Заплету в клинок одиночество.

Интересно! Какова технология?:d

Какие смутные дни, как дышит ветер тревог.
И мы танцуем одни, на пыльной ленте дорог.
 
Как будто клятва дана - ничем не дорожить.
А только в этих волнах кружить.
 
Так закипай же в крови женьшеневый сок.
Пропадай душа, беги земля из под ног.
 
Так лети голова вместе с листьями вниз.
Такие смутные дни. Такие смутные дни.
 
И закипает в крови женьшеневый сок.
И чей-то пристальный взгляд нацелен прямо в висок.
 
Так лги   голова вместе с листьями вниз.
Такие смутные дни. Такие смутные дни. (Пикник)

Александр Блок
 
СКИФЫ
 

                      Панмонголизм! Хоть имя дико,
                      Но мне ласкает слух оно.
                                  Владимир Соловьев
 

Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
    Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
    С раскосыми и жадными очами!
 

Для вас - века, для нас - единый час.
    Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
    Монголов и Европы!
 

Века, века ваш старый горн ковал
    И заглушал грома' лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
    И Лиссабона, и Мессины!
 

Вы сотни лет глядели на Восток,
    Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
    Когда наставить пушек жерла!
 

Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
    И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
    От ваших Пестумов, быть может!
 

О старый мир! Пока ты не погиб,
    Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
    Пред Сфинксом с древнею загадкой!
 

Россия - Сфинкс! Ликуя и скорбя,
    И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
    И с ненавистью, и с любовью!..
 

Да, так любить, как любит наша кровь,
    Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
    Которая и жжет, и губит!
 

Мы любим всё - и жар холодных числ,
    И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
    И сумрачный германский гений...
 

Мы помним всё - парижских улиц ад,
    И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
    И Кельна дымные громады...
 

Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
    И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
    В тяжелых, нежных наших лапах?
 

Привыкли мы, хватая под уздцы
    Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы
    И усмирять рабынь строптивых...
 

Придите к нам! От ужасов войны
    Придите в мирные объятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
    Товарищи! Мы станем - братья!
 

А если нет - нам нечего терять,
    И нам доступно вероломство!
Века, века - вас будет проклинать
    Больное позднее потомство!
 

Мы широко по дебрям и лесам
    Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
    Своею азиатской рожей!
 

Идите все, идите на Урал!
    Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
    С монгольской дикою ордою!
 

Но сами мы - отныне вам не щит,
    Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
    Своими узкими глазами.
 

Не сдвинемся, когда свирепый гунн
    В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
    И мясо белых братьев жарить!..
 

В последний раз - опомнись, старый мир!
    На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
    Сзывает варварская лира!
 
30 января 1918

Я понимаю, как смешно,
Искать в глазах ответ,
В глазах, которым всё равно
Я рядом или нет.
 
Владимир Высоцкий

ДМИТРИЙ КЕДРИН
ЗОДЧИЕ
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.

И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.

Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.

"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.

Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.

Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.

И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!

Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...

А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.

Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.

А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...

А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"

И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"

И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!

Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.

И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.

И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
 
1938

Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!
 
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
 
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.                                                                                                                                                                                                                               А.А. Блок  ( " Двенадцать " )

Когда повесится метель, когда стреножат снегопады, придёт проспавшийся апрель и хрипло каркнет: что, не рады?
Повыползаем из берлог, скуля: етическая сила! спросил бы кто его: сынок, да где ж тебя весь март носило?
Уже на час прибавил день, и вроде хвост зима поджала, а глянешь в окна - что за хрень? весна и близко не стояла!
Грачи откладывают хадж в святые земли Подмосковья, а соловей, обгадив Тажд - Махал и клял
загранзимовье.
Сосулек звонкие столбы связали крыши с тротуаром... да нет ребята, без балды, зимы не нужно нам и даром!
Но ГидроМетео твердит, (вот так свяжись-ка с дураками!) что нам тепло не климатит, что потепленье - за горами!
Стоим и мёрзнем на снегу, как будто с дикого похмелья... нет, всё, ребята, не могу - прибью, наверное, апрель я!
Мне ж, братцы, нужно позарез капель расплёскивать руками, чтобы проснулся серый лес, чтоб раззвенелся соловьями!
Ведь я и сам такой зимой - без вдохновенья, без дыханья... а мне бы в этот лес с тобой - на наше первое свиданье.
Чтобы вот так - глаза в глаза, а сердце сердцу эхом - верю... тогда бы нашего тепла хватило даже бы апрелю.
 
Сказоч-ник

Падают снежинки на ладонь…
Почему не тает ни одна?
Может потому, что это сон?
Или я настолько холодна?

Почему я в платьице стою,
А вокруг – зелёная трава?
Может, я давно уже в раю
И сама не знаю, что мертва?
 
Разорвал внезапно звонкий смех
Тишину заснеженных аллей:
Как же я могла принять за снег
Белый пух с июльских тополей!..                                                                                                                                                                                                                                     Ольга Архангельская

 

Сжала руки под темной вуалью…
Отчего ты сегодня бледна?
– Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь.
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула:  Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру .
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне:  Не стой на ветру
           ***
 

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней.
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
                   А. Ахматова

Белла  Ахмадулина
Ахмадулина Белла (Изабелла) Ахатовна, российский поэт, прозаик, переводчица, один из крупнейших русских лирических поэтов второй половины XX века родилась 10 апреля 1937 года .