Намѣренъ ли онъ писать къ Милорду или къ дѣвицѣ Монтегю, о томъ я не извѣстна. Но какъ я теперь должна оставить всю разборчивость; то можетъ быть достойна я хулы, что ожидаю онаго отъ такого человѣка, которой весьма мало ее знаетъ. Естьли же правда, что онъ ее не знаетъ, и что почитая оную необходимымъ, онъ рѣшился всегда быть таковымъ; то я болѣе сожалѣнія, нежели хулы, достойна. При всемъ томъ, поелику мой жребій обязываетъ меня принять его таковымъ, каковъ онъ есть; то и надлѣжитъ мнѣ на то рѣшиться. Я буду имѣть человѣка гордѣливаго и столь привыкшаго видѣть себя всегда такимъ, какъ ему другіе удивляются, что не чувствуя внутреннихъ своихъ недостатковъ, онъ всегда помышляетъ о украшеніи своей наружности. Какъ его предложенія превосходятъ мое ожиданіе, и по его мнѣнію онъ долженъ претерпѣть отъ меня много, то я рѣшилась, естьли онъ не причинитъ мнѣ новой какой обиды, отвѣчать на его предложенія, я постараюсь, чтобъ мои изьясненія были сокрыты отъ всякаго съ его стороны возраженія, какъ и его съ моей.

Словомъ, любезная моя, не видишь ли ты во всемъ, сколь мало наши свойства имѣютъ сообразности.

Какъ бы то ни было, я согласна заслужить мой проступокъ, отрѣкаяся, естьли мое наказаніе ограничивается только симъ однимъ, отъ всего того что называютъ благополучіемъ въ сей жизни, съ такимъ мужемъ каковъ онъ: однимъ словомъ, я соглашаюсь препровождать до конца дней моихъ страждущую въ такомъ бракѣ жизнь. Мученіе таковое не весьма будетъ продолжительно.

Что касается до него, сей случай и тѣ угрызенія совѣсти, кои онъ возчувствуетъ, поступя столь худо съ первою своею женою, могутъ учинить его благосклоннѣе къ другой, хотябъ случилось, что она и не болѣебъ была того достойна, а между тѣмъ всѣ тѣ, которые узнаютъ мою исторію получатъ изъ ней сіи наставленія; что глаза суть измѣнники, коимъ не должно ввѣрятся; что видъ обманчивъ въ другихъ словахъ; что тѣлесная красота и изящность души весьма рѣдко соединяются, наконецъ; что хорошія правила и правота сердца суть единыя начала, на которой бы можно основать надѣжду щастливой жизни, какъ въ семъ такъ и въ будущемъ свѣтѣ.

Сего очень довольно на предложенія г. Ловеласа. Я ожидаю на то твоего мнѣнія.

Кларисса Гарловъ.

[Издатель присоединяетъ здѣсь нѣкоторыя выписки изъ четырехъ писемъ г. Ловеласа, писанныхъ къ его другу съ послѣдняго числа, содержащія тѣ самыя подробности, которыя означены въ письмахъ дѣвицы Клариссы, но коихъ слѣдующія выраженія заслуживаютъ однако чтобъ здѣсь были помѣщены.]

,,Что долженъ бы я былъ учинить и со всѣми моими намѣреніями, естьлибъ ея родитель, и вся непримиримая ея фамилія не старались сами о моихъ выгодахъ? весьма ясно, что естьлибъ ея переговоръ имѣлъ хотя малѣйшей успѣхъ; то она оставила бы меня навсегда, и я не въ состояніи бы былъ остановиться въ семъ намѣреніи, по крайней мѣрѣ, покамѣстъ не рѣшилсябъ срубить дерево съ корнемъ, дабы дойти и до плодовъ; однако съ небольшимъ терпѣніемъ, я еще надѣюсь, что до времени созрѣнія онаго, мало по малу его опрокину.

,,По той надмѣнности, съ которою она со мною поступала, я хочу, чтобъ она изъяснилась во всемъ прямо. Множество прелѣстей усматривается въ лицѣ, въ произношеніи и во всемъ замѣшательствѣ той женщины, которая старается довесть другаго до такого состоянія, котораго съ нетерпѣливостію желаетъ и которая не знаетъ, какимъ образомъ въ томъ поступить. Дуракъ, трогающейся великодушіемъ, старается тѣмъ заслужить что ниесть, щадя ее въ семъ смятеніи. Но ето право глупо. Онъ не видитъ, что лишаетъ самъ себя удовольствія такого зрѣлища, которое отъемлетъ у него выгоду къ открытію премногихъ прелѣстей, въ сихъ токмо случаяхъ оказывающихся. Имѣть жестокое сердце, между нами сказано, есть существенное свойство своевольца. Онъ долженъ хладнокровно смотрѣть на печали, кои наноситъ; а покорность и угожденія показывали бы слабость его недостойною. Я многократно наслаждался смятеніемъ красавицы, сидя на супротивъ ея, и видя колико она удивлялась моимъ пуклямъ, или занималась въ разсматриваніи странной какой нибудь фигуры, изображенной на полу.,,

Упоминая о своемъ мнѣніи въ статьяхъ, онъ говоритъ:,,Я теперь клянусь честью, что на семъ положеніи основываю свое желаніе. Естьли я на ней женюсь, какъ и не сомнѣваюсь, [когда моя гордость, самолюбіе и мщеніе, естьли ты хочешь, будутъ удовлетворены] тогда я рѣшусь отдать ей благороднымъ образомъ справедливость; тѣмъ болѣе что все то, что я ни сдѣлаю для столь разумной и порядочной женщины, сдѣлаю то для самаго себя. Но, по чести, Бельфордъ, ея гордость уничижится, когда она признается, что меня любитъ, и что мною обязана. Не опасайся, чтобъ сіе начертаніе статей довело меня далѣе, нежели я хочу. Умѣренность пола всегда мнѣ вспомоществовать будетъ. Даже при самомъ олтарѣ, когда наши руки будутъ соединены вмѣстѣ, я надѣюсь сдѣлать такъ, что горда сія красавица оставитъ священника, меня, и всѣхъ друзей, естьли они будутъ тамъ присудствовать; и между тѣмъ, какъ мы будемъ смотрѣть другъ на друга, какъ дураки, она убѣжитъ или въ двери, или въ окно, естьли первыя будутъ затворены; и сіе-то, другъ мой, можно произвести однимъ словомъ.,,

Онъ воспоминаетъ отважное свое выраженіе, что она будетъ его женою, клянется вѣчнымъ своимъ осужденіемъ. Онъ признается, что въ самую ту минуту, онъ со всемъ было хотѣлъ употребить насиліе, но былъ какъ будто бы отторгнутъ отъ того ужаснымъ движеніемъ, взирая на прелѣстное ея лице, въ коемъ, среди печали и пораженія, усматривалъ онъ въ каждой чертѣ непорочность ея сердца.

"О добродѣтель! добродѣтель! продолжалъ онъ, что бы ты заключала въ себѣ такого, которое бы могло производишь столь сильное впе"чатлѣніе надъ таковымъ сердцемъ, какъ мое! Откуда произходятъ не добровольныя сіи содроганія, и сей страхъ, смертельную рану причиняющей? Что ты такое, что дѣйствуетъ съ толикою силою въ слабой женщинѣ, и приводишь въ страхъ не устрашимаго человѣка? Никогда ты не имѣла столько надо мною власти, нѣтъ, ниже въ первомъ моемъ опытѣ, когда я былъ молодъ, и находился въ великомъ замѣшательствѣ отъ собственной моей смѣлости до самой минуты прощенія.,,

Онъ весьма живо изображаетъ тотъ смыслъ, въ коемъ дѣвица Кларисса ему сказала:,,что имя отца было для нея чрезвычайно пріятно и важно.

,,Я не сокрою отъ тебя того, что тѣмъ весьма чувствительно былъ тронутъ. Стыдъ, приличену быть въ толь излишней слабости, меня понудилъ усилиться оную тотчасъ утушить и того впредь опасаться. Однако я едва не сожалѣлъ, что не оказалъ прелѣстной сей дѣвицѣ удовольствія наслаждаться ея торжествомъ. Ея молодость, красота, невинность, и тотъ печальной видъ, котораго я не могу описать, заслуживали глубочайшее къ ней уваженіе; но ея равнодушіе, Белафордъ! Сіе рѣшеніе принуждаетъ меня пожертвовать всемъ злобѣ моихъ враговъ! смѣлость ея при намѣреніяхъ тайно ею производимыхъ, когда я ее люблю до крайности, и обожаю! Сіе-то съ помощію тѣхъ мнѣній ободрило измѣнническое мое сердце. Впрочемъ я вижу, что естьли она не лишится надѣжды, то конечно получитъ надо мною побѣду. Она произвела уже такую во мнѣ робость, которой я никогда не зналъ.,,

Онъ кончилъ четвертое свое письмо съ чрезвычайнымъ гнѣвомъ, по случаю отказа, когда онъ ее поцѣловалъ. Онъ надѣялся, какъ онъ въ томъ признается, найти ее снисходительною и благосклонною по такихъ предложеніяхъ.

,,Ето такая обида, говоритъ онъ, которой я никогда не забуду. Вѣрь, что я ей то напомню. Сердце мое содѣлается острымъ орудіемъ, и будетъ разсѣкать каменныя горы, дабы токмо до ея достигнуть, и заплатить ей въ двое, за омерзеніе и презрѣніе, которыя она оказала въ своихъ глазахъ, покидая меня за то принужденное поведеніе, въ какомъ я съ нею находился, и за усильныя прозьбы о назначеніи дня. Госпожи сего дома увѣряютъ, что она меня ненавидитъ и презираетъ. И нѣтъ ничего вѣрнѣе. Я теперь усматриваю; что она меня ненавидитъ, да и должна меня ненавидѣть. Для чего же я не слѣдую тому совѣту, которой мнѣ подаютъ? Должно оному послѣдовать… Я не долго буду презираемъ одною, и посмѣшищемъ другихъ.,,