ГЛАВА 8

Кэтрин снилась еда, от голода девушка и проснулась. Подгоняемая волнением и нетерпением, она весь предыдущий день ехала почти не останавливаясь. Она не могла себе позволить тратить время на охоту и, когда они с Сэди отдыхали, ела сухое зерно.

Кэтрин гадала, что подумал Слейд, когда увидел утром, что ее нет. И как он отнесется к тому, что увидит ее в лагере Сломанной Стрелы. Но больше всего она размышляла о том, почему не перестает о нем думать.

Протирая глаза, она потянулась, чтобы немного размять затекшее тело. Оглядев свой лагерь с одним только кривым мескитовым деревом, она поняла, что выбрала место не очень удачно. Слейд на ее месте сделал бы это лучше. Она улыбнулась и тут же нахмурилась, досадуя на то, что продолжает думать об этом человеке даже теперь, когда освободилась от его присутствия.

Засыпая костер, Кэтрин пожалела, что смогла приготовить на нем только кофе – единственное, что еще осталось от ее припасов. Да и его было уже очень мало. Если бы она не умела так метко стрелять, то могла бы умереть от голода, не доехав до каньона Пало Дуро.

Когда солнце поднялось высоко, она заметила жирного перепела и осторожно вытащила ружье из седельного чехла. Пока она целилась, у нее потекли слюнки. Сделав меткий выстрел, она пустила Сэди вперед:

– Пора завтракать.

На следующий день она ужинала зайцем, а на третий – уткой. Кэтрин часто оглядывалась назад, но ни разу не видела за собой ни одного всадника. Крутые скалистые холмы сменились пологими равнинами, поросшими невысокой травой. На четвертый, а может, уже пятый день увидела что-то, похожее на форт. Похоже, в нем никто не жил, но на всякий случай она далеко объехала его.

Перед ней лежала Льяна Эстакадо, Огороженная Равнина. Ручьев и рек стало меньше, и Кэтрин старалась экономить воду. Она была очень рада, что погода, хоть и холодная, оставалась солнечной. Кофе уже закончился, но молодой дичи было много, и Сэди хватало травы. Пока Кэтрин везло – она не встречала хищников, ни четвероногих, ни двуногих.

К середине дня ее живот опять подвело от голода. Одним умелым выстрелом она подбила дикую индейку. Пока девушка разводила огонь на каменистом склоне, Сэди воспользовалась передышкой и стала жадно жевать жесткую увядающую траву. Кэтрин уже ощипала большую и жесткую птицу, когда услышала впереди на склоне топот копыт.

Индейка упала в огонь, лизавший обуглившиеся кусочки бизоньего помета, Кэтрин вскочила, схватила ружье, подняла ствол и стала ждать.

Ехавший верхом оказался одиноким путником. Это был мужчина с тяжелыми челюстями, крепкого сложения. Еще крепче был запах его немытого тела. Он остановил своего мохнатого конька и посмотрел прямо в дуло ее ружья. Потом с неожиданной легкостью спрыгнул на землю.

Принюхавшись, он кивнул на ее костер.

– Обед подгорел.

Свое замечание он сопроводил громким хохотом. Палец Кэтрин дрожал на спусковом крючке – человек стоял на расстоянии вытянутой руки от дула ее ружья. Она не сводила с него удивленного взгляда.

– У меня есть еда получше этой. Прячь-ка это свое ружье в чехол, и поедем домой к Уродине Джеку.

Недоверчиво глядя на него, она резко спросила:

– Надо полагать, Уродина Джек – это вы?

– Никто иной. – Он прищурил глаза. – Тебе не нужно меня опасаться. Старый Джек Лоусон так давно не видел белых женщин, что, скорее, умрет от страха, чем ляжет с такой.

Его откровенность заставила ее покраснеть, но она медленно опустила ружье, все еще не доверяя ему, но не зная, что предпринять.

Не дожидаясь, пока она примет его предложение, он принялся забрасывать ее костер землей.

– Хватай свою лошадь и поехали домой.

Кэтрин проклинала свое невезение. Внутренний голос подсказывал ей, что, если она будет отказываться ехать с ним, он ее заставит. По крайней мере, если она притворится, что едет добровольно, она может остаться свободной. Внутренне настороженная, она неохотно последовала за ним.

Очень скоро она обнаружила, что домом Джека Лоусона была землянка на крутом откосе. Она служила местом для торговли с команчами и кайова. Уродина Джек поселился как раз на краю территории команчей.

– Немало заложников я помог выкупить. Да, мэм, не один малыш попал домой к родным благодаря Уродине Джеку. Конечно, большинство родителей были убиты, когда ребят брали в плен, но всегда остается какая-то родня, которая готова платить, чтобы вернуть их обратно.

Кэтрин молчала. Она знала, что выкуп этому человеку выплачивался в виде денег, а индейцам он наверняка давал изделия из металла, одеяла, возможно, виски и даже оружие.

У самого входа растянулось страшное с виду животное, наполовину волк, наполовину собака. С жутким рычанием зверь встал, глядя прямо на Кэтрин.

Уродина Джек рассмеялся.

– Он ненавидит чужих.

Он положил громадную ладонь на голову собаке-волку, и она успокоилась.

Входя в землянку, Кэтрин молила про себя Бога, чтобы этот зверь не встревожил Сэди, которую вместе с коньком Уродины Джека поставили в загон рядом со входом в землянку.

Товары Джека были свалены на утоптанном полу у влажных земляных стен. Тут были неаккуратные кипы бизоньих шкур, грубошерстные одеяла, мешки с мукой (наверняка с жучком) и аккуратные стопки железных кастрюль и котелков. Ружей не было видно, и Кэтрин это удивило. Уродина Джек ушел от законов общества настолько далеко, насколько это было возможно для человека, который еще не умер. Кэтрин не верила, что он не продает огнестрельное оружие индейцам из чувства порядочности. Она подумала о Форде и его спутниках. Нет, решила она, Форд не стал бы принимать участия в тех сомнительных сделках, в которых его обвинил Слейд. Но вот этот человек, похоже, мог бы это сделать.

Сдерживая свое обещание, Уродина Джек наложил две миски рагу из жирного мяса бизона.

– Странно, что я про вас не слышала, – сказала Кэтрин, обжигаясь горячей едой. Она была слишком голодна, чтобы вслух выражать сомнение в том, насколько его ужин лучше, чем ее испорченная индейка.

– А с чего тебе было про меня слышать? Говорил Уродина Джек почти равнодушно, но взгляд его был на редкость пристальным. Он пока еще не спросил ее, что может делать здесь, на краю Огороженной Равнины, одинокая женщина.

Она прикусила язык и пожала плечами:

– Да ни с чего, пожалуй.

– Куда направляешься?

Ее ложка из бизоньего рога проскребла по дну опустевшей миски.

– Так вкусно, что съела бы еще.

Было вовсе не вкусно, но ее желудок пока не насытился.

Он добродушно наполнил ее деревянную миску заново и подал ей.

– Куда направляешься? – терпеливо переспросил он.

Кэтрин поняла, что он не даст ей уклониться от ответа.

– На север. – Она неопределенно махнула ложкой и снова принялась за еду.

– Там нет ничего, кроме дикарей.

Она посмотрела на него в упор. Будь она мужчиной, это моментально положило бы конец расспросам. Поступки мужчины, какими бы странными или рискованными они ни казались, все принимались окружающими как его личное дело, которое никого не касается. К несчастью, Кэтрин мужчиной не была.

– Жаль будет, если эти красивые волосы будут развеваться над вигвамом.

– Кайова могут быть проблемой, – согласилась она.

– Но не команчи?..

Она восхитилась бы проницательностью Джека, если бы не досадовала так сильно. Но тут она подумала, что это может послужить ей защитой от него самого.

– Не команчи, – подтвердила она. – По крайней мере, если я сразу найду Убивающего Волков или кого-то еще из людей Сломанной Стрелы. К тому же я достаточно хорошо говорю на их языке, так что они не станут сразу убивать меня, пока не проверят мою историю.

– И она окажется правдивой?

– Да.

Он отпил глоток отвратительного варева, которое предложил ей в качестве кофе, и прищурившись всмотрелся в ее лицо.

– Тогда, надо думать, ты – Кэт Беллами.

Она изумленно посмотрела на него: