Мы набираемся опыта, знаний и шрамов, стареем, умираем, но мир вокруг нас не меняется. Он застыл на отметке 17.09.2102 и превратился в декорации – ветра нет, нет естественного круговорота воды, а потому нет дождя, тумана, снега, осень не сменятся зимой, день не сменяется ночью, не ложится пыль, не стареют, не ветшают здания, а все поломки – результат криворуких людей, тряпки, бытовая техника и куча другого, ненужного барахла, оставленного на полках огромных супермаркетов, не тлеют, не рвутся, не осыпаются в труху, а семя, посаженное в землю, не взойдет, даже если вы будете делать для этого все необходимое. Мертвая, звенящая пауза. Мы боялись помереть с голоду, но люди так быстро умирали и продолжают умирать, что на сегодняшний день количество еды значительно превышает её потребителей – огромные, неисчерпаемые запасы еды и воды никому не нужны. Время исчезло и продолжает жить только в человеке, но вот как раз людей-то становится все меньше и меньше. Красным понятие времени ничего не дает, равно как голод, сон, смерть – Василий живет у нас уже примерно шестьдесят реверсов и до сих пор не сдох от голода. Чтобы поддерживать физическое существование, Красному ничего не нужно. Человеку – нужно, но, несмотря на то, что у нас есть абсолютно все, чтобы жить припеваючи, с каждым мгновением существования мы все меньше и меньше хотим жить – оказалось, что еда и кров – далеко не самое важное. Самое важное – «завтра». А мы застряли в бесконечном «сегодня».

Ледяные пальцы серых рук становятся иглами – они протыкают мою кожу. Она взрывается ярко-красной кровью и льется по его рукам. Вдох застревает в моем горле, глаза распахиваются – я смотрю, как моя кровь заливает его, как она красной волной струится по рукам, заливается в рукава бордового фрака, пропитывает ткань и становится живой – поднимается вверх по плечам, подбирается к лацканам и забирается за ворот. Ряженный с наслаждением вертит головой, позволяя кровавой волне захлестнуть его шею, забраться за ворот. Он с хрустом ломает мои ключицы – я кричу, раздирая легкие. Его пальцы продавливают дробленую кость, рвут кожу и мышцы, забираются внутрь, разрывая мое тело, и он шагает в меня. Выгибаюсь, ломаюсь, запрокидываю голову – я кричу, вбирая в себя тварь. Хруст костей – Ряженый ломает мою плоть, и я чувствую смерть в каждом позвонке. Кто-нибудь, помогите мне! Он внутри меня и ползет по венам, он сжигает оболочки нервных окончаний, он вплетается в меня, и мое тело горит. Горячо! Горячо!!! Рассыпаюсь на атомы под напором эволюции, выгибаю пальцы, пытаюсь собрать себя. Я кричу. Я плачу. Моя сущность – расплавленным воском сквозь собственные пальцы – я пытаюсь удержать её. Ряженый ломает мою суть – он заполняет меня, раздувается во мне, заменяет меня собой, пробираясь по позвоночнику прямо к основанию черепа и там – по мягким, розовым извилинам головного мозга… Замираю – сквозь ватную тишину тонкий перезвон льющихся секунд. Вслушиваюсь в свое тело, поворачиваю голову, выгибаю шею – тишина. И в этой тишине – тонкий, хрустальный перезвон – это не секунды, это – эволюция.