В зелёной мантии Июнь
Вошёл сквозь майские ворота -
Куда ни глянь, куда ни дунь,
Всё изумруд, да позолота.
Он как начало всех начал,
И осень где-то за горами,
Ах, как по лету я скучал
Предновогодними ночами!
Мне не хватало ни тепла,
Ни соловьиного рассвета,
А ты сказала, что могла
Со мной прожить бы и без лета...
Мне ярость солнца подавай!
И что б пчела в цветах жужжала...
Ты прошептала: так и знай -
Я о тебе зимой мечтала...
А как пугающе гроза
Стреляет молниями в тучи!
Прикрыла пальцами глаза:
А ты на свете самый лучший...
Не помнишь, где у нас сачок?
Смотри как бабочки порхают!
Ты улыбнулась: дурачок,
Таких как ты не забывают...
- А может, как тогда, опять
Привяжем к радуге качели?
- Мне хорошо с тобой дышать...
И хорошо с тобой в постели.
- Мне было худо одному.
Постой... Ведь ты же пошутила?!
 
Пожмёшь плечами: Да, к нему...
Я не сказала, что простила.

Придумаю хорошими людей,
С улыбками, рисованными кистью,
И небо в белых точках голубей -
Пускай летают между мной и высью.
Ведь белое на синем никогда
Не смажется, не разобьется в пену,
Пусть в синем растворяется душа,
Дыханием просачиваясь в вену.
Придумаю хорошими слова,
Слова, которым верю то и дело,
А злые из бумажного ствола
Я вырву за секунду до расстрела.
Ведь если слово пулей ляжет в цель,
Какая б ни была в груди защита,
Прошитая душа забьется в щель,
Ударишь снова, и она - убита.
А счастье я придумаю – до слез,
Не одному, на всех хватило чтобы,
Вот только обещайте мне всерьез,
Что будет это счастье высшей пробы.
Ведь незачем его с бедой мешать -
Беда, она останется за краем,
Не хочется в пол-легкого дышать
Когда и так мы рано умираем.
Давайте Солнце видеть золотым,
Давайте хлеба голубям накрошим…
… А если вдруг я окажусь другим,
И вы меня придумайте хорошим.
 

https://litlife.club/bd/?b=278180
 

 
Нет-нет, не избежать войны
Душе без зимнего наркоза –
Врастая в кровь пыльцой весны
Цветёт ланкастерская роза.
Безумен страстью алый цвет,
Вот так звучит, наверно, скерцо…
И бьет навылет арбалет
Стрелой любви комочек сердца.
Под трепет дрогнувших знамён
Пронзённым вряд ли счёт ведётся,
Нет ни фамилий, ни имён –
Нет никого, кто отзовётся.
Весь хлам нерозданных наград
Укроет жёлтый дым мимозы,
И следом майский звездопад
Прольёт над полем битвы слёзы.
Не будет памятных побед –
Нет над Любовью победивших,
Лишь в мемуарах прошлых лет -
Цинизм сбежавше - разлюбивших.
О том, как слово крошит сталь,
И как заламывают руки,
Когда клеймом в душе печаль,
А в бедном сердце яд разлуки.
И никого не спас доспех –
Ржаветь в траве кольчужным кольцам…
Я тоже буду среди тех,
Кто пал в сраженьи добровольцем.

 
Ну, вот еще одна невольная потеря –
Я из обоймы выщелкаю год,
Прикину мысленно (особенно не веря):
Из фронта лет моих остался только взвод?
Конечно, я с надеждой округляю,
И загибаю палец вместо двух,
И снова памятью из прошлого стреляю,
Минуты пересчитывая вслух.
Конечно, я так малодушно трушу,
Вычеркивая с после “шестьдесят”,
И уповаю – может мою душу
Забрать наверх не очень-то спешат?
Так монотонно машут крылья стрелок,
Щелчки секунд роняет высота,
Мне совесть не прощает больше сделок,
И чаще обжигает красота…
Я не варю питье из белладонны,
Нет, мне не нужен этот сладкий яд,
Мне лишь твои глаза всегда бездонны,
И лишь с тобою губы говорят.
Я понимаю всё – до самой крошки,
Осталась половина половин,
Не потому ли страшно мне немножко?
Не потому ли я в душе один?
А время беспощадно атакует,
И выпивают годы зеркала,
И по стеклу сползает и бликует
Вспотевших окон пресная слеза…
Я вглядываюсь в полосы скольжений,
Я эту жизнь лишь начал понимать,
А знаешь, как мне наших отношений
До слез, на небе будет не хватать…?

 
А вот интересно, зачем это надо –
Держать в темноте, но подталкивать к свету…
И крылышки с нимбом Эдемского сада
Вручать соответствующим трафарету?
Коварно пути параллелить веками –
Вот тот на Голгофу, а этот – попроще,
И паперти выстелив чудаками,
Хранить как зеницу нетленные мощи?
Растить каплю Солнца на стержне из воска,
По мёртвым словам отличить фарисея,
И очевидным – всё круглое плоско,
Сгибать в пополам старика Галилея?
А кто не согнулся – на хворост и серу,
Сжигая до пепла, как до озаренья,
Что если не принято божье на веру –
И душу, и тело погубят сомненья.
И прятать глаза под лампадные тени –
Безмолвны иконы на просьбы и крики,
Но если в молитве упасть на колени,
Светлей и добрее покажутся лики.
И чем беспощаднее следом потеря,
Чем глубже под дых и сильней за аорту,
Тем ближе внутри нас дыхание Зверя,
И яростней выбор: так к Богу иль к чёрту?!
А может однажды принять за основу,
Что бой бесконечен, как ложь во спасенье,
И если не верить ни взгляду, ни слову,
Кто вымолить сможет заблудшим прощенье?
Мы сами себе и святые, и черти –
То ангелом смотрим на ближних, то зверем,
И всё-таки дышим с рожденья до смерти
Простым и понятным – мы любим и верим…

 
Было лето не впрок – слишком жарко и душно,
Быстро выцвело небо под цвет облаков,
Впрочем, мне без тебя лето даром не нужно –
Ни душистых садов, ни во ржи васильков…
Я в прогнозы ста дней ни на шаг не вписался -
Дверь держал на замке… не пустил на порог…
Но в ладонях моих почему-то остался
Белоснежно - пушистый тополиный “снежок”.
Я дождался дождей – проливных и холодных,
Чтобы плыть в этой влажности как по реке…
Словно пёс в пёстрой стае собак беспризорных
Я мечтал об одном – о хозяйской руке.
Только осенью вряд ли случается чудо –
Осень, в общем-то, тоже чему-то итог…
Но зато я теперь никогда не забуду
Как кружил надо мною кленовый листок.
А зима рассыпала безмолвные бели,
Укрывая по пальцы ветви спящих берёз…
Что же эти метели мне, уснувшему, пели,
Если швы на подушке промокли от слёз?
Я под утро царапал запястья о льдинки,
И ловил языком липкий след на руках,
А на город весь день опускались снежинки,
Чтобы таять на чьих-то горячих губах…
И опять круг замкнулся звенящей весною,
Где снегам не спастись, холода – не вернуть,
Где сиреневый запах шептался с листвою,
И под трель соловья невозможно уснуть.
Я не звал этот май, эти ранние зори,
Мне зрачок обжигал тонкий луч золотой,
Но как можно с весной быть пожизненно в ссоре,
Если радуга в небе, и пахнет грозой?
Может, был я неправ и не понял простое?
…этот листик, …и пух… и снежинка в окне –
Где-то билось сердечко твоё дорогое,
И ты думала тоже весь год обо мне…

Новая
http://litlife.club/bd/?b=277705
Осталось ещё две, но там старенькое и совсем слабенькое

 

Радуга
 
Под дождик подставляя листья рук,
Тонул в прохладе вечер соловьиный,
И тоненькой, как веточка, рябиной
В окно стучал мне, словно старый друг.
Весь в брызгах, говорил он: Посмотри,
Как чисто небо вымыто дождями,
И радуга звенящими цветами
Мазнула высь, как будто изнутри!”
Он обещал мне насовсем отдать
Все семь полосок – только б не обжечься!
Не вздумай от подарка, мол, отречься,
Ведь большего зачем от жизни ждать?
Полоска первая, ты помнишь – красный конь?
Здесь память детства и еще – отвага,
И кровь отцов на лестницах Рейхстага,
И нежных губ касания огонь.
Оранжевая – Солнышко в окно
Пронзительным, закатным небосводом,
И запах апельсинов с Новым годом
Оранжево сплетается давно.
А желтым – это Осень по лесам,
Прозрачными крылами обнимая,
Окрасит старость, чтобы золотая
Звучала нота по седым вискам.
Зеленый цвет, как отраженье глаз
Любимых, что тревожат глубиною,
А разве ты не хочешь, чтоб с тобою
Она не расставалась ни на час?
И небо голубое в вышине
Плескалось бы вселенской тишиною,
И синею, заветною мечтою
Спускалось бы, покорное, к тебе?
И чтобы фиолетовый рассвет
Не заблудился в сумерках тумана…
Да что тут думать? Я же без обмана
Всей этой радуги тебе отдал бы свет!
… А я не взял. Да, собственно, зачем?
Она не сможет жить в моей квартире.
Без этих красок станет тускло в мире,
Ведь радуга на небе – это всем…

 

Такая светлая моя,
такая нежная,
Как будто осень по душе
листву рассыпала…
Сечется время на висках,
а ты все прежняя,
За что же счастье мне тобой
такое выпало?
И за дождями в листопад,
и за туманами,
Когда срываются ветра
навстречу бешено,
Цветет улыбка на губах
твоих тюльпанами,
И значит все, что будет впредь –
раззанавешено.
А ты была моей весной,
пусть запоздалою,
Цвели сирени за окном
до одурения,
И все, что было до тебя –
водою талою
Смывалось с памяти моей
без сожаления.
И мне в объятиях твоих
от зноя летнего
И задыхалось, и рвалось
сердцебиением,
А как мечталось нам с тобой
до дня последнего
Не расставаться никогда
ни на мгновение.
Я узнавал тебя в толпе
по шагу легкому,
Издалека ловил твой взгляд,
что ярче зелени,
Так это ж надо было мне,
такому ловкому,
Княжну украсть, когда ведь сам –
без роду-племени!
А ты смеялась надо мной –
нафантазировал!
Клала мне голову на грудь,
и пахли волосы;
А за окошком соловей
вовсю солировал,
И я пьянел от поцелуев
и от голоса…
Да сколько прожито за эти
дни – мгновения,
За годы – ласточки… И вот –
предзимье стылое –
Еще немного и пора
дарить прощения,
Я буду рядышком с тобой,
не бойся, милая…