Ты конечно меня почтешь весьма важною, да я и въ самомъ дѣлѣ такова съ самаго вечера Понедѣльника. Г. Ловеласъ почитается мною въ весьма низкомъ степени. Теперь я уже ничего предъ собою не вижу, котороебъ мнѣ могло подать благопріятствующую надѣжду. Чего же ожидать отъ столь несообразнаго человѣка?

Мнѣ кажется я тебѣ обьявила, что уже получила мои платья. Ты произвела во мнѣ толикое движеніе, что я не весьма была увѣрена, учиня оное, хотя и помню что имѣла къ тому намѣреніе. Они мнѣ присланы въ прошлой четвертокъ; но при оныхъ не находилось ни того малаго количества денегъ, ни моихъ книгъ, выключая Друкселя о вѣчности, наставленіе о раскаяніи, и Франциска Спира. {Три весьма извѣстныя и набожныя сочиненія.} Весьма вѣроятно, что сіе учинено по предложенію высокоумнаго моего брата. Ему кажется, что онъ весьма хорошо сдѣлалъ, представя мнѣ изображенія смерти и отчаянія. Я съ нетерпѣливостію желаю дождаться первой, а иногда нахожусь на краю и другаго.

Ты гораздо менѣе будешь удивляться моей нѣжности, когда къ извѣстнымъ тебѣ причинамъ и вѣроломству моего состоянія, присовокуплю я, что мнѣ прислано, съ сими книгами, письмо отъ г. Мордена. Оно весьма меня ожесточило противъ г. Ловеласа, но я должна такъ же сказать и противъ самой себя. Я посылаю его къ тебѣ въ одномъ конвертѣ. Прими на себя трудъ, дражайшая моя, прочесть его.

Изъ Флоренціи 13 Апрѣля.

Съ чрезвычайнымъ прискорбіемъ, познаю я, смятеніе воставшее между всею фамиліею, которая столь мнѣ любезна, и столь чувствительна по ближнему моему родству; и вами, дражайшая моя сестрица, вы, которые еще особенныя имѣете права надъ моимъ сердцемъ. Мой братъ принялъ на себя трудъ увѣдомить меня о предложеніяхъ и отказѣ. Я ничего не нахожу чрезвычайнаго какъ съ одной такъ и съ другой стороны. Чего вы не обѣщали, бывши еще не въ такихъ лѣтахъ какъ теперь, когда я выѣхалъ изъ Англіи? И сіи восхитительныя надѣжды превосходили, какъ то я часто съ удовольствіемъ слыхалъ, изящество всѣхъ вашихъ совершенствъ, я изъ того заключалъ, что вы составляете удивленіе всего свѣта, и что весьма мало людей васъ достойныхъ.

Господинъ и госпожа Гарловъ, самые лучшіе въ свѣтѣ родители и чрезвычайно исполненные снисхожденіемъ къ такой дочери, которую они толико имѣли причинъ любить, отказывали многимъ сватавшимся женихамъ во удовлетвореніе ваше. Они почли за удовольствіе предложить вамъ объ одномъ гораздо тѣхъ превосходнѣйшемъ, поелику представлялся другой, котораго они не могли одобрить. Они, по видимому не предполагали въ васъ столь чрезвычайнаго отвращенія къ тому, котораго вамъ представляли, и по сему то вѣроятно слѣдовали они по собственнымъ своимъ намѣреніямъ, можетъ быть нѣсколько стремительнѣе, нежели сколько бы надлежало, въ разсужденіи молодой особы исполненной нѣжностію и нѣсколько разборчивостію. Но когда уже все было заключено съ ихъ стороны, и когда они почитали васъ увѣренными въ тѣхъ чрезвычайно выгодныхъ договорахъ, которые изьявляли истинное уваженіе, коимъ опредѣленная вамъ особа къ вамъ исполнена; то вы удалились отъ ихъ желаній съ такою пылкостію и строгостію, къ коимъ я не признавалъ вашу кротость способною, которая придаетъ пріятность всѣмъ вашимъ дѣяніямъ.

Хотя я не имѣлъ никакого знакомства съ обоими сими домогателями, но я знаю г. Ловеласа нѣсколько болѣе, нежели г. Сольмса. Я могу сказать, дражайшая моя сестрица, то что я желалъ бы отозваться о немъ гораздо выгоднѣе, нежели должно. Выключая единственно качества, вашъ братецъ признается, что нѣтъ никакого сравненія между сими двумя домогателями, но сіе то единое качество есть не въ примѣръ важнѣе нежели всѣ прочіе вкупѣ. Никогда не подумаютъ, чтобъ дѣвица Кларисса Гарловъ почла за ничто нравы въ мужѣ.

Какое будетъ, дражайшая моя сестрица, то первое доказательство, которое я долженъ употребить въ семъ случаѣ? Ваша должность, выгода, временная и вѣчная польза могутъ зависѣть отъ сего единаго, то есть: отъ хорошихъ нравовъ мужа. Съ развратнымъ мужемъ никогда женщина не можетъ быть добродѣтельною или дѣлать добро, такъ какъ и мужъ не можетъ быть таковымъ съ развращенною женою. Вы наблюдаете, пишутъ мнѣ, всѣ ваши правила благочестія. Я тому не удивляюсь, но удивлялсябъ до чрезвычайности, естьлибъ вы когда ни есть могли позабыть оныя. Но какою надѣждою ласкаетесь вы сохранять оныя въ точности съ такимъ мужемъ, коего нравы совершенно повреждены.

Естьли ваше разсужденіе не согласуется съ разсужденіемъ вашихъ родственниковъ въ семъ важномъ случаѣ; то позвольте мнѣ васъ спросить, дражайшая моя сестрица, которой, изъ двухъ долженъ уступить другому? я отъ васъ не скрою, что изъ всѣхъ людей, г. Ловеласъ, кажется мнѣ, наиболѣе бы вамъ приличествовалъ, естьлибъ имѣлъ хорошіе нравы. Я бы никогда не отважился говорить съ такою вольностію о человѣкѣ, надъ коимъ я никакого не имѣю права поставить себя судіею, естьлибъ сіе касалось до кого ни есть другаго, а надо любезной моей сестрицы. Но, въ семъ случаѣ, вы мнѣ позволите сказать, дражайшая моя Кларисса, что г. Ловеласъ васъ недостоинъ. Онъ можетъ исправиться, скажете вы: а можетъ быть и никогда онъ не исправится. Привычку перемѣнить весьма трудно. Своевольцы, которые становятся таковыми въ противность своимъ дарованіямъ, превосходнымъ свѣденіямъ и собственнымъ ихъ убѣжденіямъ почти никогда не исправляются, развѣ только по нѣкоему чудному приключенію или по изнеможенію силъ своихъ. Я совершенно знаю свойство моего пола; я могу судить, естьли какая надѣжда для такого молодаго и своевольнаго человѣка; которой не приведенъ до того ни болѣзнію, ни прискорбіемъ, ни нещастіемъ; которой наслаждается блестящимъ благополучіемъ, не щитая еще ни мало его великой надѣжды; которой имѣетъ высокое о себѣ мнѣніе, непокорный нравъ; и которой можетъ быть живучи съ людьми такого же свойства, подтверждаемъ ихъ примѣрами и вспоможеніемъ получаемымъ отъ нихъ во всѣхъ своихъ предпріятіяхъ.

Въ разсужденіи же другаго, положимъ, дражайшая моя сестрица что вы теперь не имѣете къ нему склонности; но сіе не совершенно доказываетъ, чтобъ вы не могли когда ниесть ощущать къ нему оной. Можетъ быть вы будете ее имѣть тѣмъ болѣе, чемъ въ сіе время менѣе имѣете. Онъ не можетъ уже ниже почитаться въ вашихъ мысляхъ, но можетъ возвыситься. Ничто толико не восхитительно, какъ видѣть щастливымъ образомъ исполняющіяся великія свои ожиданія. Могутъ ли они всегда быть таковыми, когда пріятное воображеніе не престанетъ превозносить ихъ превыше существенности? Женщина предающаяся ему, не открываетъ никакого недостатка въ томъ предмѣтѣ, коему благопріятствуетъ; часто потому, что не усматриваетъ никакого въ самой себѣ; и мечтаніе сего великодушнаго легкомыслія не прежде изтребляется; когда уже весьма бываетъ поздо оному помочь.

Но положимъ, съ другой стороны, что подобная вамъ особа выдетъ замужъ за такого человѣка, коего дарованія не столь возвышенны какъ его, тогда какая женщина можетъ быть щастливѣе дѣвицы Клариссы! Коликое удовольствіе будетъ она ощущать, дѣлая добро! Сколь щастливо будетъ препровождать свое время, занимаясь собственными добродѣтелями и пользою всего того, что будетъ относиться къ ея познанію. Вамъ отдаютъ сію справедливость, дражайшая моя сестрица, что ваши естественныя и пріобрѣтенныя дарованія доведены до столь возвышеннаго степени, что какъ для другаго такъ и для вашего благополучія, всѣ ваши друзья должны желать, чтобъ ваше вниманіе не ограничивалось на тѣхъ взорахъ, кои можно назвать изключительными, и совершенно личными.

Но разсмотримъ, относительно къ самимъ вамъ, слѣдствія сихъ взоровъ или того предпочтенія, въ которомъ васъ къ своевольцу подозрѣваютъ. Толико непорочная душа, какъ ваша, соединится съ самою порочнѣйшею его пола! человѣкъ сего свойства займетъ всѣ ваши старанія; онъ ежеминутно будетъ исполнять васъ безпокойствіями, какъ о немъ такъ и о васъ самихъ. Божественное и человѣческое могущество, самые священнѣйшіе законы; для него суть ни что, вы увидите его презирающаго все то, что есть почитаемаго людьми во всякое время и во всѣхъ мѣстахъ. Но чтобъ ему нравится, и сохранить для себя хотя нѣкую власть въ его сердцѣ, то принужденными будете находишься отречься отъ всѣхъ похвалы достойнѣйшихъ вашихъ склонностей, вникать въ его вуусъ и удовольствія, оставлять добродѣтельныхъ своихъ собѣседовательницъ, обращаться съ его сообщниками! Можетъ быть будете вы оставлены вашими друзьями по причинѣ безпрестаннаго поношенія его дѣяній. Надѣетесь ли вы, дражайшая сестрица, чтобъ съ такимъ человѣкомъ могли вы быть долгое время столь благополучны, какъ теперь? Естьли вы того не надѣетесь, то посмотрите, которую изъ настоящихъ вашихъ добродѣтелей вы намѣрены принести ему въ жертву, и которому изъ его пороковъ почитаете себя способною подражать, единственно токмо для того, дабы ему нравиться. Какъ можете вы истребить ту склонность къ симъ должностямъ, къ исполненію которыхъ вы ощущаете теперь толико кротости? И естьли вы уступите хотя единожды; то можете ли быть увѣренными въ томъ, на чемъ позволено вамъ будетъ остановиться.