Терем, терем, теремок.
Он не низок, не высок.
И живут в нем мышка-норушка по прозвищу Крысь, кися-мурыся Тайра, чижик-пыжик Птах, Ворон с подбитым крылом и хозяйка с первозданным именем Ева.
Не теремок, конечно, всего лишь квартира. Маленькая, затерявшаяся среди сотен и тысяч таких же. И Ева, одинокая, потерянная, поломанная, тоже бы затерялась, если бы не стала фигурой в чужой (а, может быть, своей) игре. С нее ли началась эта история? Или просто подошло время ей выйти из тени? Так или иначе, но все оказалось взаимосвязано: нити протянулись, соединили, натянулись. Ева потеряла работу, Ева отчаялась, к Еве пришла кошка. Пустота заполнилась. Игра началась (или продолжилась?).
Эта книга - сложная игра сама по себе, слова в ней - фигуры, которые кто-то передвигает по игральному полю, комбинации из слов - некая изощренная загадка.
Внутри - тоже персонажи-игроки и персонажи-пешки, которыми играют, которых разменивают, которых удаляют за ненадобностью. Мужчина, играющий в мужа и создающий игровое сказочное пространство для жены, молодой человек, взявший на себя роль Миссии и играющий в Бога, девушка, примеряющая тысячи лиц, помнит ли она, какое настоящее, кукловод, дергающий за ниточки и считающий, что он управляет куклами, не замечая, что и он такая же кукла.
Философ, политик, писатель, пророк, Миссия, королева, оракул, проститутка, ангельский сосуд, защитник, инквизитор, убийца, спаситель, насильник. Герои примеряют на себя роли, срастаясь с ними, вживаясь в них, забывая себя. Кто-то играет в жертву, кто-то в героя, а кто-то никак не может понять, какая роль отведена ему в этой игре.
Сюжет то бежит вперёд, затрагивая и высвечивая лица, судьбы, линии жизни, то пятится назад, прочерчивая связи, сплетая паутину, расставляя все по местам, заполняя пустоты.
Книга, сплетенная из странных паутинок. Тронешь одну нить, и она завибрирует, запоет, отдаваясь дрожью от края до края.
Сначала идешь по краю паутины, осторожно, на ощупь, раскачиваясь, и никак не получается поймать нужную амплитуду. Но шаг за шагом, по мере продвижения к центру, амплитуда уменьшается, паутина обволакивает, опутывает, убаюкивает, и ты попадаешь в нужный ритм. Другие, непослушные и неподвластные нити, ускользают, вьются рядом, но не даются: может, их время еще не пришло. Может, они ждут Своего читателя, мыслителя, философа?
Иногда паутина окутывает так, что и шаг невозможно сделать. И тогда остается только беспомощно озираться.

«Убей их. И позвони».»

Это книжное пространство наполнено тайными смыслами, аллюзиями, отсылками, размышлениями и мистификацией. Ловить отголоски, собирать мозаику, складывать воедино это творческое книжное пространство интересно, но часто оно давит, выталкивает из себя читателя, как чужеродный элемент. И тогда нужно сделать вздох, чтобы нырнуть поглубже. Главное, не затеряться там, в глубине.

«Мы больше любим тех, кого спасаем, чем тех, кто спас нас. Приятнее жалеть павшего в шаге от победы, чем поздравлять победителя.»

«- Да, она одна из тех, кто упал. И ей нужна помощь, чтобы подняться. Даже, если она не просит вслух. Иногда, людям проще просить, предлагая помощь. Спасая себя, спасаем других.»

«Исповедь на простынях. И она снова забрала сомнения. Она принесла выдох. Или такой желанный вдох свежего воздуха.»

«– Я знаю, что Буки не существует, и можно спокойно спускать ноги с кровати, не волнуясь, что кто-то схватит тебя за лодыжки, - насмешливо проворчал Фил. – Только вот я не уверен, что Бука знает, что его не существует.»