адрелиан не почувствовал. Память спокойно подсказала, где находится дверь. Дело за немногим: сделать несколько шагов и толкнуть деревянную створку.
Но лорд-регент не успел сделать и шагу. Что-то тяжелое обрушилось ему на голову. И лорд Адрелиан потерял сознание.
Глава четвертая Прерванные разговоры (продолжение)
Харадир, главный евнух-распорядитель дворцового гарема, плюхнулся в кресло и промокнул взмокшую лысину огромным пунцовым платком.
«Ар-шуаммис реви хуаммиди», как говорят в таких случаях южные еретики. «Беды ходят караваном».
Вот уже пятый день женскую половину дворца лихорадило. Все началось с того, как привезли кандийскую принцессу. Понятное дело, что вверили ее заботам Харадира. Поначалу евнух-распорядитель даже обрадовался. Ни скандалов, ни капризов от новенькой — тише воды, ниже травы. Понятно, что и служанок, и покои ей предоставили самые лучшие — как-никак, невеста будущего государя… В том, что Адрелиана коронуют, Харадир не сомневался. И не имел ничего против радостного события.
Евнух, который служит в императорском гареме — будь то распорядитель или мальчик-служка, недавно прошедший все испытания, признанный годным по складу ума и характеру и подвергнутый известной операции, — пользуется большим влиянием. Но с каким бы уважением к евнуху не обращались, как бы перед ним не заискивали, в отношении к нему всегда присутствует легкий, почти неуловимый привкус презрения. Особенно это заметно у мужчин. И Харадир в свое время опешил, когда понял, что вселившийся во дворец лорд-регент общается с ним… как с равным.