— Только вчера я получила письмо от Графа Рёаанака, в котором он сообщил о решении своего Дома и лично поклялся в своей доброй воле. Странным образом вы, Ваша Светлость, хорошо информированы.

Тавель поклонился и сказал, — Раз так, не разрешит ли Ваше Величество поделиться с вами некоторым наблюдением?

— Конечно, Принц. Так и сделайте, пожалуйста, особенно если это приведет нас к той точке политического обзора, с которой вы сможете действовать в мою пользу.

Тавель слегка прочистил горло и сказал, — Мой Дом находится на распутье, что весьма необычно для нас. У нас больше влияния, чем у Джарегов и Текл, но меньше, чем у Драконов и Атир. Мы проконсультировались — неофициально, должен я добавить — с некоторыми Иссолами и Йоричами, а также с предствителями отдельных торговых Домов.

— Очень хорошо, продолжайте.

— Для того, чтобы я сумел убедить мой Дом принять Ваше Величество как Императрицу, вы должны, ну…

— Да, если вы хотите убедить их, что я должна попытаться сделать?

— Я уверен, что мы приведем с собой Дома Иорича, Креоты и скорее всего Орки, потому что они всегда идут вслед за нами.

— Это я понимаю.

— И как только это случится, я не могу себе представить, что Джареги и Теклы не пойдут вслед.

— Мне кажется, что вы, Ваша Светлость, планируете мои дальнейшие действия.

— Ни в коем случае, Ваше Величество. Я просто пытаюсь объяснить…

— Не имеет значения, Принц. Продолжайте.

— Да, Ваше Величество. Я только хочу заметить, что если мои переговоры с моим собственным Домом будут успешными, это может привести, само по себе, к тому, что весь Совет Принцев поддержит Ваше Величество.

Зарика какое-то время молчала, и Орб, слегка замедлившийся в ответ на этот разговор, покрылся темно-зеленой тенью, пока она размышляла, а потом слабо запульсировал, когда Зарика спросила его о некоторых подробнастях истории самого Тавеля и его семьи. Будьте уверены, Ястреблорд был далеко не дурак, и, как и все Ястребы, хорошо знал о некоторых свойствах Орба. Но насколько честен он был, если бы не знал, что его видели насквозь и любая ложь, если бы он ее сказал, была бы немедленно замечена?

— Очень хорошо, — наконец сказала Зарика. — И что же может Империя пообещать вашему Дому такого, что поможет убедить его в том, что я настоящая Империатрица, представляющая их интересы, так же как и интересы всякого другого в этой огромной Империи, которая когда-то была, и, с помощью Фортуны, опять будет?

— Самую малость, Ваше Величество.

— Посмотрим.

— Одно владение.

— Это достаточно легко; сейчас очень много свободных поместий.

— Особое владение, Ваше Величество.

— Тогда не так легко. Кто владеет им сейчас?

— Никто. То есть, можно сказать, Империя.

— Уже лучше. Оно очень дорого?

— Я не отрицаю этого перед лицом Вашего Величества.

— Какова его стоимость?

— Насколько я знаю, там можно найти железную руду, нефть и уголь, и все это сосредоточено в узкой области среди нескольких невысоких гор и долин. До катастрофы там добывали все это, а нефть, например, недалеко от нее очищали и делали керосин; нет там недостатка и в воде, и дорогах по воде.

— И, как вы говорите, этими графствами никто не владеет?

— Ни одним из них. Были барон или несколько, которые управляли частью их до Катастрофы Адрона, но из их семей никого не осталось, даже самых маленьких.

— О каком количестве графств вы говорите?

— О пяти.

— Насколько велика площадь?

— Возможно двенадцать сотен квадратных миль.

— Это не так много. Где в точности находятся эти графства?

— Прямо на юг от Холмов Ожерелья.

— А, а!

— Ваше Величество знает их?

— Конечно. Я уже пообещала три из них одному Драконлорду, которой помог мне против Претендента. Я совершенно не знала, что они так ценны.

— Вы уже пообещали их? А, это очень плохо.

— А не захотят ли они чего-нибудь другого?

— Боюсь что нет, Ваше Величество, — сказал Ястреб, глубоко кланяясь. — Если Ваше Величество извинит меня…

— Пока нет, оставайтесь здесь, Ваша Светлость, — холодно сказала Зарика.

Тавель опять поклонился и замер в ожидании, приняв идеальную осанку придворного.

Империатрица обнаружила, как и Маролан в свое время, что править остальными означает проводить больше времени в размышлениях, чем она привыкла — иначе неизбежно станешь недобросовестным администратором, а история не говорит ничего хорошего о недобросовестных администраторах. Поэтому Зарика еще раз все обдумала, а обдумав, сказала, — Очень хорошо, вы сможете получить все эти пять графств.

Ястреблорд поклонился. — Я верю, что буду способен привести Вашему Величеству хорошие новости не позже, чем через месяц.

— Я рассчитываю на это.

— О, — сказал он, внезапно выглядя озабоченным. — Я надеюсь, что Ваше Величество не восприняло мои слова как гарантию верности для любого другого Дома, кроме моего собственного.

— И я надеюсь, — в тон ему ответила Императрица, — что Ваша Светлость не восприняла мои слова как гарантию того, что пять графств уже принадлежат вашему Дому.

— И тем не менее — да, я понимаю, Ваше Величество.

— Хорошо, Принц. Очень важно понимать друг друга.

Тавель поклонился, принимая справедливость замечания, которым Ее Величество сделало честь поделиться с ним, и поинтересовался, — Что-нибудь еще?

— Нет. Вы можете идти.

— Ваше Величество вскоре услышит обо мне.

Когда он ушел, Зарика вернулась к своей работе, сравнивая некоторые рисунки на бумаге с моделями и барабаня пальцами по столу, когда капитан опять вошел в комнату и сказал, — Еще один джентльмен хочет поговорить с Вашим Величеством.

Зарика как раз размышляла о том, коридор какого вида должен соединять Императорское Крыло с Крылом Йорича, что повлекло за собой философский вопрос о связи между нуждами Империи и абстракцией справедливости, и почему ее не настолько легко соблюсти. Она разрешила легкой гримасе пересечь свое лицо, прежде чем сказала, — Кто на этот раз?

— Это я, — сказал Кааврен.

— Да, да. Но я имела в виду, кто хочет увидеть меня.

— Капитан вашей гвардии, — холодно сказал Кааврен.

— Но именно вы капитан моей гвардии.

— Да, значит именно я хочу поговорить с моей Империатрицей.

Глаза Ее Величества сузились и она сказала, — Капитан, вы должны отказаться от привычки отвечать в таком тоне, который можно считать проявлением неуважения по отношению к Орбу. Даже когда мы одни, я не считаю это проявлением хорошего вкуса, и я удивлена, что такой старый солдат как вы, служивший Империи в течении многих лет, разрешает себе подобные вольности.

— Я прошу извинить меня, Ваше Величество, — сказал Кааврен. — С возрастом мы, солдаты, становимся хрупкими, и малейшее давление на нас заставляет нас быстро отступать, иначе мы ломаемся.

— Я не думаю, Капитан, что вам угрожает опасность сломаться.

— Прошу прошения у Вашего Величества, но я должен сделать себе честь не согласиться.

— Тогда вы хотите сказать, что вам гозит опасность сломаться?

— Вы знаете, Ваше Величество, что я стар.

Зарика быстро проконсультировалась с Орбом, после чего произвела несложные арифметические подсчеты и сказала, — Мой дорогой Капитан, вам нет и тысячи лет.

— Это верно, но Ваше Величество должно понимать, что каждый год Междуцарствия, которое, к счастью, прошло —

— Что до этого, мы, с помошью Фортуны, увидим.

— надо считать за десять, когда вычисляешь мой возраст.

— Так много?

— По меньшей мере.

— Ну, возможно для Тиас цифры надо складывать иначе, чем для других.

— Это может быть, но, клянусь, это чистая правда.

— Очень хорошо, Капитан. Я принимаю, что вы стары. И что теперь? Ваши услуги по-прежнему очень ценны.

— О, ваше Ваше Величество льстит мне, говоря так.

— Совсем нет, по меньшей мере я надеюсь, что вы не будете со мной спорить и об этом?

— Кстати…