Правильный вождь, в отличие от неправильного вождя, умеет отличать правильных героев от неправильных героев. И даже когда всем запретили всё подчистую, надо оставлять лазейки для хороших парней, задумавших доброе: вдруг они своим самоуправством выручат племя, не казнить же их потом.
 
Простолюдина можно наградить ценными вещами, аристократа – почестями, а героя, который ни то ни се, назначить на ответственную должность и посмотреть: он всегда герой или, например, только по пятницам.
 
Мы уже начали разъяснять наши предложения соседям, но нет уверенности, что нас услышат и поймут. Тогда придется действовать по старинке. Вы это раньше умели очень хорошо. Сначала небольшая демонстрация силы. Просто зайти и показать себя. Если не поможет – дать по шее и возглавить. Тем, кого возглавлять неинтересно, просто объясните: кто не с нами, того мы в будущее с собой не возьмем. А будущее наступит буквально вот-вот. Да вон оно летит…
 
– Соболезную. Но это все так понятно… Я бы тоже ненавидел человека, который меня заставил ему гвоздь в голову забить!
– Майор!..
– Кто я такой, чтобы перечить великому вождю? Тунгус считает, вы убили, а я – что? Мое дело маленькое. Да его бы тут любой грохнул за наших папуасов… Тем более за Гену.
– И даже вы?
– Нет, мне нельзя, я на работе. Только в свободное время. Но я всегда на работе.
– Так и я всегда на работе!
– Ну вот такая у вас хреновая работа! – сказал майор.
 
От предсказания веяло неопределенным инфернальным злом, а шаманы знают: как поперло из тебя хтоническое, значит, возможен передоз и это куролесят твои внутренние демоны – они тоже нанюхались.
Олег Дивов "Чужая Земля"

Высказывания герцога Рокэ Алва, Первого маршала Талига
 
   Никогда не надо мчаться на зов, даже к королям. Королей, женщин и собак следует держать в строгости, иначе они обнаглеют. Нет ничего противнее обнаглевшего короля.
 
  Честь должна стоить дорого, иначе ее никто не купит.
 
   — Я играю лучше, сударь, и удача на моей стороне. Ей, как и всякой шлюхе, нравятся мерзавцы и военные, а я и то, и другое.
 
   Так вот, дражайший Килеан, если б я рассчитывал, что мне повезет, я бы утонул в колодце в невинном трехлетнем возрасте, не совершив ни единого злодеяния.
 
     Когда уделяешь кому-то или чему-то слишком много времени, кто-то или что-то начинает капризничать. Потакать чужим капризам следует только для собственного удовольствия. Если его нет, надо поставить капризника на место или вышвырнуть.
 
   Величие не бывает прошлым. Если это величие страны или человека, который что-то сделал.
 
   У Добра преострые клыки и очень много яду. Зло оно как-то душевнее.
 
   Вот так всегда! Мне приписывают Леворукий знает что и действуют исходя из своих выдумок. А на самом деле пора бы и понять, что я не вру. Почти...
 
   Золото — славный слуга, но мерзейший господин.
 
   Удивительно корыстные и лживые люди. О готовящемся нападении сообщил я, а деньги получили они.
 
   Смерть та же женщина, ее нельзя бояться, но ее можно не хотеть…
 
   Бить врагов удобней в чужом доме, а не в собственном. Чтоб потом не вставлять окна и не менять ковры.
 
   В любезном отечестве все так и норовят облагодетельствовать родичей за казенный счет. Я следую общему примеру и намерен накормить досыта местное воронье. Причем не за счет моего короля, а за счет его врагов. Чувствуете разницу?(на гербе Алва изображен ворон, кроме того самого Рокэ нередко называют Вороном)
 
   Редкая тварь без шерсти и перьев выглядит пристойно.
 
   Я никогда не лаю, Ваше Высокопреосвященство, — размеренно произнёс Ворон, — и даже не кусаю. Я рву глотку.
 
   — Я счел своим долгом показать епископу Олларии то, что нашел в доме маршала Ариго, и показал.
— И что?.. Что это было?
— Смерть.

   За что же нам выпить? За любовь не стоит – ее не существует, равно как и дружбы. За честь? Это будет нечестно с моей стороны. Не хочу уподобляться шлюхе, поднимающей бокал за девственность и целомудрие. За отечество? Это слово мы понимаем по-разному, и потом за это не пьют, а умирают. Или убивают. Пожалуй, я выпью за жизнь, какие бы рожи она нам ни корчила…
 
   Прежде чем заняться врагами, и впрямь придется привести в порядок союзников. В нынешнем виде они меня не устраивают.
 
   Ночью на улицах опасно, убийцы, привидения, бродячие собаки и можно простудиться.
 
   Настоящее отчаяние не ходит под руку с болтовнёй. Тот, кто не хочет жить, умирает молча.
 
   Неожиданность, Ваше Преосвященство, бывает двух видов. Когда вас ещё не ждут, и когда вас уже не ждут.
 
   Повод без вина — это страдание, вино без повода — пьянство.
 
    Невозможно  — глупое слово. И трусливое к тому же.
 
   Если в лошади видишь чудовище, она будет чудовищем, если в чудовище увидеть лошадь, оно станет лошадью.
 
   Я в каждой женщине вижу принцессу, но в принцессе я вижу прежде всего женщину.
 
   Дороже глупости обходится только доброта.
 
   Счастье имеет обыкновение иссякать, оставляя за собой тень длиной в жизнь.
 
   — Это бесчестно! — вздохнул Вейзель. — Своими руками толкнуть человека на ошибочный путь и его же за это наказать.
— Пусть не подталкивается. Курт, Эмиль, мы знакомы не первый год, неужели вы до сих пор не уяснили — мне плевать на честь, доброе имя и прочую дурь. Мое дело — война! И я ее выиграю, к вящему разочарованию талигойских радетелей и гайифских торгашей.
 
   — Вы, Эмиль, отменный генерал, но интриган, извините, никакой.
— Как и вы. — Савиньяк казался немного обиженным.
— Не скажите. Я не терплю политику, но я в ней разбираюсь
 

   — Что вы замышляете, Рокэ? — полюбопытствовал Савиньяк.
— Злодейство, — вздохнул Алва, — разумеется, я замышляю злодейство, причем немыслимое.
 
   — Рокэ, вы, как всегда, передергиваете.
— Клевета, я передергиваю не всегда, а только в случае необходимости
 
    — Курт, соблаговолите прекратить истерику. Если вы ждете, что я возрыдаю вместе с вами и начну кататься по земле и голосить о собственной греховности, я вас разочарую. Я сделал то, что считал и считаю правильным. Что до вашей совести, то договаривайтесь с ней побыстрее.
 
   — Хотите упасть с лестницы? — любезно осведомился маршал.
— Создатель! Разумеется, нет! Но, Рокэ, мне казалось, вы не считаете меня своим врагом.
— Не считаю, — согласился Ворон, — потому и спросил. В противном случае вы бы уже летели.
 

   — Стоит ли превращать войну в балаган?
— Не страдайте, Эмиль, — Рокэ проводил глазами Клауса, уносящего клетку с бритым лисом, — все в порядке. Есть граница, за которой ты никакой молве не по зубам. Все дело в размахе. Если дама за свою, скажем, любовь получит провинцию, ее никто и никогда не назовет шлюхой.
 
   — Добродетельные люди такие странные. — Рокэ задумчиво посмотрел на Вейзеля, — не поймешь, почему вы верны своим женам, то ли вы их любите, то ли Создателя боитесь.
— Герцог, — Вейзель все еще сдерживался, — не кощунствуйте!
— Не ершитесь, Курт, я и впрямь не понимаю, зачем в отношения двоих впутывать третьего, да еще без его согласия.
 
  
   – В астры я запущу козу, – с усилием пообещал Валме. – Бакранскую. Белую и грустную. Она будет грустно жевать цветы и вспоминать горы, в которых осталось ее сердце и ее козлы, а ей достались чужое небо, невкусные астры и печаль, печаль, печаль…
– Очень распространенный случай печали, – задумчиво протянул Ворон. – Дидериховой. Коза могла бы ее избегнуть, вернувшись на родину и разгребая снег в поисках травки. И уж тем более она не стала бы грустить, доставшись волку или угодив на вертел. Жаркое бывает дурным, но не печальным.
    
– Он есть, Он вернется и накажет живущих Злом и творящих его и наградит ходящих в незлобии. — И более всех будет награжден морской огурец.
– Морской огурец? – Его Преосвященство был явно озадачен.
– Да, это такая штука, живет в южных морях, – Рокэ отхлебнул  Черной крови . – Она и впрямь похожа на пупырчатый огурец. Лежит себе на дне и растет. Растет и лежит, никого не трогает, ни на что не покушается.
– Вы говорите о животном, лишенном души!
– А вам не кажется, что требовать от людей с этой самой душой, чтобы они вели себя как животные, противно воле Создателя? Иначе бы он заселил все миры морскими огурцами и на этом успокоился.
 
   Станешь убивать, не любя жизнь, рано или поздно сойдёшь с ума.
 
   – Если видишь скотину и можешь убить, никому, кроме нее, не в ущерб – убивай....Половина бед случается оттого, что сильным неловко прикончить сволочь, пока она кажется слабой.
Вера Камша "Отблески Этерны"
  
  
  
  
 
  

Жизнь принадлежит тебе, и не будет для тебя ничего невозможного, если ты действительного этого захочешь.
Марк Леви, "Каждый хочет любить"

(Наталия Варская. " Вредное чтение". Бытовая ироническая проза).

Права была моя бабушка, когда говорила, что если много книг читать, с ума сойти можно.
 
Я вот читал что-то, когда в школе учился, но, слава Богу, в голове ничего не застряло. А вот Верка читала-читала и крыша поехала конкретно.
Когда мы с Веркой познакомились, она нормальная была. Мы могли вместе и пивка попить, и на шашлыки съездить, и в клубе потанцевать, и в кино сходить. Весёлая была девка. Мы даже жить вместе стали, у неё своя квартирка есть, однушка правда, но нам хватало. Верка и готовила хорошо. А потом вдруг раз - и читать начала. Это подруга новая так на неё повлияла. Пришла к ним на работу новая сотрудница, Елена и навязала всем эту заразу - чтение. Они там у себя в офисе все свихнулись, вечера какие-то дурацкие проводили, делились впечатлениями от прочитанного. Ну вот зачем это надо? Кто-то написал, напридумывал, а ты читаешь его фантазии. Верка и меня к этой заразе приобщить пыталась, вслух мне стала читать, но я минут через пятнадцать всегда засыпал. Это чтение на меня как снотворное действовало. Я Верке сказал: — Зачем глаза ломать, когда экранизаций полно?
А она: — Экранизация всегда типичное не то. Когда читаешь, представляешь образы, а в кино они другие совсем оказываются.
Ну так и что, что другие? Какая разница? Сюжет-то тот же. Я говорю: — А ты прочти и мне перескажи кратенько.
Так она смеяться начала. Что смешного? Зачем мне все эти нудные описания? Пока до сути дойдёшь - рехнуться можно. И времени жалко. Сидит, читает, а за окном лето, погода хорошая, можно на пруд пойти искупаться или на шашлыки.
Готовить Верка стала как-то без интереса, тяп-ляп, лишь бы отделаться. И вообще стала от меня отдаляться. Как задвинет речь: — Слава, а вот как ты думаешь, если у человека цель есть большая, например мир спасти, можно ли к ней идти любыми средствами?
Я говорю: — А ты мир спасать собралась, что ли?
Весь? Так не получится. На то есть специальные организации.
— Нет, я в принципе спрашиваю: оправдывает ли цель средство?
— А зачем тебе? Какая разница? Зачем голову себе фигнёй забивать?
А у Верки таких бессмысленных вопросов появлялось всё больше. Говорить с ней стало совсем не о чем. Скукота.
Я уже подумывал от Верки съехать, а тут она сама предложила: — Слава, без обид, давай отдельно поживём?
Я тут же согласился, собрал вещи и к родителям. Даже дышать легче стало. С сумасшедшими тяжело рядом жить, можно самому по фазе сдвинуться.
Вскоре я познакомился с Анютой. Другое дело! И в клубе можно потанцевать, и поговорить есть о чём, и на шашлыки съездить.
До меня доходили слухи, что Верка в институт какой-то поступила. Не понял в какой, но что-то с книгами связанное. Дочиталась! Уж если поступать, так на информатику, не каменный век.
А хорошая была девка. Жаль её. Кто ж замуж такую возьмёт? А мы с Анютой скоро поженимся. Лишь бы она читать не начала. Но уж я теперь за этим прослежу!

Самые яркие цитаты Барона Мюнхгаузена

 
— После свадьбы мы сразу уехали в свадебное путешествие. Я в Турцию, жена в Швейцарию, и прожили там три года в любви и согласии.

 
— Мой лучший друг меня предал, моя любимая отреклась. Я улетаю налегке.
 
— Да здравствует развод! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!
 
— Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить двадцать лет вместе.

— Мы были искренни в своих заблуждениях!
 
— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Каждый здравомыслящий человек просто обязан время от времени это делать!
 
— Ну не меняться же мне из-за каждого идиота!
 
— Будучи в некотором нервном возбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе словами:  На волю, всех на волю!
 
— Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает:  Томас, — говорит, — не приехал ещё господин пастор?  Я говорю:  Нет ещё . Он говорит:  Ну и слава богу . Очень вас ждёт.
 
— Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.
 
— О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: подлец, говорит, псих ненормальный, врун несчастный…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.
 
— Неужели обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой?
 
— Вы же разрешаете разводиться королям.
— Ну, королям, в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
— Для продолжения рода нужно совсем другое.
 
— Не усложняй, барон… Втайне ты можешь верить.
— Я не могу втайне. Я могу только открыто.
 
— Объясните суду — почему 20 лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия?
— Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!
 
— Это не мои приключения, это не моя жизнь! Она приглажена, причесана, напудрена и кастрирована!
 
— Всё шутите?
— Давно бросил. Врачи запрещают.
— С каких это пор вы стали ходить по врачам?
— Сразу после смерти…
— Говорят ведь юмор — он полезный, шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тем, кто смеется, — продлевает. Тому, кто острит, — укорачивает. Вот так вот.
 
— Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица… Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
 
— Сначала намечались торжества, потом аресты; потом решили совместить.

Да, а на своих похоронах он заработал больше, чем в течение своей жизни)

Хотите, чтобы ребёнок справлялся с жизнью? Значит, всё детство утешайте, обнимайте, принимайте его чувства. Не говорите «Не плачь!», не стремитесь сразу отвлечь и развлечь. Помогайте ему проживать стресс, оставаясь живым, и выходить из него, а не глотать неприятные чувства и отмораживаться.
 
© Людмила Петрановская «Большая книга про вас и вашего ребенка»