— А внизу?

— Не знаю, там… кажется, конторы.

— Чего мы ждем. Тони? Пошли отсюда. — Рикардо потянул меня за рукав.

— Мы с вами раньше не встречались?

Женщина прикусила нижнюю губу и снова покачала головой.

Я сделал несколько шагов по комнате с пистолетом в руке, старательно обходя лужу крови, растекавшуюся по ковру. Дойдя до туалетного столика, я стал рассеянно перебирать флаконы духов, дезодоранты и баночки кремов. Рядом стояли в рамках фотографии.

— Вы здесь живете? — снова спросил я женщину, не оборачиваясь.

Она не сразу ответила. Я взял в руки одну фотографию. Это был семейный снимок, сделанный на лоне природы. Все казались очень счастливыми и смотрели в объектив улыбаясь.

— Да, — тихо ответила она. — Я здесь живу.

Фотография меня заинтересовала, и я стал внимательно ее рассматривать. Узнал Нельсона и женщину, лежавшую с ним в постели, а также двух других женщин.

Все три женщины были очень похожи. Рядом с ними сидел Луис Роблес.

Стекло я разбил о край тумбочки, а фотографию вынул из рамки и спрятал во внутренний карман пиджака.

Потом рассмеялся и посмотрел на себя в зеркало. Подбородок и щеки были синими от пробившейся щетины. Мне бы следовало побриться. Глаза были красными.

— Идиот, — сказал я своему отражению в зеркале. — Ты кретин. Тони.

Рикардо кашлянул.

— Оставайся, если хочешь, я смываюсь.

Сделав жест рукой, я попросил Рикардо подождать еще минуту и приблизился к кровати. Женщина прижалась к Нельсону. Нет, она не искала у него защиты. Она его защищала.

— Что… вы намерены сделать? Ради бога… — взмолилась она. Я остановился у края кровати и внимательно посмотрел на нее. — Скажите сеньору Драперу, что я завтра же зайду к нему, и мы обговорим все вопросы, связанные с долгами… не надо ничего предпринимать. — Она еще крепче обняла Нельсона.

— Сволочь… — пролепетал Нельсон. — Все вы сволочи, убийцы. — В глазах у него стояли слезы. — Вы не имеете права находиться здесь… Вы… вы…

— Слушай, парень, — прервал я его. — Все эти песни хорошо известны, и, если ты намерен сейчас распространяться о любви, неуважении к личности и все такое прочее, я тебе все зубы пересчитаю. Понял? Оставь эти сказки для тех, кому ты продаешь свои брошюрки.

Он заткнулся.

— Передайте привет Дельбо, сеньора. Он очень исполнительный работник и сумеет позаботиться о трупе. — Я направился к двери. — И не пытайтесь уверить меня, что незнакомы с Дельбо. Никто вам не поверит.

Когда я уже был в дверях, она повторила:

— Завтра я зайду к этому Драперу. Передайте ему.

Передо мной снова была деловая женщина.

В лифте я снял пиджак и перекинул его через руку, спрятав таким образом пистолет.

Охранник ждал нас в вестибюле и явно нервничал.

Улица, видневшаяся через застекленные двери подъезда, была окрашена в темно-голубые предрассветные тона.

— Этот парень — просто чудо. Мы теперь будем заглядывать каждую неделю, — сказал я охраннику и обернулся к Рикардо, улыбавшемуся во весь рот. Верно?

— Это восхитительно, — подтвердил он.

— Вы очень задержались, — процедил сквозь зубы охранник. — Я звонил четыре раза, но никто не брал трубку.

— Как же мы могли взять трубку? — парировал Рикардо. — Никак не могли. — Он рассмеялся.

— Кстати, — добавил я. — Игнасио просил передать, что он вас ждет.

— Моя смена скоро заканчивается, — ответил охранник.

— В другой раз придем пораньше, — не унимался я.

— Он неутомим, — подыграл мне Рикардо.

— Приходите до трех. Запомните, если придете позже, я не пущу.

— Больше этого не будет, честное слово. Правда?

— Мы будем здесь в двенадцать или даже раньше, — заверил его Рикардо.

Он широко улыбнулся и распахнул перед охранником дверь лифта. Тот немного поколебался, но все же вошел.

Я закрыл за ним дверь, засунул за пояс «габилондо» и надел пиджак. Мы вышли на улицу.

Через несколько минут такси мчало нас по проспекту Кастельяна. Появились первые прохожие.

Рикардо расслабился.

— Ты мне вернул молодость. Тони. Давно я так не развлекался.

— Завтра получишь деньги. Я уверен, что эта сеньора

заплатит все долги.

— Она? Я думал, должник — Нельсон.

— Теоретически да, но в действительности все дело принадлежит не Нельсону, а этой женщине. Она его мать.

— О, господи! — воскликнул он.

Таксист обернулся.

— Вы что-то сказали?

— Нет, — ответил Рикардо. — Это я сам с собой.

Молоденькая служанка в наколке и синем форменном платье подметала у входа на виллу «Кристина». Ей было лет двадцать, не больше, круглое лицо, покрытое веснушками, выглядело испуганным.

Доброе утро, у меня дело к хозяевам, — сказал я с улыбкой, толкая неплотно прикрытую калитку.

Утро казалось мне восхитительным.

— О. нет, нет, нельзя, сеньор!.. Нельзя! — закричала она, хватаясь за метлу, как за средневековую шпагу. — Еще очень рано!

Я шагнул в сад с аккуратно подстриженными газонами. Щебетали птички, небо в этом районе Мадрида было чистым. Девушка кинулась бежать вслед за мной.

— Сеньор, сеньор, пожалуйста… нельзя! Они еще спят!

Я обернулся, улыбка не сходила с моего лица.

— Не беспокойтесь, мы свои люди.

— Но…

Наконец она остановилась, прижимая к груди метлу.

Прилежная служанка, поднялась чуть свет. чтобы все сделать к пробуждению хозяев: приготовить ванну, завтрак, убрать дом и даже подмести в саду.

Я поднялся по мраморной лестнице и позвонил. Звук колокольчика сюда не доносился, вероятно, звонок был связан с кухней. Сеньоры никогда сами не открывают дверь.

Мне открыл субъект среднего возраста в черной рубашке, черном галстуке и полосатом жилете. Именно таким я представлял себе мажордома. У него были квадратные челюсти и густые сросшиеся брови. Он производил впечатление сильного человека.

— Что вам нужно? — спросил он, оглядев меня с головы до ног. Одного взгляда оказалось достаточно, опыт у него был. — Вам следует пройти с черного хода, с другой стороны дома.

— Я ничего не продаю. Мне нужна донья Кристина.

Дело очень срочное.

Он попытался захлопнуть дверь, но я успел просунуть ногу и одновременно сильно толкнуть его. Сейчас я уже не утруждал себя улыбкой. Он сел на пол, глаза его выражали немыслимое удивление. Я вошел в дом.

— Эй… что вы делаете? Вы что, с ума сошли? — Он вскочил и, широко раскинув руки, преградил мне дорогу, громко крича:

— Хайме, Хайме, иди скорее сюда!

Я оттолкнул его и тут же заметил, что он изготовился для удара левой. Движения его были размеренными. Выставив плечо, чтобы блокировать его левую, я нанес ему короткий апперкот в подбородок. Он покачнулся, и я уже собирался ударить его в солнечное сплетение, но в этот момент послышались голоса.

Из дверей в глубине холла вышли две женщины в форменных синих платьях. Они в ужасе поднесли руки ко рту и стали вопить, не решаясь сдвинуться с места. Вбежала девушка с метлой и присоединилась к их крикам.

— Ни с места, а то я вас убью! — приказал кто-то у меня за спиной.

Я выпустил мажордома, который тут же упал на пол, и обернулся. В дверях стоял молодой парень в джинсах и рубашке с закатанными рукавами и целился в меня из охотничьего ружья. Он очень нервничал.

— Спокойно, — сказал я, держа руки над головой. — Я не вор, мне нужно видеть сеньору. Мы с ней знакомы.

Он заколебался, но ружья не опустил. Мажордом стоял на коленях на белых, чисто вымытых плитках холла.

Изо рта у него текла кровь. Наверно, прикусил губу.

— Стреляй, Хайме… стреляй, он вор! — кричал он.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — обратился я к парню с ружьем. — Чего доброго, пол испортите.

Появились еще какие-то служанки в форме, все они стояли кучкой у дверей. Теперь их было по меньшей мере пять.