Попадавшуюся ему одежду изобрели явно не для того, чтобы он выглядел элегантно, со вкусом и удобно одетым. К настоящему времени он научился довольствоваться всем, что защищало его от дождя и позволяло хранить мелочь.
 
заявил Адам, глаза которого загорелись творческим огнем,

осторожно погладила перепонку. На ощупь крылья были плотными, горячими и сухими. Сквозь тонкую кожу виднелись и сосуды, и хрустальные косточки, которые прорывались этакими слюдяными коготками, весьма острыми с виду.

В этот самый миг сквозь прижатую к губам герцогини руку вырвалось наружу некое странное шипение. Голова ее вздернулась, глаза широко открылись, помигали и сфокусировались на матушке. Лицо герцогини исказила адская ненависть.
 
Если бы какую-нибудь неосторожную муху угораздило в этот момент пролететь между матушкой и Диамандой, она бы тут же вспыхнула и сгорела под пламенем взглядов.
 
он прикрывал глаза ладонью, будто бы слепила его неземная ееная красота,
 
Голос у будущей свекрови оказался низким, мужским. И сама она, пусть и обряженная в бархатное платье с кружевами, нашитыми плотно, богато, имела вид мужиковатый. Какая-то вся квадратная, короткошеяя, с красным, густо напудренным лицом. Над верхнею губой из-под пудры темные усики проглядывают. Волосы муравьиной башней уложены, украшены парчовыми розами и перьями.
 
Видно, что женщина из последних сил сдерживается. Губа выпятилась, пудра с усиков пооблетела.

Небывалые ночные ветры ледяной хваткой вцепились в его одежду. Возле его уха раздалось странное бормотание, как будто говорящий хотел поскорее сообщить нечто крайне важное, но не мог совладать со скоростью речи. Мгновение Томджон стоял в полной неподвижности, но потом, обретя возможность дышать, стрелой бросился к двери.

Здесь стоило бы уверить читателя, что главарь шайки представлял собой этакое чернобородое, самодовольно пыжащееся животное с красным платком вокруг шеи и золотой сережкой в одном ухе, а нижней частью его лица можно было чистить котлы
 

Хьюл скользнул взглядом по залитой пурпурным светом торфяной пустоши, что простиралась прямо до зазубренных скал Овцепикских гор. Даже в самый разгар лета некоторые наиболее исполинские вершины были увешаны массивными ожерельями льда и снега. И пейзаж этот очень хорошо поддавался описанию.
Пчелы деловито сновали в придорожных зарослях чабреца – или просто делали вид, что заняты каким-то крайне важным делом. Над высокогорными лугами скользили облака. Над горами нависла многомерная и пустая тишина, насаждаемая природой, которая не только не была знакома с людским присутствием в этих краях, но и нисколько в оном присутствии не нуждалась.

Тут кто-то постучал Хьюла по плечу. Обернувшись, тот увидел перед собой бугристую, покрытую жесткой щетиной рожу, выглядывающую из-под железного шлема.
 
С десяток жилистых рук, невидимых в полумраке пивной, напряглись, пальцы сжались вокруг верных топорищ.

От врагов мысли демона перекинулись к тем, кого он называл своими союзниками. Какие создания на этот раз встанут на его сторону? Конечно, гоблины, такие восхитительные в своей ярости и жадности, такие неистовые в злобе и жажде убийства. Горные великаны; число их невелико, но каждый обладает силой дюжины человек и шкурой, которую не способен проткнуть ни один кинжал. И поври, да, поври, хитрые, воинственные карлики Джулиантиса, расположенного на островах Непогоды, ненавидевшие людей больше, чем кто-либо другой. Столетия назад именно поври властвовали на всех морях, пересекая их на своих неуклюжих бочкообразных судах. По прочности материала, из которого эти корабли были сделаны, они превосходили любой корабль человека — точно так же, как и сами маленькие поври были несравненно выносливее и крепче более крупных людей.

Демон согнулся и разогнулся, расправил во всю ширину крылья, раскинул в стороны почти человеческие руки. Трансформировал пальцы в когтистые лапы, отрастил зубы — поверх нижней губы теперь свешивались вниз два остроконечных клыка. Любая часть его тела представляла собой смертоносное оружие. И все же, при всей неоспоримой внешней мощи, подлинная сила монстра крылась в его разуме и воле; искуситель душ, обманщик сердец и лжец — вот кем он был. Теологи Короны годами спорили о том, является ли демон источником или порождением зла. Слабость и безнравственность человеческая — его это заслуга или, наоборот, он является лишь тогда, когда греховность созревает в человеке, словно нарыв, готовый вот-вот прорваться?

Матушка искренне верила в то, что не только птицы должны уступать ей дорогу, но и другие ведьмы, высокие деревья и даже некоторые окрестные горы. Дракон не уступил, чем и поплатился