Прогулка по старинному Варвикскому замку среди предметов старины, легенд и отголосков давно минувшей эпохи. Бродить, окунаясь в древность веков, «слышать» историю каждой вещи. Встретить странного незнакомца, говорящего загадками. И, наконец, расположиться у камина с весело потрескивающим огоньком, налить себе стаканчик бренди и слушать музыку дождя за окном. И только одного не хватает в этой идиллической картине - хорошей истории.

«— Вы, конечно, слышали о переселении душ. А вот случалось ли вам слышать о перенесении тел из одной эпохи в другую?»

Жил славный молодец, янки из янки, настоящий американец из Коннектикута. Был он славен тем, что мог изготовить любую вещь на свете или изобрести новый способ для ее выпуска. И неизвестно, какой путь успеха ждал бы его на родине, если бы ни много ни мало не получил ломом по голове. И вот очнулся он под деревцем, да в месте незнакомом. А дальше еще страннее - копьем тычет всадник, закованный в латы. Сражение предлагает. Да в плен берет.
 
Из 19 века в 6 век, в 528 год, в Камелот, во дворец короля Артура. Да мыслимо ли? Не захочешь - поверишь, когда тебя до нага раздевают, в темницу бросают да к сожжению приговаривают.
 
Янки окажется молодцом находчивым и предприимчивым (да еще и памятью отличной обладающий: я вот, например, не знаю, когда и где было первое затмение солнца с такой точностью, как, собственно, и последующие).
 
Как и любой попаданец и дитя промышленного века, Хэнк не станет исключением и начнет производить реформы, вводить новшества, неся свет прогресса этому «темному» народу с боооольшим размахом. Начиная с улучшений условий собственной жизни, постепенно его взор обратится на всю страну в целом. Энтузиазм, вдохновение, фонтан идей, предприимчивость и находчивость вызывают восхищение (вперемешку с недоумением).
 
Легкий тон, заданный рассказчиком в своем дневнике в начале, настраивает на игриво-водевильный сюжет. Автор с помощью янки высмеивает рыцарей, их кодексы, образование, поединки, а главное - тяжеловесную броню. Чего стоит момент, когда ему под шлем залетела муха, а шлем без посторонней помощи снять было невозможно. Высмеивает волшебников-шарлатанов, к коей братии он легко примкнул. Поведение «аристократов» за столом, судебную систему и многое другое. Не увлекся ли?
 
Но постепенно смех умолкает, превращаясь в едкую сатиру. Повествование становится все более мрачным, напряженным, тяжелым. Несправедливость и беззаконие, рабство, угнетение, унижение, бесправие. Мать, которая не может нацеловать своего крошку перед тем, как ее повесят за пустяк, разгорающийся костер под телом женщины, семья, запертая в собственной доме и тихо умирающая от оспы, вспышки молний, высвечивающие болтающиеся на ветру трупы висельников. Какой уж тут может быть смех, скорее слезы.
 
И вот этот злой смех, шествующий рядом с драмой, отражающий страшные исторические реалии того времени, втаптывающий все рыцарство в грязь, плохо сочетался у меня с той легкостью и неправдоподобностью, с которой Хэнк открывал академии, строил заводы, печатал газеты, проводил электролинии, отливал пистолеты, строил телеграфные мосты, чеканил новые монеты, изготавливал телефон и многое-многое другое. И как играючи и быстро все это внедрялось в чуждую эпоху, отстающую на 13 столетий.
 
Но! У истории свой ход, общество не переделать за пару щелчков, люди так быстро не меняются и переломить вековые устои одному человеку не под силу. А потому, раскрученное колесо прогресса замедляет свой бег, превращая в пыль, сравнивая с землей, стирая и убирая следы чуждого ему присутствия. Грустный, в чем-то жестокий, печальный финал.
 
Произведение Марка Твена, считающегося родоначальником жанра "попаданства", написанное 135 лет назад, читается до сих пор с огромным интересом и вызывает такие яркие и противоречивые эмоции.

«Существуют писаные законы — их в конце концов упраздняют; существуют неписаные законы — они вечны.»