Время шло, пленные стояли и стояли в ожидании покупателей. Солнце, только поднимавшееся над горизонтом, когда корабль прибыл в порт, подошло к полудню. Стоять на ногах становилось все труднее и единственным желанием Айдорна было чтобы все это поскорее закончилось. Уже продали Маловиуса и Маллена, еще нескольких мужчин и женщин. Очередь дошла до тиалинца.
— Цена этого раба — сто золотых кесаров! — сказал торговец, показывая на Айдорна, и стоявшие перед помостом господа изумленно притихли. — Он стоит того! Тех кому нужен рабочий на рудники или плантации, либо для другой черной работы прошу не беспокоиться. Этот лесной дикарь продается только в качестве воина или телохранителя. Он трижды пытался сбежать от нас, убил при этом почти половину охраны! Женщины, обратите на него внимание — дикарь помог сбежать прекрасной эльфийке, которую мы везли для ваших мужчин. Если вы будете с ним поласковее, он станет для вас лучшим другом и любовником.
Айдорн, от мысли, что и его сейчас будут осматривать и ощупывать, словно вещь, разозлился. Тело его непроизвольно напряглось, демонстрируя окружающим свою силу. Покупатели подходившие, чтобы проверить состояние тиалинца, остановились, не дойдя нескольких шагов.
— Он точно умеет драться, а Кратас? — Спросил один из покупателей, стареющий и немного заплывший жирком, но все еще мускулистый мужчина. — А то куплю его, выставлю гладиатором. А он выйдет на арену, и окажется, что меча ни разу в руках не держал.
Этот человек не походил на остальных изнеженных господ. Айдорн сазу понял, что он воин, пусть и давно не бравший в руки меч. Хотя тело мужчины и потеряло форму, чувствовалось, что этот человек все еще может справиться с несколькими противниками. В этом тиалинца убедили и глаза незнакомца — пронзительный, все ощупывающий взгляд замечает все вокруг.
— Еще как умеет, — ответил продавец. — Я бы удивился, если бы ты не попросил его проверить, Варгус. Ни одного раба ты еще не купил сразу.
— Вдруг он такой здоровый, потому что навоз на хуторе ворочал, — согласился покупатель, — а мне нужны воины, а не крестьяне.
— В Бездну воинов и мечи, — выругалась одна из покупательниц, — Если ему что-то и демонстрировать, так только то, как он управляется с женщинами.
Черноволосая, с белоснежной кожей, одетая в обтягивающее платье, так что видны ее роскошные формы, женщина смотрела на тиалинца с неприкрытой похотью во взоре. Если бы Айдорн был свободен, он с удовольствием показал этой женщине как с ней надо обращаться… при помощи кнута.
— Ну да, Селиния, тебе бы только в постель мужиков укладывать, — ответил Варгус. — Такому телу надо дать более достойное применение. Так что пусть он сначала сразится с кем-нибудь и куплю его я. Если он не умеет, тогда забирай его себе.
— Не думаю, что он согласится просто сразиться — он попытается сбежать, — ответил Кратас. — Могу предложить только деревянную палку — давать ему в руки железо слишком опасно.
— Если будешь чересчур усердствовать, рабыня, например вот эта, — сказал Кратас, указывая пальцем на одну из еще не проданных женщин, — умрет. Так что бери дубинку и покажи этим господам, на что способен, и без глупостей.
Один из стражников протянул тиалинцу палку, в то время как второй встал с обнаженным мечом перед выбранной работорговцем женщиной. Торговец снял кандалы с ног юноши. Против тиалинца вышли два самых здоровых охранника, также вооруженные дубинками.
— Ну ладно, сами напросились, — бросил Айдорн и пошел в атаку.
Цепи на руках мешали ему сражаться, сильно стесняли движения юноши, Но он все равно показал что умел.
Охранники напали на тиалинца с разных сторон, но у них ничего не вышло. Айдорн отбил дубинку одного, схватив за руку, поднырнул под другого. Потом перекинул охранника через себя и уронил на землю. Нападающие начали злиться: этот дикарь, к тому же раб, в третий раз с тех пор, как его поймали, побеждает их — свободных. Они накинулись на парня, намереваясь не просто отлупить того как следует, но если удастся, то и покалечить. Если бы тиалинцу не мешала цепь, сковывающая руки, он бы расправился со стражниками куда быстрее. Получив несколько чувствительных ударов, Айдорн решил и эту цепь использовать как оружие — он старался запутать дубинки и вырвать их из рук стражников. Противники поняли маневр тиалинца и наносили удары осторожнее. Такой бой мог продлиться долго, до тех пор, пока кто-нибудь из сражавшихся не устанет и не начнет ошибаться.
— Хватит! — приказал Варгус. — Я беру его, а чтобы ни у кого не возникло сомнений в моем праве, плачу за него сразу полторы тысячи золотых.
— Опять ты перехватил у меня игрушку, — недовольно произнесла Селиния. — Ну что будет хорошего, если он погибнет через неделю?
— Я надеюсь, что он не будет убит так скоро, — засмеялся мужчина. — И если окажусь прав, так уж и быть, одолжу его тебе на пару дней.
Айдорна одели, на ноги вновь нацепили кандалы, чтобы не пытался в пути сбежать от хозяина. Потом Варгус подозвал трех телохранителей, которые немедленно окружили нового раба.
— Радуйся, что не попал к моей сестре, а станешь гладиатором на арене Цирка, — обратился к тиалинцу его хозяин, направляясь к выходу с рынка, — ее еще никто не смог удовлетворить в постели.
Тиалинец поплелся следом, то и дело подгоняемый конвоирами. Снова его вели по улицам недружелюбного города. Только сейчас вокруг него располагались дома знати, даже не дома — дворцы, каждый с собственным, порой очень большим участком земли, отгороженным от остального мира высокими стенами. Даже верхних ярусов и крыш этих дворцов, видимых из-за стен, хватило Айдорну, чтобы понять, насколько самовлюбленными были их хозяева. Дома возносились в небо, словно в желании поспорить с этим безбрежным океаном, с теми, кто за ним; показывали, что люди, в них живущие, считают себя центрами мироздания. Да и по самим людям это тоже было хорошо заметно: жители вышагивали по улице ни на кого и ни на что не обращая внимания, считая все, что они видели ниже своего достоинства. И это для таких вот предстояло Айдорну сражаться в каком-то там Цирке.
Скоро тиалинец увидел и сам Цирк. Точнее, сначала его глазам предстало здание, в высоту превышавшее все рядом находящиеся и закрывавшее полгоризонта в длину. Только потом хозяин сообщил ему, что это и есть Цирк. Именно там он будет драться на потеху публике и для обогащения его, Варгуса.
— Но в Цирк ты попадешь без меня, — сказал мужчина, — а мне надо всего лишь отвести тебя в Казармы. Там тебя будут содержать все время пока ты не на арене Цирка.
Казармы оказались трехъярусным строением, очень небольшим по сравнению с расположившейся рядом громадой Цирка. Вход в кирпичное здание ничем не украшен, над ним только небольшой козырек. Возле двери стоят два стража в начищенной до блеска пластинчатой броне. Руки их сжимают бердыши, скрещенные перед дверью. При виде Варгуса стражники расступились — как видно он хорошо известен в этом заведении.
Войдя в дверь, Айдорн попал в большой холл, стены которого украшены портретами вооруженных людей. Между ними висят щиты, мечи и секиры, по углам стоят на подставках доспехи. Это помещение предназначалось не для рабов, а служило для завлечения в это дело — бои на арене — господ, приходивших сюда от нечего делать. Обстановка в помещении должна помочь им решить, вкладывать ли деньги в бойцов или не стоит. Из холла ведут две двери: одна изящная и богато украшенная, другая тяжелая, из толстых досок.
Варгус направился к первой. Пройдя в нее, тиалинец увидел за ней короткий коридор в конце которого перед дверью стоит всего один охранник. Варгус даже не обратил на него внимания, проходя мимо. Войдя вслед за хозяином в дверь, тиалинец очутился в комнате, являющейся подобием холла, через который они только что прошли. Стены увешаны оружием, только чрезмерно и в полном беспорядке, что говорило об отсутствии у владельца комнаты даже толики вкуса. Посреди стоит огромный стол, на нем кучей навалены разные бумаги, лежит несколько кинжалов. Отдельной кучкой располагаются небольшие кисетики и кошели, один развязан и из него вывалились золотые монеты. За столом восседает, погрузившись в изучение какой-то грамоты, огромный человек. Огромный не из-за мускулов, что следовало ожидать в таком заведении, а от толстого слоя жира. Одет этот человек в просторный, делающий его еще более толстым, халат, раскрашенный в самые яркие и кричащие цвета. Он не обращал никакого внимания на вошедших. Варгус кашлянул и толстяк поднял глаза, еще долго не принимавшие осмысленного выражения.