„Отвратительно, страшно, мохнато…“
Отвратительно, страшно, мохнато,
Воплощая всемирное зло,
На восток расширялося НАТО
И до нас невзначай доползло.
Над страною нависло зловеще,
Заслонивши нам солнечный свет,
И зажало в железные клещи,
От которых спасения нет.
Мы тут сеяли мирно и жали,
Добиваясь рекордов в труде,
На соседей мы зла не держали,
Мы добром их держали в узде.
Достигали совместных успехов
И кормили их щедрой рукой,
Всяких разных поляков да чехов,
Что сдались нам незнамо на кой.
А теперь эти самые братья,
Не вернув миллиардных долгов,
Жадной сворой рванулись в объятья
Наших общих недавних врагов.
А раз так, мы должны, я считаю
Как один всей великой страной,
Обратив свои взоры к Китаю,
Повернуться к Европе спиной.
И, слегка наклонившись при этом,
Брючный пояс ослабить чуток…
Что и явится лучшим ответом
Расширеньям любым на восток.
Отец и сын
— Скажи мне, отец,
Что там в небе горит,
Ночной озаряя покров?
— Не бойся, мой сын,
Это метеорит —
Посланец далеких миров.
— Я слова такого не слышал, отец,
И мне незнакомо оно,
Но, чувствую, свету приходит конец
И, стало быть, нам заодно.
— Не бойся, мой милый,
Авось пронесет,
Не даст нас в обиду Господь,
Он наши заблудшие души спасет,
А если успеет — и плоть.
— А вдруг не успеет?
Отец, я дрожу,
Сковал меня гибельный страх.
— Уж больно ты нервный, как я погляжу,
Держи себя, сын мой, в руках.
— Отец, он все ближе,
Минут через пять
Наступит последний парад,
Не в силах я больше на месте стоять,
Настолько здоровый он, гад!
— Не бойся, мой сын,
Я когда-то читал,
Теперь уж не помню когда,
Что это всего лишь железный металл,
Отлитый из вечного льда.
— С небесным железом, отец, не шути,
С обычным-то шутки плохи,
Похоже, что нету другого пути,
Давай-ка рванем в лопухи.
— В какие, мой сын?
— Да вон, за бугром,
Отсюда шагах в двадцати.
Да что ты стоишь,
Разрази тебя гром!
Нам самое время идти.
— Скажу тебе, сын,
Как тунгусу тунгус,
Чем шкуру спасать в лопухах,
Я лучше сгорю, как последний Ян Гус,
И ветер развеет мой прах.
Найду себе гибель в неравном бою,
Прости, коли был я суров,
Дай, сын, на прощанье мне руку твою.
— Как знаешь, отец.
Будь здоров.
„Откровенно говоря…“
Откровенно говоря,
После выпада такого,
Я б на месте главаря
Тоже кликнул постового.
Но чуток повременив,
Пусть их, думаю, бранятся,
Нам-то с вами что до них,
Что ли нечем нам заняться?
Будем живы — не помрем,
Подскребемся по сусекам,
Что с царем, что с главарем,
Лишь бы только не с генсеком.
Палехская роспись
Озаряя ярким светом
Вековую темноту,
Едет по небу ракета
С человеком на борту.
Человек с научной целью
Из ракеты смотрит вниз,
Вот уж ровно две недели,
Как он в воздухе повис.
В рамках заданной программы
Дни и ночи напролет
Он в пролет оконной рамы
Наблюдение ведет
Из глубин межзвездной бездны.
Через толстое стекло
Ископаемых полезных
Он фиксирует число.
Независимый как птица,
Он парит на зависть всем
И на землю возвратиться
Не торопится совсем.
Но когда придет команда
Прекратить ему полет,
Приземлится там, где надо,
И домой к себе пойдет.