– Умная ты, баба Люба, а зачем ты меня в том подвале замкнула?
– Предупреждала я тебя этим, да и пугнуть хотела, чтоб не занимался ты непотребным делом. И еще сама перепугалась – а вдруг как найдешь тот лаз, увидишь, что ничего в той пещере нету, и пойдешь звонить по деревне. Начнут искать по дворам и, глядишь, дойдут до меня. Все у меня отберут и распродадут Белую церковь по всему свету.
– Значит, имя села сберегала? – чувствуя легкий запах гари, с издевкой спросил я.
– А как же, только так, – охотно согласилась старуха.
– Врешь ты все, баба Люба. В этом случае ты бы обо всем рассказала Марии Андреевне, а ты ведь молчок.
– Не могла я ей об этом рассказывать, потому как она со своей Зойкой снюхалась, а ту стерву я за версту чую, увезла бы она все оклады за границу.
– Нет больше Зои Андреевны, – освобождаясь от пут, сообщил я.
– Да это ж куда она делась?
– Судя по всему, ее умертвила собственная дочь, которая только что была здесь. Вы догадывались, что Клара Оттовна является племянницей Марии Андреевны?
– Почему же догадывалась? Я об этом знала. Она раньше частенько сюда заныривала. Манька ее жалела – как же, сиротиночка. Она ей предлагала жить у нее, да только Кларка в мамашу свою пошла, себялюбка, каких еще свет не видел.
– Почему вы не рассказали мне об этом раньше?
– А почему я должна была тебе все рассказывать?
– Да потому, что я бы все понял, меры принял и не погибло бы столько невинных. Как они догадались, что клад у вас? – развязывая ей руки, спросил я.
– Сама не пойму. Может, этот Паша подсмотрел. Ты помнишь, я тебе рассказывала о приплюснутой страшной роже? Так вот это и был Паша, только я до сих пор не пойму, что ему удалось подсмотреть тогда в окно. Послушай, Константин Иванович, тебе не кажется, что пахнет паленым? Уж не запалили ли они избу?
Об этом я подумывал давно, просто не хотел раньше времени сеять панику.
– Спокойно, баба Люба, сейчас мы попробуем отсюда выбраться.
Поставив чурбачок точно над лазом, я взобрался на него и попытался горбом выдавить крышку, но, несмотря на все мои старания и потуги, едва ли она сдвинулась хоть на миллиметр. Дело принимало скверный оборот, нужны были какие-то радикальные меры, а откуда их было взять, если у меня под руками, кроме немощной старухи да горки гнилой картошки, ничего не было. Самым скверным в этой ситуации было то, что даже если дом будут тушить и бабу Любу попытаются спасти, то нас в горящей избе попросту не найдут. Только потом, как копченых рыбешек, нас откопают из подпола. А дым становился все острее и ощутимей. Нам оставалось только одно – что есть моченьки орать, уповая на чьи-то чуткие уши. Что мы и сделали – завыли тоскливо и протяжно. И почти тотчас нам отозвался приглушенный незнакомый голос:
– Где вы там? В подполье, что ли?
– В подполье! В подполье! – радостно подпрыгивая, заверещали мы.
– Какого черта!!! – пытаясь сорвать крышку, закашлялся мужик. – Что случилось?
– Заколотили нас, – удивляясь его тупоумию, объяснил я. – Топором надо.
– Хреном тут надо, – возразил он и закашлялся с новой силой. – Погодите, дух переведу. Сейчас что-нибудь придумаю.
– А ты не думай, родненький! – заскулила баба Люба. – Тама в сенцах ломик стоит. Им будет сподручно крышку-то сковырнуть.
Послышался топот ног, и на некоторое время наступила тишина, во время которой я отчетливо услышал треск разгорающегося пламени.
– Да где ж ты там ходишь? – завопила баба Люба, заслышав шаги над головой. – Ирод Царя Небесного, ведь сгорим же через тебя.
– Через себя вы сгорите, так твою растак! – зло выругался спаситель и, кашляя, принялся орудовать ломом. В конце концов ему удалось надежно ввести острие в щель, и скоро крышка с необыкновенно мелодичным скрежетом подалась, а там и вовсе была отброшена в сторону. Словно кулаком по мозгам, в нос ударило дымом.
– Глубоко не дышите, – предупредил мужик, принимая от меня легкое бабкино тело. – Сени и входная стена в огне, прыгай за мной через окно.
– Разберусь, – лаконично ответил я и последовал ласточкой за ним.
Любопытные сельчане стояли вблизи от горящего дома, но помогать нашему спасителю не торопились. Собственно, и помогать-то было некому. Наверное, самым резвым среди них был мэр Трофимыч, но он взял на себя функции то ли руководителя, то ли советника.
– Бабы, женщины, – орал он бесстрастной толпе стариков, бестолково размахивая руками, – надо шустро принести одеяло и положить на него Любку, а потом отнести ее к Семеновне в избу! Я вам кому говорю!
– Да успокойся ты, Трофимыч, – замахнулась на него пострадавшая. – Без тебя все решим. Избу жалко. Где теперь жить буду?
– На этот счет ты, Любаша, не беспокойся. Выбирай любую из заколоченных, а завтра мы ее подшаманим, и будет получше, чем твоя развалюха. Что-то участковый не едет. Нешто не видит, что тут творится.
– Поехали, Гончаров, – тронул меня за плечо мой спаситель, и я невольно вздрогнул, потому как тотчас в нем узнал Носача, или Анатолия Васильевича Котова.
– Вы? Но как? Почему? Я ничего не понимаю…
– Это долго рассказывать, а у нас мало времени, если, конечно, вы хотите еще разок встретиться с Кларой Оттовной Стариковой.
– А вы что же – давно ее не видели? – зло спросил я.
– Больше суток, но я бы очень хотел увидеть ее еще раз.
– Вряд ли это получится, она забрала клад и уехала минут двадцать назад.
– Значит, мы еще успеем ее перехватить. Я знаю, где ее нелегальная берлога, а она об этом даже не догадывается. Кроме того, Клара Оттовна думает, что достаточно меня перепугала и подставила, ей и в голову не может прийти, что я могу начать ее преследование.
– У меня нет оснований верить вам.
– Как хотите, тогда я поеду один. Она мне здорово насолила, и я хотел бы сдать ее в руки правосудия. Но она не одна, и мне нужен помощник.
– На чем же мы поедем? Она угнала у меня машину, – уже не сомневаясь, что он говорит правду, на всякий случай спросил я.
– Поехали, – подтолкнул он меня к старой, видавшей виды «копейке». – А по дороге я вам все расскажу. Тогда вы сами решите, стоит мне помогать или нет. Меня наняла Зоя Андреевна сразу после того, как вы отказались помочь ей отыскать дедовские сокровища, – трогаясь с места, сообщил Котов. – Я не такой щепетильный, как вы, да и материально живу гораздо хуже. В общем, я согласился с ее предложением и начал розыски по пути, по которому, вероятно, прошли и вы. В один прекрасный момент наши дорожки пересеклись, и я был вынужден вас нейтрализовать.
– То есть закрыть в церковном подвале и подкинуть нам в машины наркотик?
– Да, это удар ниже пояса, но так мне приказала покойная Зоя Андреевна. Она же и снабдила меня кокаином. Словом, за дело я взялся рьяно и добросовестно. Вдоль и поперек излазил всю церковь, простучал подвал, обнюхал подземный ход и пещеру. Скрупулезно проверил пять или шесть версий, пока не пришел к выводу, что клад может находиться только у старухи Стешкиной, поскольку именно она долгое время служила сторожихой и кому, как не ей, был известен каждый подвальный закуток.
Теперь мне нужны были веские улики, но не для того, чтобы припереть ее к стенке, а чтобы самому быть на сто процентов уверенным в ее причастности. И я такие улики нашел. Не знаю, попадались ли вам остатки разбитой рюмки на полу пещеры, но лично мне повезло, и я такой осколок, довольно крупных размеров, нашел. Он был несколько необычной формы…
– Зеленоватого стекла и с внутренними гранями, – чувствуя отвращение к самому себе, уточнил я. – И на его внутренней части можно было обнаружить следы стеарина.
– Именно так, значит, и вам попадалось нечто подобное. Я рад, что мы с вами шли по одному пути. Так вот, имея в кармане это вещественное доказательство, я пришел в дом Стешкиной с коробкой конфет, а в ответ она мне поднесла рюмку наливки в граненой рюмочке, что мне и требовалось. Теперь я уже нисколько не сомневался в ее причастности. А потом, когда я рассматривал ее иконостас, я заметил на одной иконе серебряный оклад и неожиданно резко спросил: «Где остальное?!» Она невольно глянула на крышку подполья, и мне стало все ясно.