Нет больше инженера Кармагина, есть без пяти минут капитан Большого Друга, руководитель Первого поиска — Александр Станиславович Кармагин, прошу, черт побери, любить и жаловать.

Я вытащил мобильник, вызвал Круглого, тот ответил после восьмого гудка:

— Ну что, как там дела? — Димка постарался быть нейтральным.

— Знаешь, дружище, а ведь мы остались одни, то есть не одни, конечно, но… — я бы еще долго мямлил, но друг не стал держать паузу.

— Вот и ладушки, ты всё понял. Теперь можно с тобой разговоры разговаривать. Давай сегодня ближе к вечеру… лучше, наверно, у тебя. Я позвоню, — быстро выпалил он и отключился.

Ну, и что прикажете делать? До вечера далеко. И что за разговоры такие? Посмотрел на мобильник, вызвал такси и поехал к родителям. Уж там-то разочарований не будет. Опомнился, заехал в магазин, купил цветы маме, а отцу полное собрание советских комедий на DVD.

Дома ничего не изменилось, тихо, спокойно, хорошо. У меня давно свой дом и своя жизнь, а вот только тут чувствую себя по-настоящему дома.

Отец, посмотрев на меня пристально, ещё в прихожей произнёс как-то чересчур торжественно:

— Ну вот, мать, а ты говорила — Сашка никогда не остепенится. Посмотри — настоящий мужик.

Мама взглянула на меня с немым вопросом. Я отвёл глаза, она вздохнула и пошла в комнату, прижав к себе букет.

Подумалось — что-то сегодня часто меня мужиком называют. Хорошо это или как? Я сделал вид, что приглаживаю волосы, а сам внимательно разглядывал свое отражение в зеркале. Лицо как лицо, разве что округлость пропала начисто, скулы стали заметнее, губы тоньше. Или это я их так поджал? Лучше б уши уменьшились, подумал я, выпятил челюсть, задвинул обратно и разочарованный исследованьем внешности отвернулся от зеркала.

Два часа, что были у меня, прошли незаметно. Прощание в этот раз получилось гораздо спокойней, мама тихонько спросила:

— Теперь когда ждать-то?

— Не думаю, что скоро. Но я буду звонить. Пока, не скучайте!

Ещё полтора часа, и я опять дома.

Сразу видно — матушка тут убралась после моего «отъезда», всё лежит-стоит по местам и строго «попендикулярно». Холодильник выключен и пуст, придётся топать в магазин. Или заказать чего из ресторана? Ага, а по какому номеру? Чертыхнувшись, снова обулся, спустился на лифте в подъезд. У дверей — картина маслом, правда, плохо освещённая. Двое хорошо одетых парней с веселым гоготом тащат под руки молодую особу куда-то в сторону автостоянки. Особа идти не хочет, молча упирается, но силы неравны. Раньше я поспешил бы отвернуться — мало ли какие дела промеж своих. А тут меня как будто толкнуло что. Подпустив в голос язвительности, я громко спросил:

— Молодые люди, вам помочь?

Один из парней, не оборачиваясь, бросил:

— Иди-иди, помощничек!

— А почему так грубо? — обиделся я.

Ответила девушка, в голосе — близкая истерика:

— Потому что козлы они. Лучше б мне помогли!

— Хорошо, помогу, — обнадежил я девушку.

«Козлы», не отпуская незнакомку, повернулись ко мне. Тот, что повыше и в плечах пошире, рыкнул басом:

— Ты не лезь не в своё дело! Будешь цел.

Я молча направился к ним. Второй, с прилизанными чёрными волосами, в шикарном плаще светлого оттенка, выпустил локоть девушки, сунул руку в карман. «Если ствол, плохи мои дела» — успел подумать я. Когда мне оставалось сделать всего два шага, чернявый вытащил, наконец, руку из кармана и щёлкнул выкидным лезвием. Я прямо-таки вздохнул облегчённо. Видно, придурок решил, что одного вида ножа будет достаточно, и дальнейших действий не планировал. За что и поплатился.

Сделав быстрый шаг, я одновременно ударил. Просто, без изысков, кулаком в грудь. Вместе со звуком резкого выдоха послышался неприятный хруст, треснуло ребро. Парниша приземлился на пятую точку, скрючился и заскулил. Второй тем временем тоже отцепился от девчонки и попытался двинуть меня ногой, красиво с разворота. Спортсмен, наверно. И двинул, кстати, попал в плечо, наверно хотел снести меня, как кеглю, что при его габаритах было бы немудрено. Но не знал дурашка, что оппонент, я то есть, три раза в неделю по два часа занимался физподготовкой при удвоенной силе тяжести и устойчив стал, почти как танк.

Удивившись, верзила сделал быстрый шаг назад и явно приготовился к новой атаке — кулаки на уровне груди, ноги чуть согнуты. Но я успел раньше, мой кулак смял его солнечное сплетение, бугай хрюкнул, согнувшись. Для фиксации результата я ещё добавил локтем по затылку, и детинушка успокоился.

Оглядев поле боя — брюнет пытался подняться, путаясь в плаще, второй, казалось, мирно спит, — я повернулся к девушке. Она нервно перебирала содержимое сумочки и так увлеклась, что не заметила меня, вздрогнула, когда я тронул её плечо, и выхватила, наконец. Электрошокер. Пришлось поднять руки:

— Сдаюсь! Извините, если обидел ваших знакомых.

Она посмотрела на меня потом вокруг, снова перевела взгляд на меня, в глазах замешательство:

— Спасибо, я их не знаю. Пошла в магазин, хлеб кончился, а они привязались — поедем кататься. Уроды!

Лишь сейчас я её рассмотрел, как следует, оказалось, что мы знакомы.

— Ой, здравствуйте, — она тоже узнала и смущённо опустила взгляд.

— Здравствуйте… Алёна.

… Четырнадцатилетняя дочка моей соседки влюбилась в меня. Я с трудом пережил тот кошмар. Она поджидала меня на остановке автобуса, у подъезда, когда я возвращался с работы, просто на улице. Она всегда говорила «здрасте», ничего больше. Молчаливой тенью она сопровождала меня, когда я выходил из дому. Она так смотрела на женщин, приходивших ко мне, что некоторые даже жаловались. Я злился и не знал, что делать.

Так продолжалось целый год, в течение которого мы с ней не одну сотню раз поздоровались, но я даже не знал её имени. Потом у Алёны появился мальчик, и имя стало появляться на стенах нашего подъезда каждый день в новом месте. Первое время мне даже не хватало её «здрасте», неожиданно произнесённого за спиной. Зато как вызывающе она смотрела на меня, когда я натыкался на них, целующихся на лестничной площадке. Случилась грустная история пять лет назад. Постепенно наши отношения утратили всяческую интригу, и мы стали просто соседями, просто чужими людьми…

Да, забыл сказать. Алёна фантастически красивая девушка, я, к стыду своему, это понял только в этот вечер. Где были мои глаза раньше? Не высокая, но и не маленькая, стройная, золотистого оттенка волосы до плеч, правильный овал лица, зелёные глаза, большие и чуть раскосые, полные губы, готовые к улыбке, ямочки на щеках. Н-да… ямочки.

— Давайте я провожу вас, я тоже в магазин на ночь глядя. Шокер только спрячьте, пожалуйста. Никчёмная игрушка, — я постарался говорить очень корректно.

— А с этими что делать? — она кивнула в сторону обидчиков. — Может в милицию сообщить? Вдруг они снова полезут.

— Вы считаете, им мало? — поинтересовался я и постарался усмехнуться как можно небрежнее. — Не надо никого звать. Думаю, им сейчас лучше обратиться к доктору. Меня, кстати, зовут Александром.

Она тихо ответила:

— Я знаю.

Ну да, конечно. Я предложил жестом — «идемте», и мы направились в круглосуточный гастроном, до которого рукой подать. Мы молчали всю дорогу туда и обратно, но не от неловкости, просто каждый думал о своём. Я недоумевал — первая лет за десять, а то и больше, драка никак не сказалась на моём эмоциональном состоянии. Раньше, помнится, после потасовки ещё долго в крови булькал адреналин, дрожали руки, и очень хотелось говорить.

Минут через двадцать мы поднялись на наш этаж и синхронно потянулись за ключами — я в карман, она в сумочку. Я повернулся к Алёне, она вставила ключ в замок, но тоже обернулась, несмело глядя в глаза, почти прошептала:

— Спасибо, ещё раз большое спасибо, — резко отвернулась, щёлкнул замок, дверь открылась и закрылась.

Я постоял несколько секунд, тряхнул головой, отгоняя наваждение, потом только отпер дверь и занёс пакеты в прихожую.