Тоталитарная власть партии осуществляется путем принятия решений по всем вопросам государственной, социальной, культурной жизни и выполнения этих решений под контролем миллионов членов партии. Численность КПСС постоянно сохраняется на одном, сравнительно низком уровне: в 1952 г. партия насчитывала 5.883.000 человек на 181,6 млн. населения, в 1976 г. 15.058.017 членов партии приходилось на 255,6 млн., в 1981 г. (Двадцать шестой съезд) – 17.480.000 на 266 млн. жителей. Сталинская структура партии сохраняется без изменений: генеральный штаб (Политбюро, секретариат ЦК), генералитет и офицерский корпус (номенклатура). Весь этот аппарат составляет примерно 3,2% численности партии. 96,8% членов партии работают на предприятиях, в учреждениях, колхозах и т. д.12 Сплоченные причастностью к тайне, чуду, авторитету, члены партии служат нейронами, по которым тело советского организма получает приказы от "головы" – центра партийной власти. Александр Яшин представил советскую структуру как систему рычагов: каждый из членов партии – рычаг, на которого давит вышестоящий рычаг и так до самого верха, где находится Рулевой.

Преимущества этой системы очевидны: личная воля "нейрона", "рычага" перестает иметь значение. Винтик в гигантском механизме – член партии выполняет свою роль, оставаясь членом партии, повторяя механически спущенные сверху лозунги и формулы. Сергей Пеликанов, атомный физик, член-корреспондент Академии Наук СССР, получивший в 1978 г. разрешение эмигрировать, говорит о своей принадлежности к партии: "… Подобно многим, я свое пребывание в партии воспринимал, как ношение некоего хомута, надетого добровольно. Хомут надет, и снять его без серьезных потерь нельзя".13 "Серьезные потери", о которых говорит С. Поликанов, это не только потеря работы, административные неприятности, это также потеря определенного места в системе, надежд и ожиданий.

Тоталитарный характер власти партии неумолимо меняет менталитет ее членов, что оказывает решающее влияние на менталитет всех жителей страны. Партия привлекает наиболее активных, предприимчивых, честолюбивых граждан. В дореволюционное и первое послереволюционное время в партию шли энтузиасты, верующие в новую религию, идейные. Столкновение высоких идей с практикой, необходимость выполнять грязную, кровавую работу, формировало характеры первого послереволюционного поколения коммунистов, отразилось на втором поколении. Александр Бек в романе Новое назначение, одной из редчайших в советской литературе книг, анализирующих психологию "руководителей", рисует портрет преданнейшего Сталину коммуниста, одного из организаторов советской экономики, министра, очень напоминающего по близости к вождю и инженерному таланту фон Шпеера. Герой Бека, сталинский министр Онисимов, заболевает: у него начинают сильно дрожать руки. Обследовавший министра врач рекомендует "избегать ошибок". И объясняет, что термин "ошибка" введен знаменитым русским физиологом Павловым: когда из коры головного мозга идут два противоположных импульса-приказа, когда внутреннее побуждение приказывает вам поступать так, а вы заставляете себя поступать иначе – возникает столкновение, "ошибка", рождается болезнь. Врач добавляет, что когда кибернетической машине дали два противоположных приказа, она "заболела", ее сотрясала дрожь.14

Восточно-германский писатель Стефан Гейм, не зная романа Бека, повторяет ситуацию, взяв в качестве героя знаменитого писателя ГДР, старого коммуниста, который вынужден – после установления коммунистической власти -лгать, лгать и лгать. Его "ошибка" приводит к тяжелой сердечной болезни.15

"Ошибка" может происходить только в том случае, если в сознании живут две системы норм, две точки зрения на мир. Два противоположных импульса-приказа могут возникнуть в головном мозгу даже в том случае, если одна из систем, одна из точек зрения считается неправильной, отвергается. Память о ней способна пробудить импульс.

Тоталитарная власть партии позволяет ликвидировать (во всяком случае, такова цель) не только другую систему взглядов", но также ностальгию по ней. Тщательный отбор выносит на верх партийной иерархии руководителей, иммунизированных к "ошибкам" – третье поколение советских руководителей, сделавших гигантский шаг по направлению к идеальному Советскому Человеку. Из "головного мозга" партии пойдет только один импульс-приказ. Маяковский с гордостью говорил: "Я себя советским чувствую заводом, вырабатывающим счастье". Поэт обманывал себя: завод не мог бы покончить самоубийством. В романе Мы Благодетель пришел к выводу, что только небольшая операция в мозгу – выжигание центра фантазии – сделает человека "совершенным, машиноравным" – откроет "путь к стопроцентному счастью".16 В 1984 Уинстон Смит становится счастлив после страшных пыток: его головной мозг дает лишь один импульс-приказ – любовь к Старшему Брату.

Цель тоталитарной власти сделать ненужными экстремальные меры, тщательно поддерживая память о них. Стремясь сделать непроходимой пропасть между зоной, на которую распространяется авторитет тоталитарной власти, и остальным миром, тоталитарная власть твердо рассчитывает окончательно разорвать связи (с дореволюционным прошлым, с "заграницей"), которые порождают раздвоение импульсов.

Тоталитарную систему возглавляет Вождь, обладающий тоталитарной властью. Объем власти генерального секретаря ЦК коммунистической партии не может быть меньше объема власти, которой располагает партия. Авторитет вождя должен быть воплощением авторитета партии. Юрий Андропов, аранжируя детали ритуала, чтобы создать впечатление перемен, вернулся к досталинской практике публикации раз в неделю порядка дня заседания Политбюро. Целью было не раскрытие "тайны-тайн", не "демократизация" процедуры, не демонстрация вездесущности партии и ее руководящего органа. Судя по коммюнике, для Политбюро нет мелких вопросов: часы работы магазинов и парикмахерских и стратегические проблемы, связанные с установкой новых ракет в Европе, идеологическая работа в театрах и трудности, встреченные строителями сибирского газопровода. Бесчисленное количество проблем и единственно правильный ответ на каждую.

Непрекращающиеся споры о характере советской системы осложняются появлением генерального секретаря нового типа. Абсолютный характер власти Сталина или Мао почти не вызывал сомнений, не считая тех западных экспертов, которые не переставали считать Сталина жертвой "твердых" членов Политбюро, заставлявших "чудесного грузина" совершать неприятные ему поступки.

Известно, что даже Сталин не мог делать абсолютно все, что ему хотелось: Хрущев вспоминает, что Сталину очень хотелось сослать после войны в Сибирь всех украинцев, как он это сделал с некоторыми народами Кавказа, Крыма. Технические трудности высылки 40 млн. человек помешали Отцу народов. Но мог Сталин очень много, как мог Мао. Даже Хрущев, казалось бы, значительно более ограниченный в своей власти, провел, например, – вопреки советам специалистов – "освоение целинных земель": катастрофические экологические последствия этого "волевого" решения еще не осознаны.

Абсолютная, тираническая власть "гениальных секретарей" позволяет, при определении характера советской системы, использовать классификацию Макса Вебера, различавшего три "чистых типа" власти (правовую, традиционную, харизматическую). Леонард Шапиро видел аналогию советской системе в традиционной власти, порою, в харизматической власти, подчеркивая, что решающим моментом для этих двух типов власти является личный авторитет руководителя.17 Исчезновение харизматических генеральных секретарей можно рассматривать, как свидетельство достижения системой зрелого возраста. Брежнев, Андропов, Черненко – вожди переходного периода – еще сохраняют отблеск харизмы "героических" предшественников. Новые генеральные секретари, обкатываемые как стальной слиток слябингом, будут штамповаться по мере продвижения по иерархической лестнице, лишаясь всех выразительных личных качеств. Зловещая фигура "нового молодого человека", которого Бердяев увидел в 1922 г., не знающего прошлого, не знающего других стран, не помнящего революции, войны, поражений, знающего только победы, обеспеченные могучей армией, стоит на пороге высшей власти.