Монгрелу все труднее и труднее удавалось сдерживать злость, но к ней примешивалась странная боль, не позволяющая сорваться.

– Не дерзите мне, Катце, – не растрачиваясь на эмоции, – это вас абсолютно не красит – будете копировать поведение монгрела так явно, отношение получите соответствующее. Уже, правда, не от меня, но всё же… цените то, что имеете.

Рауль оставил бокал с водой на столе и прошёл в гардеробную.

– На сегодня вы свободны, – раздался чуть приглушённый голос блонди. – Когда вы мне понадобитесь – я дам знать.

– Благодарю за честь, господин Советник Первого Консула, – беззвучно прошептал монгрел, ощущая подступивший к горлу ком. Иронии в этой фразе хватило бы и на десять блонди. Да, Катце по достоинству оценил то, что имел – точнее то, что имели его. Как выяснилось: разница была только в формулировке. Из головы выбило весь сон, и теперь мягкая широкая постель с измятыми шелковыми простынями казалась самым отвратительным зрелищем на свете. Даже сидеть на ней было противно. Дилер хотел просто встать и уйти, но и этого он не мог сделать в силу некоторых обстоятельств. И хотя сейчас монгрелу было сложно передвигаться не ощущая боли между ягодиц, он твердо решил покинуть спальню Второго Консула до того, как тот вернется с работы.

Катце уже больше часа сидел за стойкой в баре, медленно потягивая из бокала бренди и задумчиво уставившись в одну точку. Перед ним стояла пепельница, полная окурков и уже усохший несъедобного вида бутерброд на серебряном фарфоровом блюдце.

Эм не давал о себе знать больше двух месяцев, а Катце старался по возможности не появляться в Танагуре.

Время уже близилось к полуночи и хотелось спать, но дилер в последнее время довольно часто засиживался допоздна либо за работой, либо в баре. Причиной тому были – не много, ни мало – его сны. Катце с юности не видел эротических снов, а тут – они словно вырвались из небытия, чтобы мучить его смутным образом Рауля Эма. Во сне блонди целовал его, ласкал, а потом они занимались любовью, забыв обо всем на свете, но всегда неизменно наступало утро и чувство обиды возвращалось. Катце даже не понимал, почему днем при мысли о Втором Консуле он испытывал отвращение, а ночью странную тоску от которой курить хотелось особенно сильно.

Из глубокой задумчивости его вырвал приятный вкрадчивый голос.

– О чем задумался, красавчик?

Катце повернул голову и скептически посмотрел на обладателя этого самого голоса – это был парень лет двадцати, в легкой, прилегающей к телу черной водолазке, джинсах, металлическим браслетом на правом запястье, указывающим на то, что он является собственностью этого заведения – чей-то бывший пэт, теперь работающий проституткой в Мидасе. Длинные каштановые волосы, правильные черты лица и цепкий взгляд карих глаз не пробуждали никаких эмоций. Про таких говорят – "обыкновенный"…

Обыкновенный – если бы не улыбка – теплая, лучезарная, озорная. Именно тепла сейчас не хватало Катце больше всего. Но жил же он раньше как-то без этого! А вот с недавнего времени что-то изменилось – привычное одиночество вдруг стало тяжелым.

– Ни о чем, – дилер вернулся к своему прежнему занятию – а именно пить и при этом пронзать пустое пространство прямо перед собой отсутствующим взглядом.

– Хочешь поговорить?

– Нет.

– Тогда – выпить?

Уже собираясь рассердиться, Катце посмотрел на парня – тот по-прежнему приветливо улыбался, словно грубость монгрела ничуть не задела его. В карих глазах светились мягкость и понимание, и дилер почувствовал странное спокойствие – словно на душе стало не так тяжело.

– Почему бы и нет? – ответная улыбка вышла скупой и натянутой, но доброй.

– Ник, принеси два Вултана, – парень живо махнул рукой толстому лысому бармену, и тот, кивнув, полез под стойку за заказом.

– Я не потенциальный клиент, – предупредил Катце, – так что зря время тратишь.

– Мой рабочий день на сегодня закончен, – мягко ответил парень, не отрывая заинтересованного взгляда от лица монгрела. – Мое общество ни к чему тебя не обязывает.

– Хотелось бы верить.

– Я Ёхито, – молодой человек протянул дилеру руку.

– Катце.

Рукопожатие вышло коротким и совсем ненавязчивым.

Монгрел совершенно не пожалел об этом знакомстве. Они выпили, отчего Катце хотя бы изредка начал улыбаться, потом долго болтали о всякой ерунде, начиная от одежды и заканчивая дорогими компьютерами. Надо признать, что познания собеседника в этом деле были отнюдь не рядовыми, чем дилер был приятно удивлен.

Потом Ёхито перезнакомил монгрела едва ли не с половиной обслуживающего персонала. Веселый и живой – Ёхито жил одним днем, и Катце ему почти завидовал.

С ним было просто и легко, даже не смотря на то, что судьба этого молодого человека складывалась не радужно – он родился в нормальной семье, но родители погибли, и одиннадцатилетний Ёхито вскоре оказался на рынке рабов, где его и купили. Так он стал пэтом одного зажиточного бизнесмена, который приторговывал компьютерами где-то в Сазане. В борделе Минос Ёхито находился всего полгода, но за это время он уже успел стать всеобщим любимчиком.

В ту ночь они попрощались сухо и коротко, и Ёхито даже не позволил Катце оплатить выпивку. Но через три дня дилер снова пришел в этот бар – и на этот раз выпивку заказывал Катце. Они нравились друг другу без всяких намеков на секс или выгоду. Ёхито любил подолгу разговаривать с монгрелом, а тому в свою очередь с новым знакомым было просто и легко. Мешало лишь одно "но", которое омрачало их дружбу – Ёхито часто был занят клиентами, и Катце вскоре понял, что лично его это отчего-то совершенно не устраивает. Через две недели он пошел к хозяину заведения и договорился с ним о том, чтобы во время его пребывания в Миносе Ёхито всегда был свободен.

С тех пор они виделись гораздо чаще – и практически все свое свободное от работы время Катце проводил в этом баре.

И все-таки, не смотря на это, ночи монгрела оставались неизменными – полными все той же тоски и снов о Рауле.

– Все, хватит! – однажды дилер не выдержал – целую неделю к ряду ему снилось, что они с Эмом занимаются любовью в его квартире. В который раз, проснувшись в холодном поту на рассвете, Катце вдруг отчетливо понял, что с этим надо кончать.

Именно тогда ему пришла в голову эта сумасшедшая идея – завязать серьезные отношения с Ёхито. Монгрел взвесил все "за" и "против", и все же решился сделать предложение.

– Ты не хотел бы провести со мной ночь? – спросил он однажды вечером, придя в бар, где его по обыкновению встретил кареглазый парень. Они, как обычно разговаривали, сидя за уединенным столиком, где их никто не мог побеспокоить, и эти слова вырвались у Катце сами по себе.

Неожиданным стало то, что сам Ёхито искренне удивился. К тому времени он уже знал, что Катце кастрирован и молодого человека это особенно не волновало. Когда же первое потрясение прошло, он спокойно улыбнулся дилеру и виновато сказал:

– Не зависимо от того, что подвигло тебя на это, тебе в любом случае придется заплатить. Мне жаль, Катце. Но правила…

– Это не проблема, – твердо ответил монгрел, глядя в глаза Ёхито и улавливая в них плохо скрываемую искорку радости. – Так ты не против?

– Конечно – нет, – Ёхито расплылся в улыбке. – Просто ты так спросил об этом…

Парень тихо рассмеялся и тряхнул головой – словно отгоняя какую-то глупую мысль.

– Как?

– Ну, будто я, – Ёхито замялся, – нормальный, что ли. Ты странный Катце – меня никогда и никто не спрашивал, чего я хочу.

– Меня тоже, – дилер странно усмехнулся, припомнив властного и жестокого блонди.

– Так что в этом мы с тобой – друзья по несчастью. Как на счет – завтра?

– Прекрасно. В одиннадцать вечера, – Ёхито довольно кивнул. В отличие от Катце он совсем не умел прятать собственных эмоций даже в простом общении. Он поддался вперед, облокачиваясь локтями о поверхность стола, и нежно накрыл ладонь монгрела своей. – Я скажу хозяину, что заболел – и устрою себе выходной. А ты приходи, как освободишься. Я буду ждать.