Мне отвратителен антисемитизм. Но скажу честно: такие противопоставления не менее отвратительны.

Сейчас много пишется и говорится о русском фашизме. Но, может быть, подобные ярлыки на весь народ больше всего этот фашизм и провоцируют? И, может, за разжигание национальной розни надо привлекать к ответственности не только тех, кто торгует гитлеровской «Майн кампф» и «Протоколами сионских мудрецов», но и авторов таких подстрекательских высказываний?

А фашизм всякий плох. Немецкий, русский, украинский, латышский, еврейский... Всякое противопоставление одного народа другому с позиций исключительности, превосходства ни к чему хорошему не ведет. Русофоб ничем не лучше юдофоба. Те, кто считает русских «недочеловеками», по существу повторяют Гитлера.

То, к чему стремился Гитлер – разобщить и столкнуть лбами всех нас, – сбывается. Многое сбылось. Нет Советской власти. Нет социализма. Нет СССР и советского народа. Под угрозой Россия.

И ее атакуют со всех сторон. Народ русский унижают и оскорбляют. Никуда не годная – «эта страна». Ни на что хорошее не способный «этот народ». Писатель, который захотел «назад в евреи», так прямо и написал: «И никакой другой эта страна быть не может, не следует обманываться... С таким народом возможно все самое дурное».

Что же тогда с ним делать, с народом этим? Гитлер знал. Он ведь воевал не лично против Сталина. И не только против социализма и Советской власти. Он воевал против России. В генеральном плане «Ост» значилось: «Разгромить русских как народ».

Не эта ли конечная его цель осуществляется сегодня? Не ради ли этого нас призывают отказаться от защиты Родины и как можно скорее сдаться?

Возникает чувство страшной несправедливости, нестерпимая обида и боль за нашу великую Победу, за людей, которые всему миру принесли ее.

За человека с красной звездочкой.

За человека с партийным билетом коммуниста.

За моих земляков из рязанского села Можары, которые полегли на фронте и пахали на себе, которые всей душой привечали западнобелорусских беженцев, спасая их от газовых камер. Имена тех своих одноклассниц, с которыми очень дружил, помню до сих пор: Фая, Роза, Ядвига.

Как звучало в мире: русские, советские, Сталинград! С какой надеждой!.. Необманутой надеждой.

Хуже всего, по-моему, неблагодарность. Склониться к человеку в минуту опасности, а потом, когда он защитил тебя и опасность миновала, плюнуть ему в лицо.

В наше время валят памятники и оскверняют память. Сохранились в нашей стране и в мире люди, лишенные совести и чувства благодарности!

Кстати, гнуснейшая статья из журнала «Страна и мир», о которой говорится здесь, была перепечатана в газете «Московский комсомолец» в 2005 году – к 60-летию Победы. Ничего не скажешь, сюрприз ветеранам в честь праздника. Да ведь и сколько нынче таких горьких сюрпризов...

Заказная сага

Страна посмотрела «Московскую сагу». Двадцать две серии, а говорят, сделано даже двадцать четыре – желающие будут наслаждаться полным объемом на телекассетах. Найдутся ли желающие? Судя по разговорам, сериал смотрели многие. Значит, увлек. В лучших книжных магазинах Москвы «как раз кстати» появился переизданный роман Василия Аксенова. Это новый, а вернее – рыночный прием, так же было недавно с «Ночным дозором». Фильм, благодаря своим спецэффектам, завлекательному сюжету и популярным актерам, делает рекламу очень слабой литературе, и она в результате расходится.

Одноименный роман Аксенова крайне слаб. В послесловии к сериалу, показанному после месячной демонстрации, это прямо или косвенно признали и некоторые участники съемок. А сам автор трехтомника в одном из интервью сообщил, что вообще-то вначале он писал не роман, а сценарий для американского телевидения и лишь потом переделал его в книгу.

Неудачно. Не получилось. Впрочем, сценарий тогда тоже, видимо, не получился. В титрах нового сериала значится: «По роману Василия Аксенова и экранизации Павла Финна». Однако нам показали экранизацию не Павла Финна, а Натальи Виолиной (автор сценария) и Дмитрия Варшавского (режиссер-постановщик).

Вопрос: зачем же понадобилось вторично переносить на экран явно неудавшееся произведение? Ведь не «Война и мир» и не «Анна Каренина», к которым кинематографисты обращаются вновь и вновь, находя в их психологической и художественной глубине возможности для нового своего прочтения средствами экрана. А здесь всё до убогости плоско, примитивно и пошло. Так зачем же?

Ответ, по-моему, прост. Да, написанное Аксеновым на сей раз предельно бездарно, однако бездарность начинена крутым антикоммунизмом, злым антисоветизмом. И есть в начинке этой сюжетные заявки, которые, будучи развиты и всячески расцвечены, обещали зрителя увлечь. Вот почему еще одна команда экранизаторов принялась за телевизионную реанимацию аксеновского творения. Вдохновляемая отнюдь не художественными его достоинствами, которых нет и в помине, а зарядом лютой ненависти к нашему советскому прошлому, к социалистическому строю, к партии коммунистов и Сталину.

Так что не стоит, подобно некоторым кинокритикам, заявившим о себе стремительными публикациями про новый громкий сериал, рассматривать его просто как произведение искусства, имеющее определенные художественные удачи и такие же недостатки. Не то перед нами! Когда-то Пушкин предлагал судить творца по законам, им самим над собой поставленным. Главные законы, которым следуют создатели «Московской саги», – вовсе не художественные, а политические. Создатели решали в первую очередь именно политическую задачу, и они предложили зрителям политический сериал.

Облаченность же его в завлекательную упаковку, над чем пришлось немало потрудиться, плюс использование хороших актеров сделали сериал, что называется, «смотрибельным».

Но можно ли анализировать здесь актерские работы в отрыве от основной задачи, которой служит этот протяженный телефильм? Нельзя. Это примерно то же, что взять отдельные фрагменты большого мозаичного панно и, скажем, восхищаться их блеском и отделкой. В мозаике кусочки отдельно не существуют. Важно, во что они складываются!

Вот и в данном случае. Как бы ни была интересна сама по себе работа Юрия Соломина или Инны Чуриковой, Александра Балуева или Кристины Орбакайте, общий итог определяется впечатлением от фильма в целом. А оно, по замыслу авторов, должно быть таким: жить в ЭТОЙ стране нормально – нельзя.

Не потому ли Вероника, жена маршала Градова, при первой возможности уезжает в Америку? Психологически, казалось бы, это не очень мотивированно. Да, муж погиб, мужа нет, но ведь здесь, на родине, очень любящий ее человек – офицер Вуйнович, к которому и она, судя по всему, неравнодушна. Вот-вот должен вернуться после войны любимый сын, которого она вроде бы очень ждет.

Но в том-то и суть: вроде бы. Приманки американского атташе (про которого она сама позже скажет, что так и не смогла его полюбить) оказывается вполне достаточно, чтобы бросить здесь все и уехать. Право, манок этот сродни запаху дорогих французских духов «Шанель № 5», который раньше, будучи узницей лагеря, Вероника вдруг ощущает сохранившимся на каком-то предмете одежды. О, вожделенный Париж! Сразу о нем приходят самые нежные мысли.

Словом, там, где-то там, на Западе, все хорошо, все нормально и привлекательно. Только там можно жить! Красной нитью в подтексте проходит это сквозь фильм. А потому возвращение Вероники и ее диалог с Вуйновичем, когда она заговаривает про то, насколько сильно скучала и скучает по родным, по Москве, по Серебряному Бору, воспринимаются как жуткая фальшь. И тут ни в коей мере не выручает даже максимальное старание одаренной и тонкой молодой актрисы Екатерины Никитиной.

Впрочем, об уютной жизни в Серебряном Бору Вероника, может быть, и в самом деле вспоминала иногда с ностальгическим чувством, потому что до поры до времени жизнь на этой просторной даче, построенной врачом и будущим академиком Градовым в 1900 году, была для большого, разветвленного семейства в самом деле весьма комфортной. Собственно, одна из ключевых концепций, о которой твердят авторы сериала, и состояла для них в противопоставлении теплого домашнего быта – и холодной, жестокой государственной машины. Советской, конечно. Тоталитарной, сталинской.