Том промолчал. Он ей верил. И дал себе слово проверить, каково это — карабкаться по стене на седьмой этаж, а потом оттуда — вниз… Да еще с удовольствием.

Джилл повернула ключ зажигания и, прежде чем тронуться с места, заметила:

— Думаю, мы теряем время, дожидаясь вечера.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Ферти.

— Едем к полковнику на работу. Там с ключа снимете слепок, а уже к вечеру вы заявитесь к ним с готовым ключиком, — предложила она.

— В этом есть резон, — после некоторого раздумья согласился он.

И машина тронулась с места.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Самоубийство

Она вела себя странно…

В комнате пахло валокардином. По полированному обеденному столу растекалась лужица. Захватив с собой стакан, из которого она только что пила сердечные капли, Худиева пошла на кухню. Вернулась с тряпкой и опять со стаканом. Забыла сунуть его в мойку. Вытерев со стола пролитую воду и оставив на нем тряпку, переключилась на другое дело.

Пушистой метелкой, какой хозяйки смахивают пыль, Худиева помахала по подоконнику, перилам кресел, серванту, а затем, бросив ее на диван, села рядом с ней.

Все это она делала как лунатик. Хотела поправить свесившийся ей на глаза локон, но рука была занята стаканом. Она с недоумением посмотрела на него и порывисто поднявшись, подошла к серванту. Вместе того, чтобы раздвинуть его стекла, за которыми находилась хрустальная посуда, она водрузила стакан на крышу серванта…

Вернулась к дивану… Садиться, однако, не стала. Сосредоточенно потирая лоб, она стала припоминать, зачем сюда шла. Очевидно, припомнив, покачала головой, взяла метелочку и рукой стала стряхивать то место, где она лежала… Подошла к окну и стала смотреть вниз…

«Переживает за сына», — решил Ферти и вплыл в кабинет полковника. На этот раз замок поддался совершенно не противясь. Не как вчера вечером, когда он примчался сюда с готовым дубликатом ключа, сделанным из слепка. То ли слепок был плох, то ли мастер был никудышным — ключ не отпирал. Он застрял в замочной скважине и, стервец, не хотел оттуда вылезать.

Ферти взмок. Он уже паниковал. За дверью слышались голоса вернувшегося с работы хозяина, его жены и их младшего сына. Полковник мог объявиться здесь в любую минуту. Вошел бы и… провал. Шкаф отодвинут, сейф на виду, а в его скважине — ключ. Причем, родной — у него, у Худиева, в руках.

Только на четвертой двухминутке Тому удалось извлечь его оттуда. И в самое время. В кабинет влетел знакомый уже ему — плюгавый, со злобным выражением лица — сам хозяин. Бросив на стол папку, что он нес под мышкой, Худиев проскочил сквозь неудачливого взломщика и мелкими шажонками подбежал к книжному шкафу. Еще мгновение, и разверзнутое чрево сейфа со всем его содержимым предстало перед глазами Тома…

Выудив оттуда картонный скоросшиватель, Худиев вернулся к столу и из принесенной им папки переложил туда два листа бумаги с каким-то текстом. Пока полковник был занят этим делом, Ферти успел рассмотреть нутро худиевского тайника. Две пачки стодолларовых банкнот, три скоросшивателя, стопка магнитофонных кассет и одна видеокассета, пенал с авторучкой-пистолетом и ручкой с симпатическими чернилами, несколько коробков с ампулами и таблетками, два диктофона — и, пожалуй, все…

Потом, проделав все в обратном порядке и сунув ключ в нагрудный карман пиджака, полковник вышел вон.

Покинул восвояси квартиру Худиева и Ферти. Хотя то, за чем он пришел, лежало, казалось бы, под руками, он не стал больше испытывать удачу. Дубликат мог подвести — заклинить в замочной скважине.

Хорошо, что люди придумали компьютер. И хорошо, что компьютер, взяв на экран слепок и сделанный с него ключ, в считанные секунды рассчитал и вычертил все его зубчики, бороздочки, выемки и пазы со всеми размерами. А дальше уже было делом техники…

Теперь пошло как по маслу — в три щелчка. Облегченно вздохнув, Ферти вытащил те самые скоросшиватели, один из которых Худиев накануне «насытил» очередной порцией секретных материалов, всю стопочку магнитофонных кассет и кассету с видеозаписью, что стояла прислоненной к стенке сейфа. На всякий случай, еще раз обшарил глазами все сейфово нутро и, ничего интересного не обнаружив, захлопнул его гостеприимно разинутую пасть.

— …На этот раз вы быстро, — обрадовалась Джилл.

— И с добычей, — в тон ей сказал Ферти.

Освободившись от контура, делавшего его невидимкой, он потребовал, чтобы девушка пропустила все документы, лежавшие в папках, через факс. Джилл тут же по телефону соединилась с Караевым, дожидавшимся их сообщений в посольстве.

— Майкл, включайте факс, — попросила она, добавив, что после приема каждого документа она будет справляться, как вышел текст.

Занимаясь факсом, Джилл одновременно помогала Тому переписывать магнитные ленты и видеокассету.

— Первый документ закончен. Как принято? — поинтересовалась Джилл.

— Отлично! — сообщил Караев. — Давайте следующие.

Пока Джилл возилась с последней кассетой, Ферти заметил, что факс уже проглотил вставленную в него бумагу и требовал другую. Не отвлекая девушку, Том поднял трубку и спросил, четко ли получился шрифт и нет ли пропусков.

— Все великолепно, Ферти! — восторженно кричал в микрофон Майкл. — Вы даже не представляете себе, что это за материалы! Каждая — бомба!.. Еще много осталось?

— Чуть-чуть, Майк, — хитро усмехаясь, ответил Том, вправляя в факс очередную бомбу.

Дело спорилось. Никто не подгонял. Никто не мешал. И Ферти спокойно наблюдал, как факс заглатывал вложенные в него последние листы и краем глаза следил за Джилл, слушавшей качество перезаписи. Видяшник еще крутил худиевскую ленту. Оставалось еще немножко. И вдруг испуганный голос Джилл:

— Том!.. Полковник!..

Неподалеку от подъезда остановилась худиевская «волга». К самой парадной машина подъехать не могла. На ее пути стояли «дайво» и «мерседес»… Из задней двери «Волги» степенно и важно, как это могут демонстрировать плюгавые невелички, вышел сам полковник.

— Мать твою! Какой черт его принес? — поспешно накидывая на себя контур, выругался Том.

Джилл, между тем, быстро и с умелым тщанием собрала скоросшиватели, уложила в стопку кассеты и, критически оглядев провода контура на Ферти, буркнула: «Все в норме» и, нагнувшись к караевскому прибору, включила его.

— Поспешите, Том… Только успейте… Лезьте по стене. Так вы его опередите, — напутствовала она, не упуская из виду завертевшееся колесико счетчика.

«Давай! Давай!.. Молодец!» — подбадривая, шептала она.

Он торпедой вплыл в кабинет полковника. Как раз в тот момент, когда полковничиха пошла открывать ему двери.

— Не вернулся?! — с порога бросил полковник.

— Кто? — робко поинтересовалась она.

— Кто-кто! — вспыхнул Худиев. — Твой сын!

— Он и твой, — с дрожью в голосе осмелилась возразить женщина.

Полковник махнул рукой.

— Налей чаю, — потребовал он и прошел в туалет.

Когда до Ферти донеслась характерная мелодия смывочного бачка, сейф уже был упакован.

— Занеси чай сюда, — сказал Худиев, отпирая дверь в кабинет.

— Здесь душно. Не находишь? — поставив на стол поднос, заметила жена и закрыла за собой дверь.

— Да, душно, — согласился он и открыл окно.

Пахнуло легким ветерком. Вдохнув его полной грудью и прикрыв от удовольствия глаза, он проговорил:

— И правда, было душно.

Ферти хотел уйти. Ничего здесь его больше не задерживало. Но разрази его дьявол, он не помнит, что тогда его заставило замешкаться. Ведь ему, чтобы сойти вниз, на улицу, никаких проблем не было. Всего-навсего одним легким прыжком соскочить с балкона, как с подножки трамвая.

Ну да, его остановил резкий и продолжительный звонок в дверь. И он, любопытства ради, последовал за сразу приосанившимся и одновременно помрачневшим полковником.