У моей двери лежал Альфред. А в его спине торчала рукоятка ножа.

Здоровенная туша Джумбо еще подавала признаки жизни; он даже силился поднять голову и что-то сказать. Я знал, что к ранениям Альфред привычен – на него покушались раза три или четыре, когда он был бригадиром бандитов. Потому, наверное, у моего соседа и хватило силы спуститься этажом ниже.

Везде была кровь – на лестнице, на стене, на перилах… Много крови. Джумбо лежал в красной луже и хрипел. Похоже, он вот-вот должен был потерять сознание.

По идее, я должен был спросить Альфреда, кто его ранил, чтобы как можно быстрее найти негодяя. Но слова застряли у меня в горле, потому что никого искать не нужно было – убийца стоял возле тела Джумбо!

Откуда он взялся!? Ведь когда я смотрел в дверной глазок, на лестничной площадке никого не было.

При взгляде на его лицо меня едва не стошнило. Похоже, этот человек болел проказой. Он был весь в лишаях, язвах и струпьях и казался родным братом тех монстров, которых показывают в американских фильмах ужасов.

Что касается одежды, то она очень напоминала шмотки «астролога»-лозоходца. С одним существенным отличием: на голове убийцы (я уже был абсолютно уверен, что это именно его нож торчит в спине Джумбо) красовался хорошо начищенный старинный шлем (обалдеть можно!) с поднятым забралом.

Мне показалось, что я схожу с ума. Страх сковал меня незримой цепью, и я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. А может, это был не страх, а гипнотический взгляд убийцы, приковавший меня к полу.

Так простояли мы друг против друга, как мне показалось, целую вечность. Я онемел и казался сам себе лягушкой, которая стоит перед удавом.

Наконец урод шевельнулся и открыл рот; похоже от удивления и какой-то зловещей радости. Я едва успел отметить про себя, что во рту у него лишь несколько сильно пожелтевших больших зубов, похожих на лошадиные, как убийца, переступив через тело Альфреда, двинулся ко мне.

Что у него были за намерения, я так и не сообразил. Оцепенение начало проходить, и я даже нашел в себе силы, чтобы поднять опущенный книзу ствол ружья и направить его на урода.

Убийца уже намеревался перешагнуть через порог, но тут его словно что-то обожгло, и он отскочил назад. С диким изумлением на уродливом лице он еще раз попробовал проникнуть в мою квартиру, и опять получил незримый отпор. Только на этот раз еще более сильный.

Тогда, дико вращая белками безумных глаз, он протянул ко мне свои заскорузлый грязные руки, и начал что-то быстро-быстро говорить (нет, не говорить, а умолять!), притом, как мне показалось, на латыни.

Тут меня, наконец, прорвало.

– Изыди! – хрипло каркнул я, мало соображая, что говорю. – Уйди, стрелять буду!!!

И на последнем слове я чисто машинально нажал на курок.

Но за долю секунды перед тем, как указательный палец правой руки ощутил упругую податливость спускового крючка, мне показалось, что фигура урода неожиданно поблекла, скукожилась, а когда громыхнул выстрел, она вообще рассеялась, растаяла, словно плотное дымное облако под порывом ветра.

Отдача с непривычки была такой сильной, что я отшатнулся назад и, зацепившись за половик, шлепнулся на пятую точку. Однако ружья из рук не выпустил. Оно словно прикипело к ним.

Некоторое время я сидел, будто меня обухом хватили по голове. В принципе, так оно и было. Звук выстрела в замкнутом пространстве усиливается многократно и оглушает человека. Потому я был немного контуженный.

Но вот в подъезде послышались чьи-то голоса и топот шагов. Бежали, как мне показалось, и сверху, и снизу. Что касается моей площадки, то она молчала.

На каждом этаже нашего шестиэтажного дома было по три квартиры – четырехкомнатная, трех– и двухкомнатная. Например, покойный Хамович выкупил весь этаж, Альфред – тоже, а вот мой сосед, имени которого я не знал, потому что видел всего два раза, и то издали, заграбастать мои четыре комнаты не смог.

Он как-то подослал ко мне своих агентов на предмет продажи моей квартиры, но я послал их куда подальше с наказом больше никогда не тревожить меня своим дурацким предложением. На том все и закончилось.

Может, потому, что, как поговаривали, у моего соседа по площадке начались большие проблемы с налоговой инспекцией, и он удрал за рубеж. А еще я знал, что у него уже была одна квартира, тоже в центре, и загородная вилла. Плюс недвижимость за бугром.

Так что квартиры в нашем доме для него были что-то вроде банковского вклада. Ведь жилье с каждым годом становится все дороже и дороже. Хитрый, козлина…

В общем, как бы там ни было, но две квартиры на моей площадке пустовали. И естественно, полюбопытствовать, что там так сильно грохнуло среди ночи, никто из виртуальных соседей не мог.

Несмотря на контузию, я все-таки встал, хотя во время этого процесса чувствовал себя столетним старцем. Мне даже показалось, что у меня суставы скрипят.

Альфред все еще подавал признаки жизни – тихо мычал; наверное, стонал. Но не шевелился. Видимо, вместе с кровью из его большого тела утекла и энергия.

И тут я едва не сделал очередную глупость. По запарке мне почему-то подумалось, что если я выдерну нож из спины Альфреда и положу тампон на рану, то облегчу его страдания и, главное, остановлю кровотечение. И возможно, Джумбо сможет выкарабкаться с того света, хотя крови он потерял очень много.

Я уже примерился, как удобней взяться за рукоятку ножа, но тут меня словно кто-то схватил за руку. Притом вполне конкретно схватил; я даже почувствовал чьи-то железные пальцы на запястье, хотя самой руки призрака не видел.

А затем в голове раздался чей-то очень знакомый голос: «Остановись, дурачина! Прежде подумай, что делаешь, и чем для тебя это может закончиться. Снимут отпечатки твоих пальцев с рукоятки ножа, и загремишь в зону лет на двадцать».

Я машинально отступил назад. Мне показалось, что я схожу с ума. Сначала растворившийся в воздухе убийца, затем голос…

Мне захотелось завопить во весь голос и спрятаться мамке под юбку. Я вдруг ощутил себя маленьким и беззащитным перед какой-то страшной напастью.

Но тут я увидел, что сверху спустился Андроник – еще один жилец нашего подъезда. Он был ученым и всегда ходил с отсутствующим видом, не замечая никого и ничего вокруг. Наверное, размышлял над какими-то глобальными проблемами. Правда, при случае поговорить он любил. Работал языком, как молотилка. Наверное, упражнялся перед защитой докторской диссертации.

Я знал, что Андроник работает по ночам, поэтому не удивился, что он был одет в спортивный костюм и что так быстро прибежал на шум. В руках Андроник держал бейсбольную биту. Хотелось бы мне увидеть, как этот глист в очках ввяжется в драку…

– Кто это!? – воскликнул он, увидел распростертое у моих ног тело Альфреда.

– Джумбо, – ответил я заржавевшим голосом.

– Какой Джумбо!?

Я понял, что Андроник не знает кличку нашего криминального соседа, – понятное дело, ему опускаться с высоких сфер до нашего бордюрного уровня не пристало – и уточнил:

– Альфред…

– А… – Он поправил очки, которые сползли на кончик носа. – Это ты… его?…

Андроник только сейчас заметил, что я держу в руках ружье, и опасливо отступил на шаг. Интеллигент хренов… Куда бы он делся, будь я убийцей. От пули (ладно, дроби) не сбежишь.

– Нет, – ответил я по-прежнему непослушным языком.

– А кто?

– Не знаю… Сбежал…

Присутствие Андроника меня немного подбодрило – защитник появился, ядрена вошь, и я начал потихоньку оттаивать. Поэтому, когда на площадку поднялись те, что бежали снизу, я уже чувствовал себя более-менее сносно. И голова стала светлей – до такой степени, что я начал кое-что соображать.

Теперь я понял, почему мне нельзя было касаться рукоятки ножа – тогда на ней остались бы отпечатки моих пальцев. И попробуй потом докажи следствию, в частности майору Ляхову, что не я воткнул нож в спину Альфреда. С моим-то шлейфом подозрений в нескольких тяжких преступлениях…