КАК Я УБЕГАЛ ОТ ОБЩЕСТВЕННОСТИ
Ехал в метро, держался, как обычно, за поручень, прикрыв глаза.
Вдруг слышу: – Вам плохо? – И кто-то крепко схватил меня за руку.
Поворачиваюсь: рядом молодой, бородатый парень, с горящими глазами.
– Немного мутит, жара, – отвечаю.
– Вы же сознание потеряли, падали…
– Падал? – удивился я. – Я вроде на ногах.
– Так это я вас удержал…
– Да? Странно, я и не заметил…
– Вам надо выйти, здесь душно, сейчас вызовем Скорую.
– Не надо никакой Скорой, дома оклемаюсь, мне как раз выходить.
На следующей остановке он вышел вместе со мной и подвел меня, поддерживая, словно доходягу, к молоденькому полицейскому. Показал тому какую-то ксиву и назвался: Общественность. – Товарищу плохо стало, потерял сознание, вызывайте Скорую.
Полицейский тут же взялся за телефон.
– Отпустите меня, пожалуйста, товарищ полицейский, – сказал я, – мне уже хорошо. Я сам дойду.
– Не имею права, – игриво сказал полицейский, видно, искушенный уже в последних веяниях... Раз общественность считает, что вам плохо…
И оба, подхватив меня с двух сторон под руки, повели на эскалатор. Полицейский просто слегка поддерживал, а общественник прямо вцепился в меня, словно в преступника.
Пока поднимались, общественник объяснял мне, почему я потерял сознание: это и грабительская пенсионная реформа, и падение жизненного уровня, и скверное медицинское обслуживание… Говорил он при этом очень быстро, экспрессивно, и мне от такого напора стало, по правде сказать, еще хуже. Я почему-то вспомнил Ленина на броневике.
Наверху уже ждала Скорая. Общественник снова представился и рассказал о моем падении. – Надо его госпитализировать! – жестко сказал он. Врач осмотрел меня, померил давление, говорит: – Я ничего страшного не нахожу, но если вы настаиваете…
– Со мной все в порядке, – сказал я. – Могу я идти?
– Договаривайтесь с ним, – и он вяло кивнул на общественника.
Я посмотрел на своего спасителя молящим взором. – Огромное спасибо вам... Но со мной все в порядке, ей богу. – И я хотел уже выскользнуть из Скорой, как он жестко приказал: – Сидеть! Поедете в больницу!
– Но я же здоров, я же не падал! – чуть не плача воскликнул я.
– Потому что я не дал, – напомнил он. – А вы вместо благодарности… Кстати, давайте-ка задокументируем ваше состояние, – и он, достав мобильный притянул меня зачем-то к себе для селфи. – Только улыбаться не надо, – буркнул он, – вам же плохо.
Я изобразил недомогание, и он сделал фото.
– После вашего выздоровления обязательно позову вас на митинг, – сказал он. И, посмотрев на врача, скомандовал: – А теперь везите его в больницу.
Врач пожал плечами.
– Хорошо, – наконец, согласился я. – Можно только я на минутку выйду из машины, позвоню своим? – Он хмуро кивнул.
Я вышел – и что было духу рванул, словно в молодости, прямо через дорогу на другую сторону, и так бежал, словно вслед за мной с ревом  Ура  мчался ленинский броневик.
Наконец, я с облегчением увидел, что никакой погони нет, и стал дворами, то и дело оглядываясь, пробираться домой.
Нет, ну, правда, разве больные так бегают?!

БЛАГО НАРОДА или ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ТЫ
Оказалось, что я самый отъявленный эгоцентрист. Началось это у меня еще в годы консолидации, лет 15 назад, а теперь – просто зашкаливает. Слышу я, например, какие-то важные сообщения по телевизору, ну, скажем, о наших внешнеполитических успехах, о нашей военной мощи или прорыве в здравоохранении, да и вообще о чем-то хорошем – и тут совершенно неосознанно с чего-то восклицаю:  А как же я?!  И так, можно считать, по всем направлениям.
Дома уже смеются надо мной: чего ты, мол, везде себя суешь?! – А я виноват, что ли, если это у меня, как при икоте, само вылетает?! Я уже даже сказал супружнице:  Ты, – говорю, – когда я вот это самое брякаю, тут же мне тряпкой по физиономии бей… Может, подействует . Так и сделали, огрела она меня раз, другой – никакого улучшения.
Тогда решили показать меня одному крупному спецу по эгоцентризму, раз я так немотивированно всё на себя поворачиваю. Он выслушал меня, прощупал всего и спрашивает мою супругу: – Он всегда у вас такой эгоцентрик был?!
Она: – Да что вы, он у нас активный общественник, за порядком в подъезде смотрит… Просто как-то у него на работе торт ели, а ему не досталось, вот он с тех пор все время спрашивает:  А как же я? .
Доктор говорит в задумчивости: – Что-то у него в голове, видимо, заклинило. Не исключаю, что придется оперировать… Но пока попробуем лечить консервативно. – И дает супруге моей наказ: дескать, как только я опять не по делу выступлю, пусть она меня жестко осадит контр-вопросом:  А при чем здесь ты?!  И даже несколько раз это повторит, чтобы до меня, в конце концов, реально дошло, что я действительно тут не причем…
И в тот же вечер мы супругой этот метод опробовали. Транслировали как раз какое-то важное заседание – и вдруг слышу фразу:  Для нас самое главное благо людей…  Я, естественно, тут же со своим эгоцентристским вопросом встреваю:  А как же я?!  – А супружница, как ее и научили, зло так меня спрашивает:  А при чем тут ты?!  И еще более рассерженно, прямо как артистка, протяжно, с разбивкой повторяет:  Ну вот скажи, при чем тут ты?!
И так меня это вдруг больно задело, так унизило, хуже всякой тряпки, что прямо сам почувствовал, как что-то у меня в мозгу звучно расклинило: действительно, я-то здесь при чем?! Чего я везде со своим эгоцентризмом лезу?!  
И всё – сразу свернулись эти мои неуместные восклицания. Теперь – что бы ни показывали, ни рассказывали, хоть по внешней политике, хоть по внутренней – я образцово помалкиваю. Правда, иногда все же, когда слышу что-то очень уж такое позитивное для наших людей, на всякий случай строго себя предупреждаю:  Спокойно! Ты тут не причем!  
В общем, спасибо медицине, да и супруге моей, – вылечили.

ЗАЧЕМ, или ВМЕСТО БОГА
Всё чаще задаюсь вопросом: зачем?
И в метафизическом таком плане, раз старуха-смерть уже маячит, и в обычной нашей земной текучке.
Ну, вот сейчас, например, поручили мне один проект сотворить, а нафига он нужен, не знаю. Таких уже, наверно, тыщи развелось, деваться от них некуда.
Пытался выяснить у нашего главного, зачем мы на эту хрень ведемся. Говорит: – Бабки могут хорошие дать, для чего же еще?! – Я говорю: – Но должно же быть какое-то солидное обоснование, иначе нас не поймут… – Ну вот вы и придумайте, – отвечает, – а не меня донимайте, вы у нас мастер по этой части, до сих пор помню, как вы на корпоративе зажигали.
Пошел придумывать.
Расписал всё, как умею: и про суровую международную обстановку, санкции, импортозамещение, но главное, что народу это крайне необходимо, что народ этот проект очень ждет…
Показал главнюку, он говорит: – Супер! С такой формулировкой можно хоть миллиард запрашивать…
Вот так и получается. Сам в этих  зачем  уже запутался, ни в чем смысла не вижу, а ответы, когда озадачат, выдаю супер.
Но вопросы-то проклятые все равно остаются, мучают. Зачем я трачу оставшиеся мне денёчки на всю эту лажу? Участвую в каких-то жалких представлениях; силюсь, забывая обо всем, везде отличиться; смотрю, читаю всякую дребедень; мышцы свои для понта накачиваю… Зачем всё это, если мрак один впереди?
Лев Толстой говорил, для Бога надо жить, для души, – ну а если я не слишком верующий, и нет никакой бессмертной души? Как, извиняюсь, тогда? Смысл должен какие-то вполне конкретные очертания иметь, образ…
И вот на днях – совершенно новый поворот в этих моих метаниях. Отсылаю я этому чучелу очередное свое обоснование для очередного проекта, а он меня вызывает и со злобной улыбочкой говорит: – Зря старались. Теперь по-другому надо делать. Принимают только те проекты, которые на рейтинг лидера работают, его международный авторитет…
– Значит, переделывать надо?
– Ну да, не нужны больше все эти сопли про благо народа, общественную значимость…
– Ну и правильно, – усмехнулся я. – Чего тут, действительно, городить, изощряться, когда такой железный наглядный аргумент есть? Всё для фронта, всё для победы… Для отца нашего...
И я пошел переделывать бумагу под подозрительный взгляд главнюка.
Может, мне и с другими моими  зачем  – также? – подумал я. – А чего, вроде как заместо Бога? Самое оно!