Человек, умирающий от рассеянного склероза, болезни, для которой характерна прогрессирующая потеря контроля над мышечной системой, вспомнил свой детский сон о солнечной комнате. Когда мы работали вместе, он перестал бороться со своими симптомами достаточно надолго, чтобы почувствовать их. Когда мы в конце смогли составить из этих чувств картину, у него было видение теплого, расслабленного и улыбающегося Будды. Тогда он сразу же вспомнил солнечную комнату, которая снилась ему в детстве.

Этот мужчина был выраженным экстравертом, физически активным человеком, который любил заниматься спортом на свежем воздухе. Теперь, на последних стадиях болезни, он находился в центре медитативного, очень спокойного процесса. Фактически его ободряло то, что происходит. Прекрасный детский сон повторялся. Он работал над собой в состоянии глубокой релаксации, и его эмоциональная и физическая ситуация улучшалась.

Здесь стоит сделать следующее заключение: то, что мы называем "терминальными стадиями болезни", и сама смерть— это пытающиеся реализоваться личные мифы.

Смерть — это индивидуальное переживание, уникальное для каждого. Каждый раз, когда вы думаете, что умрете, будь то фантазия, желание или страх, вызванный болезнью, — вы пытаетесь практиковаться в умирании.

Умирание может быть положительным переживанием. Требуется только представить его себе. То, каковы вы есть, нуждается в умирании. Наши самоотождествления время от времени хотят и должны умирать. Если ваша самотождественность становится слишком негибкой, если вы перестали расти — или если хочет произойти что-то новое, значит, ваша старая самость умирает. Поэтому, на любой стадии жизни, смерть — это быстрое изменение, рост и трансформация самотождественности.

Чтобы познать смерть, мы должны умирать. По моему мнению, нам следует практиковаться в этом в форме медитации, особенно если мы боимся смерти. Не ждите, пока вы умрете, а делайте это сейчас. Ложитесь и умирайте. Обратите внимание на то, что останавливается, когда вы умираете. Заметьте, что хочет начаться.

Многие терапевты призывают своих умирающих пациентов осознавать реальность смерти, даже когда больной, судя по всему, почти не проявляет инициативы на этот счет. Современные терапевты разрабатывают программы встречи со смертью, отчасти потому, что мы столь долгое время отрицали ее существование.

Открытый разум, или разум «новичка», следует за событиями по мере того, как они происходят, и ничего не рекомендует. Питер, как и многие другие люди, никогда открыто не «признавал» смерть. За несколько дней до того, как он умер, он занимался тем, что боролся со смертью. Помните, как он кричал: "Сраная лейкемия!" Лишь за несколько часов до смерти он чувствовал себя хорошо и верил, что выздоравливает. Подобно многим другим, он не признавал смерть, потому что в определенном смысле он не умирал на самом деле. То, что мы называем смертью, для него было частью жизни. Для него смерть означала — жить и интересоваться жизнью и любовью.

Будучи на самом пороге смерти, большинство людей полностью о ней забывают. Говорят, что русский писатель Чехов выпил глоток шампанского на своем последнем вздохе. Будучи при смерти, Юнг попросил лучшую бутылку вина из своих погребов. Вблизи смерти существование продолжается, и смерть порой кажется не относящейся к делу. Люди просто продолжают жить. Не потому ли это, что жизнь полнее всего, когда дух свободен?

Таким образом, возможно, что люди избегают реальности своей смерти не только потому, что не хотят умирать, но и по той причине, что некоторая их часть только еще начинает жить и не собирается умирать. Некоторая часть их самотождественности не связана с пространством и временем. За несколько часов до смерти Питер сказал, что намерен продолжать работу со мной — и в то же время он просил меня позаботиться о Сэнди. Питер переживал одну часть себя как умирающую, а другую часть — как продолжающую жить.

Термин смерть подразумевает новый процесс. Это значит, что мы должны начать делать все возможное, чтобы привести в порядок нашу существующую ситуацию, и двигаться вслед за новым процессом, который пытается произойти.

Мы должны с осторожностью интерпретировать сновидения, как бы указывающие на смерть. Поскольку я не уверен в том, что означает смерть, я не нахожу ее в сновидениях. Человеку, умирающему от рака, за месяц до смерти снилось, что

"…пять тибетских точек в области моих легких будут жить вечно, хотя остальное мое тело умрет".

В Тибете смерть — это всего лишь одно состояние в продолжающемся процессе жизни, смерти и снова жизни, от одного тела к другому. Сновидение этого человека показывает, что часть его, расположенная в области дыхания (подобно духу в бутылке у Питера), живет вечно, а другая его часть (сама бутылка) просто забыта.

Семидесятилетнему человеку снилось:

"Я присутствую на собственных похоронах. Я пытаюсь заговорить со своими друзьями, но они прикованы к моему трупу в гробу".

Мы могли бы подумать, что этот сон подразумевает продолжение жизни после смерти. Это вполне может быть. Однако, как следует из моего опыта, такое сновидение даже не указывает на то, что человек скоро умрет. Тот семидесятилетний старик прожил еще двенадцать лет после этого сновидения! Его сновидение говорило о том, что он был огорчен смертью своей нормальной личности, своей карьеры и связанной с этим потерей друзей. Каждый раз, когда что-то в нас значительно изменяется, мы умираем, и наши друзья также меняются.

Смерть — это концепция, которая требуется нам, когда мы готовы завершить что-то или направить усилия на другое. Когда мы завершили это или перестали на этом сосредоточиваться, умирает человек физически или нет, становится не важно.

Вблизи смерти люди осознают важность человеческого тепла. В вышеприведенном сновидении люди не могут общаться с человеком в его измененном состоянии. Упоминание о "моем трупе в гробу" — это описание измененного состояния, тождественности, чуждой нормально функционирующему миру. Сам этот человек был в ладу с самим собой, только когда он работал или общался с другими. Он никогда не просил других пообщаться с ним, когда он был болен, спал или был пьян. Поэтому в необычных измененных состояниях он чувствовал, что одинок.

Большинство из нас подавляет состояния, не соответствующие нашим принятым представлениям о себе. Так что мы никогда и никого не допускаем к нашим самым теневым точкам, нашим трансо-подобным или кома-подобным состояниям. В этом кроется одна из причин того, что даже самые активные люди часто чувствуют себя одинокими. Какая-то их часть не известна им самим и потому не участвует в их контактах с другими людьми.

Нам нужно учиться тому, как разделять наши измененные состояния с теми, кого мы любим. Если мы этого не делаем, то когда мы в конце входим в эти состояния, мы оказываемся в одиночестве. Тогда конец нашей жизни — это просто крайне преувеличенная форма того одиночества, которое мы чувствовали всегда. У нас нет никакого контакта с другими в наших измененных состояниях.

Наш страх, что умирание будет катастрофой и кошмаром, вызван главным образом нашими чувствами и персонажами из сновидений, с которыми мы не имели дела. С чудовищами, а их мы боимся больше всего, можно встретиться задолго до конца жизни, работая со сновидениями и телесными симптомами. Мы должны узнать и прожить все части нас самих, как ангелов, так и дьяволов, прожить сейчас, а не ждать конца, чтобы обнаружить нашу чудесную двойственную природу.