Дідона  вигадала  грище,  
Еней  щоб  веселіший  був,  
І  щоб  вертівся  з  нею  ближче,  
І  лиха  щоб  свого  забув:  
Собі  очиці  зав'язала  
І  у  панаса  грати  стала,  
Енея  б  тілько  уловить;  
Еней  же  зараз  догадався,  
Коло  Дідони  терся,  м'явся,  
Її  щоб  тілько  вдовольнить.

"Древней греческой старухе
(если бы она домогалась моей любви)"
                            
 

Отстань, беззубая !
Твои противны ласки !
С морщин бесчисленных
Искусственные краски,
Как известь сыплются,
И падают на грудь !
Припомни близкий Стикс,
И страсти позабудь !
Разувшись, на руки
Одень свои сандальи !
А ноги спрячь от нас
Куда-нибудь подале !
Ослиным голосом
Не оскорбляя слуха,
Прикрой, прикрой скорей, старуха
Пергамент жёлтых плеч
И выю, коею ты мнишь меня привлечь !
Сожженной в порошок
Тебе бы уж давно
Во урне глиняной
Покоится должно ...

      Я умер. Яворы и ставни
горячий теребил Эол
вдоль пыльной улицы. Я шел,
и фавны шли, и в каждом фавне
я мнил, что Пана узнаю:
Добро, я, кажется, в раю .
От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы — и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке,
в котором был вчера убит,
с усмешкой хищною гуляки
я подошел к моей Лилит.
Через плечо зеленым глазом
она взглянула — а на мне
одежды вспыхнули и разом
испепелились.
В глубине
был греческий диван мохнатый,
вино на столике, гранаты
и в вольной росписи стена.
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
Сюда ,— промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Змея в змее, сосуд в сосуде,
к ней пригнанный, я в ней скользил,
уже восторг в растущем зуде
неописуемый сквозил, —
как вдруг она легко рванулась
отпрянула и, ноги сжав,
вуаль какую-то подняв,
в нее по бедра завернулась,
и полон сил, на полпути
к блаженству, я ни с чем остался
и ринулся, и зашатался
от ветра странного.  Впусти ,—
и крикнул, с ужасом заметя,
что вновь на улице стою
и мерзко блеющие дети
глядят на булаву мою.
Впусти ,— и козлоногий, рыжий
народ все множился.  Впусти же,
иначе я с ума сойду!
Молчала дверь. И перед всеми
мучительно я пролил семя
и понял вдруг, что я в аду.
Берлин, 1928 г В. Набоков
 

Она отдалась без упрека,
Она целовала без слов.
Как темное море глубоко,
Как дышат края облаков!
Она не твердила:  Не надо ,
Обетов она не ждала.
Как сладостно дышит прохлада,
Как тает вечерняя мгла!
Она не страшилась возмездья,
Она не боялась утрат.
- Как сказочно светят созвездья,
Как звезды бессмертно горят!
К. Бальмонт
 
Я к ней вошел в полночный час.
Она спала — луна сияла
В ее окно, и одеяла
Светился спущенный атлас.
Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди,
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь ее во сне.
И. Бунин
 

а мне такое понравилось
 

 

 

Как раз не мужчина это писал. Зачем мужчине надо, чтобы его "когда все позади"по груди гладили?Физиологически неправильно,"ладонь" женщинге не подходит, а еще, кроме этого, тожеоткрытие для мужчины, что "такие дни необходимы".Еще бы.

вообще-то автор - мужчина)
и чувствуется в нем неподдельная страсть, что очевидно и цепляет читателей

Четвёртая строчка второго стиха противоречит грамматике. Може быть гусары позволяли себе такое и даже не такое, но нам с вами седует быть осторожнее. "С тобою обо всем могу забыть я" - мне кажется несколько лучше, поскольку "про все" можно произнести в минуту страсти вслух, но не на бумаге.
 

"Соединяясь плавно тут и там..." Строчка не стихотворная. К тому же, "плавно" соединяются супруги, а не любовники. И если даже это ваше первое брачное соитие, всё рано пока вы ещё не в "плавных" узах.
 

Два раза повторенное "погладь" тоже не совсем... Третью строчку можно было сделать так: "Ты проведи ладонью по груди". А в последней строчке следует выбросить "мы". Ясно и без того: "чтобы сегодня ночью не расстались".
 

А вообще открытое выражение страсти в поэтессе, качество замечательное. Надо только, дав поостыть телу, вспомнить, что взявшись за стило, отдаётесь не одному, а многим... читателям.
 
С уважением, postorony

А есть ли у вас поэт,
который так тонко, изящно, красиво и естественно сумел бы передать все чудо отношений между мужчиной и женщиной?
Я знаю только одного такого современного поэта, однофамильца знаменитого гусара Дениса Давыдова - петра Давыдова, который сумел так чудесно показать мир волнующих эротических фантазий
 
Погладь меня ладонью по груди
Скажи мне что-нибудь про нас с тобою.
И никуда уже не уходи,
Чтоб этот день наполнился любовью.
 
Неважно, чем живет сейчас Земля.
В пространстве дома – главные событья.
Пусть где-то далеко дела, друзья,
С тобой про все могу легко забыть я.
 
Прикосновенья ласковой руки
Освобождают от одежд немногих.
И поцелуи первые легки,
И мы уже переплетаем ноги.
 
Соединяясь плавно тут и там...
Как радостно любить и быть любимым!
Такие дни необходимы нам,
Чтоб мы потом подпитывались ими.
 
Люби меня... люби еще... вот так?..
Лови меня, а то я улетаю.
В огне сражений нежных и атак
Сдаюсь и таю, по дороге к раю.
 
Погладь меня, когда все позади.
Когда тела устали и распались.
Погладь меня ладонью по груди,
Чтоб мы сегодня ночью не расстались.