– Потому что ты пришел, – вызывающе ответил Дейз.

– Вот те раз… – Признаюсь, я немного опешил. – Тогда, чтобы тебя не печалить и дальше, я пойду…

С этими словами я сделал вид, что хочу удалиться, прихватив с собой и пакет с едой.

– Постой! – Дейз схватил меня за рукав; это движение у него получилось совершенно непроизвольным. – Я пошутил. Работы, понимаешь ли, навалом… а деньги никто не платит. Совсем оборзели эти наши новые русские. Паразиты!

Выслушав крик его души, я снова принялся сервировать стол с неторопливостью и обстоятельностью сытого человека. Дейзик наблюдал за моими действиями с каким-то диким выражением; у него даже глаза засветились зеленым светом.

– Да перестань ты!… – наконец не выдержал он и выхватил у меня из рук большой батон, который я начал аккуратно и неторопливо резать на тоненькие ломтики собственным ножом, так как у Дейза все кухонные принадлежности такого рода были ржавыми и тупыми. – Хлеб не режут, а ломают, – объяснил он свой поступок, с невероятной скоростью распотрошив батон, как Бог черепаху.

– Это что, народная мудрость?

– Да. Наливай, потом поговорим… – Дейз от вожделения быстро-быстро тер ладонь об ладонь. – Я голоден, как волк.

Я только ухмыльнулся и благоразумно промолчал. По моим наблюдениям, Дейз готов был набивать свою бездонную утробу в любое время дня и ночи, любым количеством съестного. Ему было безразлично, что на столе. С одинаковым аппетитом он съедал и булку хлеба, посыпая его солью, и рождественскую индейку.

Меня всегда удивляло, куда девается еда, которая проходила в его горло. Дейз был тонкий, звонкий и прозрачный, но ел и пил за трех здоровых мужиков. При этом его плоский живот совершенно не увеличивался.

Создавалось впечатление, что все съеденное Дейзиком сразу же рассасывается в организме, а то, что не рассосалось, складируется в полых костях – прозапас.

Я больше пил, чем ел. И наблюдал, как Дейз уничтожает то, что я принес. В конце концов у меня вдруг мелькнула в голове мысль, что и здесь у меня дело с квартирой не выгорит.

Конечно, Дейз не потребует с меня денег за временное проживание в офисе, но я-то знал, что платить мне все равно придется. Продуктами и спиртным.

А по самым скромным подсчетам, которые я быстро произвел в уме, глядя на чудовище в человеческом обличье, которое трескало, не останавливаясь ни на минуту, в таком случае моих скромных финансов хватит не более чем на две недели.

Ой-ей…

Насытившись (вернее, сделав перерыв в еде; Дейз всегда подметал стол вчистую), он звучно рыгнул и спросил:

– Какую беду мне теперь ожидать?

– Не понял… Ты о чем?

– Всякий раз, когда ты появляешься на моем пороге, я с трепетом жду каких-нибудь катаклизмов – если не в нашем, местечковом, то в глобальном масштабе точно.

С некоторых пор Дейз начал меня опасаться – после наших совместных приключений, которые случились год назад. Тогда и впрямь нам пришлось очень туго, и в живых мы остались лишь благодаря большому везению [4].

– Как человек практичный, я требую, чтобы ты подтвердил свой вывод конкретными фактами, – отпарировал я, проявив неожиданное упрямство, так как в принципе Дейз был где-то прав.

– Чего проще… – Дейзик мрачно осклабился. – В прошлый раз, когда ты приперся ко мне после какой-то попойки, чтобы отоспаться, мотивируя свой визит тем, что не хочешь в таком непрезентабельном виде появляться перед женой, на Америку обрушился ураган «Катрина», который превратил Новый Орлеан в груду развалин среди болот. Остальные моменты, более поздние, мне не хочется даже вспоминать.

– Это обычное совпадение, – не сдавался я.

– Как бы не так! – воскликнул Дейз. – Если настаиваешь, могу привести еще несколько примеров.

– Достаточно, – бросил я угрюмо.

У меня неожиданно совсем испортилось настроение. Дейзик внимательно посмотрел на меня и спросил:

– У тебя неприятности?

– Это как посмотреть…

– И все-таки? – не отставал Дейз.

– Меня выгнали из дома. И на этот раз окончательно и бесповоротно.

– Давно пора, – подытожил Дейзик. – Я всегда ждал чего-то подобного.

– Да ну? – Я иронично ухмыльнулся. – Ты что, новый Нострадамус?

– Нет. Я всего лишь старый холостяк.

– Не такой уж ты и старый.

– Телом. Но душой я столетний дед – капризный, как последняя сволочь, ворчливый и терпеть не могу надолго отрываться от насиженного места.

– Ого, это что-то новое. С какой стати ты занялся самобичеванием? На тебя это совсем не похоже. Неужто и у тебя душевная коллизия?

– Так ведь я уже говорил, что вместе с тобой приходят неприятности. Правда, на этот раз они произошли не в мировом масштабе, а заявились лично ко мне, и на два дня раньше.

– Ты поссорился с Софьей? – Я сильно удивился.

Его подруга Софья, с которой он все собирался и никак не мог оформить официальные отношения – это чтобы с записью в паспорте – была тоже сдвинута по фазе на компьютерах. В некоторых вопросах, касающихся программирования, она рубила даже получше Дейзика.

А удивился я потому, что считал Софью легким, неконфликтным человеком. Мне казалось, что ссоры между ними просто исключены, так как она, ко всему прочему, обладала еще ангельским терпением и была, под стать Дейзу, совершенно неприхотливой – словно специалист по выживанию в любых условиях.

– Нет, не поссорился, – угрюмо ответил Дейзик.

– Тогда я не понимаю…

– Соня сказала, что я надоел ей, и она уходит к другому.

– Вот так компот… Признаюсь, не ожидал.

– А я ждал, что так будет, нутром чуял. Чуял! Зачем ей нищий? У меня ведь ни кола, ни двора… даже машину никак не соберусь купить. Все денег не хватает.

Фигура Дейзика выражала полное отчаяние. Мне показалось, что у него даже слезы на глаза навернулись. Страдает…

– Не переживай, – попытался я утешить Дейза. – Она вернется. Обязательно вернется. Иногда у женщин бывают такие бзики. Женщина как золотая рыбка, которая попалась на крючок. Перетянешь – сорвется, сильно попустишь леску – забьется под корягу, и тогда ее оттуда ничем не выковыряешь. Нужно подтягивать свою добычу к подсаку осторожно, но так, чтобы леска не давала слабину.

– Запихни свой совет, знаешь куда?… – фыркнул Дейз. – Тоже мне, советчик нашелся… Что же ты не применил свои великие познания по части женского характера в личной жизни? А? Тебя вон тоже турнули. – В голосе Дейзика неожиданно прорвались злорадно-торжествующие нотки.

– Турнули, – согласился я безропотно. – Увы, и на старуху бывает проруха. Но моя Каро – это исключение из общего правила. К ней сам черт на кочерге не подъедет.

– Почему это она исключение?

– А потому, что я не выбирал ее. Она сама мне на голову свалилась. Так сказать, подарок своенравной судьбы. А судьба отличается тем, что с легкостью раздает подарки и с не меньшей легкостью забирает их обратно. Поэтому мне грех на нее жаловаться. Sic fata tulere, – блеснул я своими познаниями в латыни.

– Все умничаешь… – проворчал Дейзик. – Переведи, – потребовал он больше из вредности, нежели для того, чтобы расширить свои познания в латинских афоризмах.

– Так было угодно судьбе.

– Кто сказал?

– Я.

– Врешь!

– Конечно, вру. Вергилий, если мне не изменяет память. Я не философ и не поэт, а посему не способен изрекать великие истины. Меня не на то учили.

– Знаю теперь, но кого тебя учили… – буркнул Дейз. – Костолом…

– А ты моль компьютерная, – ответил я с деланной обидой.

Мы долго с мрачным видом смотрели друг на друга, словно мерялись силой взглядов, затем Дейз расслабился и рассмеялся. Я последовал его примеру. И странное дело – у меня будто камень с души свалился. Судя по всему, и Дейзик почувствовал облегчение.

– Так все-таки, что там у тебя с Софьей?

– Я же сказал, она ушла от меня, – буркнул Дейз, снова нахмурившись. – Навсегда. К богатенькому Буратино.

– Я так думаю, что это всего лишь словеса. Которые она выдала тебе во время ссоры. Ты его видел, знаешь, кто он?