А сегодня по белой ленте бетона Виа-Аншьета, обгоняя друг друга, со стокилометровой скоростью несутся громадные автобусы, мчатся по склонам гор и по длинным тоннелям, изнуряя свои моторы борьбой за секунды. Пассажирам тысяч этих машин уже примелькался захватывающий вид на горы Серра-ду-Мар за последним поворотом горного шоссе. Они просто не замечают ни изящных излучин речушки Тиете, ни блестящей паутины оросительных каналов, которые сверкают в прибрежных апельсиновых рощах и теряются вдали в пастельной синеве океана.

Густой поток автомобилей вскоре отвлек наше внимание от красот природы и приковал его к нескольким дециметрам свободного места, оставшегося между крыльями «татры» и буферами соседних машин.

Первые же шаги по улицам Сантуса вызывают горькое разочарование. Всемирная столица кофе — это всего-навсего грязный, пыльный городишко, взмокший от пота, изнуренный усталостью и подгоняемый бичом жажды прибылей. Сантус — это булыжник мостовых, покрытый пылью раздробленного кофе, это колонны грузовиков, старые низкие бараки, отталкивающие своей одинаковой, как солдатская форма, уродливостью, громыхающие трамваи, дымящиеся трубы пароходов за деревянными стенами портовых пакгаузов, измученные вечной спешкой грузчики и расфранченные бездельники, играющие в кости под широкими зонтами уличных кафе. Близость моря выдается лишь ревом пароходных сирен, лязгом подъемных кранов да тепличной духотой, насыщенной солоноватой сыростью, которая липко оседает на кожу. Но во всемирном порту кофе нигде не видно моря. Хотя бухта Сантуса и представляет собой идеальную гавань, вид ее скорее напоминает широкий загнивающий рукав реки.

С первых минут пребывания в Сантусе нас здесь все гнетет, отталкивает и гонит прочь, подальше от города, пропахшего кофе и плесенью и охваченного погоней за наживой.

Совершенно иную картину увидел здесь праотец бразильских путешественников Ганс Стаден, впервые вступивший на землю Бразилии четыреста лет назад. Он был простым немецким канониром, нанявшимся на небольшую португальскую каравеллу, которая отправлялась в плаванье к Новому Свету. Буря разбила его корабль о прибрежные скалы в двух милях к югу от острова Сан-Висенти, того самого острова, который через сто лет был присоединен к материку руками людей, осушивших часть мелкого пролива. Так между островом Сан-Висенти и сушей возник залив, где океанские пароходы заглатывают горы бразильского кофе, чтобы развезти его во все уголки земного шара.

А недалеко отсюда Ганс Стаден прожил девять страшнейших месяцев своей жизни, оказавшись в плену у людоедов племени тупинамба. Вернувшись на родину, он захотел написать только о том, как он чудом спасся, но его книга, хотя во многом и наивная, стала первым описанием жизни и быта селения бразильских индейцев.

«Как расположена страна Америка, или Бразилия, которую я частично видел?» — начинает свой рассказ Ганс Стаден.

«Америка — большая страна. Там много племен диких людей, говорящих на разных языках, и много разных животных. Страна выглядит приветливо. Деревья там вечнозеленые. Люди ходят нагишом. Ни в одно время года там не бывает так холодно, как у нас, в Михаэлис. В этой стране есть земляные плоды и фрукты на деревьях, которыми питаются люди и звери. Люди цветом тела красновато-коричневые. Это от солнца, которое их так опаляет. Народ этот проворный, всегда готовый броситься в погоню и съесть своего врага.

Страна Америка имеет в длину с севера на юг несколько сотен миль. Я проплыл вдоль побережья миль пятьсот и во многих местах был сам».

Сегодня эти географические сведения Стадена нельзя читать без улыбки. Но его заметки о жизни и быте индейцев и ныне являются единственным достоверным и содержательным собранием этнографических документов об индейцах середины XVI века. Стаден добросовестно рассказывает о том, как выглядят индейцы из племени тупинамба, как они строят себе жилища, как разводят огонь, где спят, как ловко они бьют зверя и рыбу, что едят, чем они рубят и режут, если у них нет топоров и ножей, получаемых от христиан, как обжигают свою глиняную посуду, из чего приготовляют напитки, чем и как они украшают себя, как выдумывают имена детям, и даже о том, как они влюбляются, сколько жен имеет муж и как он с ними обходится, во что индейцы верят и почему они поедают своих врагов, В своем трактате Стаден не забывает ни о животных, ни о растениях, которые он увидел в Бразилии.

Там, где после кораблекрушения Ганс Стаден нашел две-три хижины португальских поселенцев, вырос городок Итаньяэм. Остров Сан-Висенти в настоящее время — это гордость показного курортного предместья Сантуса. Сан-Висенти стал как бы противоположным полюсом грязного и изнуренного города кофе. Его неглубокий залив окаймляют солнечные пляжи. Маленькие особняки в садах; современные жилые здания у самых пляжей; асфальтированные улицы; отели и курорты — второе, сокращенное издание Копакабаны. Сан-Висенти избежал снобизма Копакабаны, забитой избалованными туристами. Здесь никто не считает квадратные метры песка, никто не предписывает, когда должен получить свою долю солнечных лучей, мягких морских волн и отдохновения богатый турист и когда портовый рабочий.

Над устьем залива, перед Сан-Висенти, возвышается другой поросший лесом островок. На него еще не распространилась эпидемия заселения. Дремучий лес на крутых склонах, каменные стены скал над широкими просторами океана и груды валунов у воды, отражающие атаки прибоя. Волны одна за другой бьются о скалистые берега, выбрасывают вверх фонтаны искрящейся пены, дробятся и бегут назад, навстречу новым валам пенящегося сапфира.

Сан-Висенти — это радостный, солнечный антипод Сантуса. И в то же время — лицевая сторона Сан-Паулу. Каждую субботу сюда по новой Виа-Аншьета устремляется сплошной поток автомобилей, моторизованный Сан-Паулу. Сюда приезжают не только представители привилегированного общества на своих фешенебельных лимузинах. Удобный омнибус с мягкими откидными креслами за 25 крузейро подвозит к самому пляжу любых жаждущих солнца и воды паулистов. А тот, кто не может позволить себе такой роскоши, за полцены добирается сюда на автобусе.

Но на пляжах за Сан-Висенти вам вдруг начинает казаться, что все эти десятки тысяч приезжающих бесследно исчезают в песке.