Экологическое движение с самого начала было "бегством от…", а не "движением к…", то есть его позиция всегда являлась "неконструктивной по построению". В настоящее время это движение следует рассматривать как основной источник инновационного сопротивления: именно защитники "окружающей среды" тормозят все сколько-нибудь "продвинутые" технологические разработки[5]. Они выступают за "глобальное равновесие" и совершенно не желают отдавать себе отчет в его недостижимости.

Современное экологическое движение: необразованное, уродливое, насквозь политизированное, давно купленное бизнесом и сцецслужбами, – находит оправдание своего существования и своей деятельности в пионерских работах "Римского клуба". Критический апостериорный анализ этих работ и основополагающего труда Д.Форрестера "Мировая динамика", лежащего в их основе, представляется ныне насущной необходимостью, поэтому я счел возможным обратиться к Вам с настоящим письмом.

– 2 -

Заслуги "Римского клуба" неоспоримы. Именно динамическая модель "мировой системы", выполненная Д.Форрестером по заказу группы А.Печчеи и представленная в популярной форме Д.Медоузом, ввела в политическое и экономическое обращение группу смыслов, связанных с понятием "среды обитания". Если сегодня восстановлена экология Великих Американских Озер, очищены Рейн, Дунай и Байкал, снабжены очистными сооружениями целлюлозно-бумажные заводы и химические комбинаты, то этим мы во многом обязаны Д.Форрестеру и Д.Медоузу.

Они же несут ответственность за природоохранительную истерию газет, парламентов и лабораторий. Именно "Римский клуб" построил и "засветил" информационную голограмму экологической катастрофы.

Возможно, экологическая обстановка, сложившаяся в конце 1960-х годов, оправдывала логику "алармистов" и их методы. Возможно даже, что все они какое-то время, а некоторые из них – все время верили в свои результаты. Но трудно предположить, что такой специалист по математическому моделированию, как Д.Форрестер, мог серьезно отнестись к "мировой системе" из пяти (!) динамических уровней.

Чем проще система, чем меньше у нее степеней свободы, тем примитивнее, в конечном счете, ее эволюция. Поставьте задачу на динамику численности человеческой популяции на бесконечной плоскости при неограниченном продовольствии, и вы получите классическую экспоненту. Теперь ограничьте пространство, и вместо экспоненциального возникнет логистическое решение. Введите в модель положительную обратную связь между численностью и смертностью, и появятся гармонические колебания. Каждое из этих решений "как-то" соотносится с Реальностью, но ни одно из них ее не отражает. Поэтому бесполезно спрашивать, какая кривая "правильная" (и, равным образом, какая из них "лучше").

Настоящая популяция неизмеримо сложней этих простейших динамических схем, хотя ее динамика может с хорошей точностью может какое-то время описываться любой из них. Потом расхождения теоретической кривой с данными наблюдений начинают быстро нарастать. Проблема системного моделирования в том и состоит, что всегда есть искушение экстраполировать модель на недопустимые значения параметров.

Модель при этом становится весьма "содержательной", но утрачивает смысл: ее выводы по-своему интересны, но заведомо неверны.

В простейших случаях можно с большой точностью установить границы применимости той или иной модели. В сложных задачах, таких как исследование "мировой системы", мы можем с уверенностью сказать лишь, что они наверняка есть. И если модель "вдруг" предсказывает катастрофическое поведение системы, то, скорее всего, это свидетельствует о непригодности модели именно в этой области параметров. Во всяком случае, эта версия наиболее вероятна: "если ваши вычисления показывают, что моделируемая система теряет устойчивость, это, прежде всего, повод усомниться в модели, а не в поведении реальной системы.

…К примеру, если исследователь, живущий во времена Менделеева, обнаруживает неограниченный рост параметра "количество органических отходов" системы "транспорт", то правильный вывод, который он обязан сделать, заключается в том, что источник этих отходов будет заменен (в силу малой экономической эффективности, конечно) на другое, более совершенное средство"[6].

В модели Д.Форрестера катастрофически ведут себя многие параметры, в частности – смертность. Между 2020-м и 2060-м годом численность населения Земли достигает максимума, который представляет собой очень острый, "резонансный" пик. Затем – вследствие нехватки ресурсов, загрязнения среды, нехватки продуктов питания или сочетания указанных причин происходит быстрое падение численности – в три-пять раз за время жизни поколения. Смертность достигает чудовищных величин, здание цивилизации разваливается. Грядущая катастрофа практически неизбежна: предотвратить ее созданием новых технологий или даже контролем рождаемости не удастся. Ее можно лишь оттянуть на некоторое время строжайшими экологическими мерами.

Из самых общих соображений понятно, что эта версия слишком проста и очевидна, чтобы реализоваться с заметной вероятностью. Динамика таких сложных систем, как мировая, отличается высокой неопределенностью: сведение всех вариантов Будущего к примитивной мальтузианской катастрофе противоречит всему накопленному аналитическому опыту. "Будущее не только сложнее, чем мы его себе представляем, но и сложнее, чем мы его можем представить".

Кроме того, предсказание о неизбежности экологической катастрофы, отнюдь, не было продуктом машинного моделирования "мировой системы". В действительности, это предсказание было введено в модель априори – при проектировании системы положительных обратных связей. Если численность населения зависит от рождаемости и смертности, обе эти величины зависят от загрязнения, а загрязнение – от численности населения, мы с неизбежностью получаем "резонансный пик" на демографической кривой.

Если вы закладываете в модель, ограниченную в пространстве, экспоненциальный пространственный рост какого-либо параметра, в этой модели с неизбежностью разовьются катастрофические напряжения, которые ее разрушат. Считать это с помощью ЭВМ совершенно не обязательно.

Задавая те или иные формы обратных связей, можно получить любые, наперед заданные, динамические соотношения для параметров модели. Для студентов третьего-четвертого курса такое упражнение является полезной практикой, но научное значение подобной деятельности, разумеется, равно нулю.

Наша критика носит направленный характер и относится не к конкретным результатам, полученным Д.Форрестером, даже не к самой модели, но к самой идеологии системного моделирования глобальных процессов. Несколько утрируя, можно сказать, что данная идеология порождает модели, которые тривиальны там, где они априори верны, и содержательны там, где они заведомо ошибочны.

Основные претензии к принятой "Римским клубом" схеме моделирования сводятся к следующему:

– Отсутствует определение и формальное описание исследуемой системы.

– Выбранное число параметров недостаточно для содержательного анализа этой системы.

– Обратные связи между параметрами и потоками (уровнями и темпами) задаются искусственно и не отражают ни общесистемных закономерностей, ни свойств конкретной исследуемой системы.

Как результат, границы применимости глобальных системных моделей не определены, статус возникающих в них расходимостей совершенно неясен, а прогнозы и рекомендации к действиям носят все черты "подгонки" под заранее заданный ответ.

– 3 -

Во второй половине 1970-х годов глобальное моделирование широко использовалось в качестве идеологического оружия. Поскольку "Мировая динамика" была первой альтернативной марксизму моделью, оперирующей нетривиальными смыслами Будущего, она пользовалась громадной популярностью среди советской интеллигенции. Эта популярность дополнительно подогревалась не совсем уверенными попытками КГБ внести работы Д.Форрестера и Д.Медоуза в реестр запрещенных книг.

Я далек от мысли обвинить "Римский клуб" в "заговоре с целью подрыва дела социализма", но его роль в идеологическом обеспечении заключительного этапа "холодной войны" еще ждет своего исследователя.