По Суханову выходит, что ни он сам, ни другой герой революции Стеклов не принимали никакого участия в подготовке этого знаменательного документа:
«Приказ этот был в полном смысле продуктом народного творчества, а ни в каком случае не злонамеренным измышлением отдельного лица или даже руководящей группы… Буржуазная пресса, вскоре сделавшая этот приказ поводом для бешеной травли Совета, почему-то приписывала авторство его Стеклову, который неоднократно открещивался от него, не виноватый ни сном, ни духом…»
И этим его показаниям нет никаких оснований не доверять. Нельзя, однако, согласиться с другим утверждением Суханова — с тем, что Приказ № 1 возник совершенно спонтанно, в результате самостоятельного политического творчества масс. Даже если отдельные вошедшие в текст формулировки действительно были предложены самими солдатами (это как раз вполне можно допустить), то сама идея издания такого документа, и именно в такой, с позволения сказать, организационно-правовой форме, должна была быть в массы кем-то вброшена.
И этот «кто-то» легко вычисляется. Его фамилию называет Н. Н. Суханов в цитированном выше отрывке. Это Николай Дмитриевич Соколов. Социал-демократ (меньшевик). Адвокат. Масон. Член так называемой контактной комиссии и участник всех переговоров с Временным комитетом Государственной думы по структуре будущей власти. Близкий друг и соратник Керенского — как по адвокатской деятельности, так и по масонской организации.
Я полагаю, что вследствие скрытности и конспиративности, присущей масонам, роль Н. Д. Соколова в русской революции остаётся до конца не проявленной. Но его участие в написании Приказа № 1 очевидно — см. указание Н. Н. Суханова. И я склонен думать, что роль Н. Д. Соколова отнюдь не сводилась к простому записыванию формулировок, предлагавшихся облепившими его солдатами. Я так полагаю, что без Н. Д. Соколова борьба за права солдат могла пойти совсем по иному пути — по пути заявлений и деклараций, например, но не по пути издания приказа, обязательного для исполнения… Впрочем, тут я опять сваливаюсь в историческую альтернативистику — а задача настоящих заметок совсем иная. И потому я просто предоставлю читателям самим поразмышлять над тем, как могли бы сложиться взаимоотношения Петросовета и армии, если бы герой революции Н. Д. Соколов не вбросил в солдатскую массу идею Приказа № 1, а затем добросовестно не записал поступившие предложения.
VII. Судьбы героев
Прежде чем перейти к рассмотрению других видных деятелей первого этапа русской революции, проявивших себя совсем иначе, чем персонажи предыдущих выпусков заметок, простимся с нашими героями, коротко рассказав об их дальнейших судьбах.
Итак, Александр Александрович Бубликов, собрав манатки и освободив место министра путей сообщения своему масонскому начальнику Николаю Виссарионовичу Некрасову, съездил ещё с тремя комиссарами Государственной думы 8 марта в Могилёв для препровождения отрёкшегося императора под наблюдение в Царское Село, после чего фактически пропал с политического горизонта.
Участие в марте в учредительном съезде Всероссийского союза торговли и промышленности; командировка по поручению Временного правительства на Урал с целью удержать трудящихся от введения рабочего контроля над производством и распределением продуктов; выступление против роста зарплаты рабочих и против закона Временного правительства от 12 июня о повышении подоходного налога и налога на прибыли предприятий; участие летом в работе Экономического совета, созданного Временным правительством для разработки «общего плана организации народного хозяйства и труда»; участие в августе в Государственном совещании — вот и все сколько-нибудь заметные политические проявления А. А. Бубликова после героических трёх суток его железнодорожного комиссарствования.
После Октябрьского переворота эмигрировал. В эмиграции жил в США, являлся сотрудником «Нового русского слова». Умер предположительно в 1936 году.
Николай Николаевич Суханов после массового возвращения из ссылок и эмиграций партийных лидеров был, как стойкий неприсоединившийся, отстранён от какого-либо влияния на решения и действия Исполкома Петросовета и сосредоточился преимущественно на литературно-журналистской работе — редактировал издававшуюся под патронажем Горького газету «Новая жизнь».
В конце мая по рекомендации Ю. О. Мартова вступил-таки в группу меньшевиков-интернационалистов, но, по его собственным словам:
«…на деле оставался диким и во всяком случае чувствовал себя таковым».
Приветствовал смену Временного правительства властью Советов и первые декреты Совнаркома, хотя и не видел объективных предпосылок для построения социализма в:
«…отсталой, мужицкой, распыленной, разоренной стране».
Член ВЦИК 2-го — 4-го созывов. На заседаниях ВЦИК критиковал большевистское правительство и Ленина, обвиняя их в анархизме, произволе, развале экономики. В июне 1918 исключён из ВЦИК вместе с другими меньшевиками и правыми эсерами.
Написал обширные «Записки о революции», являющиеся, кстати, одним из основных источников по истории русской революции.
Вступил в германскую компартию. В декабре 1923 пытался вступить в РКП(б), но не был принят.
Работал в советских учреждениях на Урале, в Москве, за границей.
В июле 1930 арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. В результате фальсифицированного процесса по делу так называемого «Союзного бюро ЦК меньшевиков» (март 1931) приговорён к десяти годам тюрьмы. Отбывал наказание в Верхне-Уральском изоляторе. В марте 1935 Президиум ВЦИК заменил оставшийся ему срок заключения ссылкой в Тобольск, где он работал экономистом, а затем учителем немецкого языка. 19 сентября 1937 года снова арестован по ложному обвинению в связях с немецкой разведкой, приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 29 июня 1940 года в Омске. Реабилитирован посмертно.
Юрий Михайлович Стеклов после бурных событий конца февраля — начала марта также ушёл в тень, продолжая, впрочем, до времени редактировать «Известия С.Р.Д.», с каковой должности был отставлен только после образования в мае первой правительственной коалиции.
Политически вихлял между «пораженчеством» и «оборончеством», а в октябре неожиданно для многих, но весьма прозорливо примкнул к большевикам. Был избран в Президиум ВЦИК и вновь назначен редактором «Известий».
В 1918 работал в комиссии по разработке Конституции РСФСР. С ноября 1918 председатель Центрального совета Союза журналистов. Выпустил ряд работ по препарированной в коммунистическом ключе истории международного социалистического движения, направленных на популяризацию марксизма.
В 1925 снят с поста редактора «Известий».
С 1928 председатель Комитета по заведованию учебными и учеными заведениями при ЦИК СССР. Один из создателей журналов «Новый мир», «Красная новь», возглавлял журнал «Советское строительство». Автор ряда работ по истории марксизма и русского революционного движения. В феврале 1938 арестован. Умер в тюрьме 15 сентября 1941 года. Реабилитирован посмертно.
Николай Дмитриевич Соколов тоже ушёл в тень после приезда в марте — апреле из ссылок и эмиграций лидеров основных левых партий. Хотя и продолжал пребывать где-то недалеко от них.
В июне на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов избран от Исполкома Петросовета членом ВЦИК как меньшевик. В сентябре вновь избран в этот орган как внефракционный социал-демократ. Представитель Совета в чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Назначен Керенским сенатором I департамента. После октября 1917 работал юрисконсультом в различных советских учреждениях. Умер в 1928 в Ялте.