Его светлейшество епископ Хильдис недолюбливал мероприятие, именуемое большим королевским советом. Хотя, конечно же, никогда и никому не продемонстрировал бы эту нелюбовь… Более того, считал достаточно бессмысленным собирать раз в месяц со всего Туллена провинциальных чиновников и офицеров, чтобы выслушать их «доклады с мест». Местными проблемами провинций, как полагал епископ, должны заниматься наместники, но никак не местоблюститель престола и его приближенные. Однако же лорд-регент Адрелиан называл это «держать руку на пульсе государства» и был непреклонен: все члены малого королевского совета должны присутствовать и на большом. Впрочем, иногда в докладах приезжих попадалось кое-что, заставлявшее его светлейшество слушать весьма внимательно.

Однако сейчас сайэр Хильдис, изображая полное внимание, пропускал мимо ушей рассказ молодого гвардейского офицера о стычке с троллями на землях, примыкающих к болотам Уорлога. История пустячная — местные крестьяне наняли троллей для раскорчевки поля и вздумали расплатиться с ними брагой из свекольной ботвы, последствия оказались весьма-таки разрушительны… Однако наместник сайэр Остелен явно поспешил, назвав происшествие «восстанием троллей».

И епископ не слушал гвардейца, внимательно наблюдая за лордом-регентом.

…Адрелиан сидел прямо, чуть подавшись вперед. Серые глаза поблескивали из-под полуопущенных век, но в этом не чувствовалось ни рассеянности, ни равнодушия: так смотрит человек, который сосредоточенно обдумывает слова собеседника — но видит и слышит все, что происходит вокруг. Время от времени лорд-регент поднимал взгляд, который становился напряженным и пристальным, как у кречета. Тогда два пальца левой руки — средний и указательный — нетерпеливо поглаживали коротко стриженную седеющую бородку. Несомненно, с большей частью докладов он ознакомился еще накануне вечером. Но одно дело читать свитки, а другое — слушать, что говорят люди… и как говорят.

Меж тем история с буйными пьяными троллями сменилась делом об исчезновении воды в коронных землях, отданных во временное пользование магу Эрлату Тоорду, — доклад о следствии по делу также не привлек внимание епископа, Инквизиция провела там свое независимое расследование: не имело ли место враждебное магическое воздействие? — но нет, обошлось без такового, просто Тоорд, маг-недоучка, не состоявший ни в каком ордене, самонадеянно переоценил свои силы.

— Теперь я хотел бы выслушать мастера Арбака, — лорд-регент пробежал взглядом список назначенных к рассмотрению дел. — Затем вы, Тассоран… Решение по поводу чеканки новой монеты я предлагаю отложить до тех пор, пока мы не примем окончательного решения о коронации. Ваше мнение?

Возражений не последовало, и канцлер сделал знак капитану-настоятелю.

Абрак, капитан-настоятель Храма Вольных, был в одних годах с Адрелианом, но казался старше… или моложе? Седина терялась в песочных волосах, стянутых на затылке в хвост. Поджарое, сухое тело с годами, казалось, не дряхлело, а высыхало, расставаясь со всем лишним и ненужным — оставались лишь кости, мышцы… и сила, терпкая, как выпаренное вино.

— Милорд регент, — начал он. — Я не умею говорить красиво. Не сочтите за дерзость ту просьбу, с которой обращается к вам круг капитанов — не только как к лорду-регенту, но и как к командующему королевской гвардией… коим вы и останетесь после того, как станете императором Туллена. Мы просим вас позволить нашим наставникам обучать гвардейцев. Не всех, конечно — как всегда, мы будем выделять тех, кто обладает хотя бы небольшими способностями к магии. Но хотя эти юноши будут обучаться как послушники и во время обучения жить в монастыре, это не обязывает их принимать посвящение и становиться воинами Храма. И… наверно, излишним будет сказать, что Храм не станет брать с них платы за обучение.

Адрелиан подошел к нему и обнял.

— Дорогой друг… Разве это просьба? Это лучший подарок, который вы могли сделать мне и Туллену. Это честь, о которой мы не смели просить. Господа, — он повернулся к советникам, — я понимаю, что этот вопрос следовало бы вынести на обсуждение, но…

— Но глуп будет тот, кто отвергнет дар, сделанный от чистого сердца, — произнес человек в темно-красном облачении служителя Тоа-Дана.

Рослый, крупный, почти грузный, он казался мрачным и высокомерным — возможно, из-за привычки вскидывать голову, словно в попытке посмотреть на собеседника сверху вниз… а может быть, из-за его черных, словно углем нарисованных бровей, почти сходящихся на переносице. Несмотря на возраст — ему не исполнилось еще и сорока, — маг был совершенно седым.

— Золотые слова, мастер Анволд, — лорд-регент тепло улыбнулся. — Итак, я повторяю: кто-нибудь возражает против того, чтобы мы приняли предложение Храма?

Он выдержал паузу, дождавшись, пока смолкнет гул одобрительных голосов.

— Благодарю вас, — улыбка Адрелиана стала лукавой. — Сегодня на совете царит удивительное единодушие. В таком случае… мэтр Хаммах, сделайте одолжение, подготовьте к завтрашнему дню указ. Мы обсудим его и, думаю, утвердим. Мастер Арбак, вы передадите его кругу… Переходим к следующему вопросу?

И вскоре прозвучали слова, заставившие Хильдиса Коота насторожиться и слушать весьма внимательно. Слова, слишком часто звучавшие в последнее время на больших и малых королевских советах.

Вот какие: беспорядки на границе с Аккенией.

— На границе с Аккенией беспорядки, — ротмайстер Тассоран, командующий небольшим приграничным гарнизоном, встал, вытянулся во фрунт и докладывал громким уверенным голосом, словно ротой на учениях командовал. — На этот раз виновниками оказались наши солдаты.

— Опять? — сайэр Куллен, делегат иллерданского наместника, вскинул жидкие брови.

— Никак нет. В прошлый раз драку затеяли аккенийцы.

Куллен лишь махнул рукой, не стал разъяснять, что его «опять» относится лишь к беспорядкам, но не к их зачинщикам.

— Продолжайте, ротмайстер, — приказал Адрелиан.

Под внимательным взглядом лорда-регента ротмайстер коснулся щеки, словно хотел прикрыть огромный шрам, который тянулся от глазницы до нижней скулы. Давным-давно, когда орки тревожили границы Туллена, клинок зеленокожего рассек ему скулу. Усилиями полкового мага удалось спасти глаз, но кость срослась неправильно, и на щеке осталась глубокая вмятина. Тассоран отказался от операции — до Катаклизма на такое хватило бы сил не у всякого мага, — и старался не подавать виду, что стесняется своего уродства. Но неосознанная привычка прикрывать щеку ладонью осталась.

— Все произошло в приграничном трактире «Крепкий орешек». Двое рядовых, Воймир Пелисар и Проныра Сот, подошли к двум аккенийским легионерам и потребовали, чтобы те выпили за здоровье… — ротмайстер замялся.

— За мое, как я понимаю, — подсказал Адрелиан.

— Ну да… — кивнул Тассоран. — «За здоровье его величества Адрелиана, императора Туллена» — это прозвучало именно так. К сожалению, тому есть множество свидетелей…

— Понятно. Продолжайте.

— Аккенийцы пить отказались. Тогда Воймир и Проныра вывели их из трактира под угрозой оружия. Затем связали и напоили насильно. Причем не вином, а алхимическим питейным зельем.

— Проныра — это прозвище? — словно бы невзначай поинтересовался лорд-казначей, но в тоне звучал невысказанный попрек: ни к чему оскорблять слух собравшихся прозвищами всяких проныр.

— Никак нет, — ответил ротмайстер. — Пронырой он записан в метрике.

Лорд-казначей лишь покачал головой — странные, дескать, родители были у рядового Сота.

— Где они взяли зелье? — спросил епископ.

За магами-алхимиками Инквизиция наблюдала весьма внимательно, а подпольных нещадно преследовала. Алхимия в преступных руках крайне опасна…

— Получили от ротного лекаря, согласно норме ежедневной выдачи.

— Есть такая норма? — удивился Хильдис Коот.

Он считал, что выдача вместо вина питейного зелья осталось в прошлом, в тех временах, когда по морям плавали корабли, — и в дальних походах матросы получали свою законную ежедневную порцию зельем.