Змея сворачивается в тугие кольца, завораживает его немигающим взглядом… потом… Потом она с быстротой молнии выстреливает в него своей могучей головой, опутывает тело тяжкими кольцами и сжимает… Сжимает… К’нарр корячится от нестерпимого давления в груди, он пытается сбросить с себя свинцовую тяжесть… просыпается.

Так бывает всегда. Так было всегда — до сегодняшнего утра.

Сегодня утром пробуждением кошмар не закончился. Кошмар начался после сна.

Настоящий, невыносимый…

Едва первые предутренние капельки тумана проникли под одежду работорговца, он проснулся. Сбросил с себя вместе со сном остатки ночного кошмара, пошел запрягать Б’ка. Однако животного на месте не было. Наверное, отвязалось. Не очень обеспокоенный сим обстоятельством, (такое и раньше бывало!) негоциант отправился на поиски Б’ка. Он довольно долго ходил по окрестностям, пытаясь отыскать случайно отвязавшегося вьючного животного. Однако его нигде не было. Самое странное, что не было даже следов — не смотря на довольно мягкую почву. Б'ка как в воду канул. Единственной зацепкой были поломанные кое-где кусты и примятая трава — словно кто-то протащил большое и тяжелое бревно. Еще немного побродив по кустам и подлеску, работорговец смачно сплюнул, вернулся к месту стоянки, собрал свои вещи и пешком двинулся дальше на Север. Времени на поиски так некстати пропавшего Б’ка не было. «Ладно!» — успокоил себя негоциант. — «Никуда он не денется. Отыщется на обратном пути».

Однако далеко уйти не удалось. Едва К’нарр перевалил за ближайший пригорок, дорогу ему перегородила… огромная змея — живое воплощение его ночных кошмаров.

Опешивший северянин попытался было скрыться, и он даже успел выхватить свой меч…

Дальнейшее происходящее заняло буквально несколько секунд. Змея свернулась кольцами, пружиной распрямилась вслед убегающему драку. Хищница ударом головы в спину свалила негоцианта наземь, быстро обвилась вокруг него. Последнее, что зафиксировало угасающее сознание К’нарра — огромная оранжевая пасть, раскрытая над его склоненной головой. …Почти половину Дня понадобилось «невидимкам», тайно следившим за работорговцем по поручению Верховного Жреца, чтобы догнать, изловить и убить огромного удава, проглотившего К’нарра живьем. Когда змеюка замерла, наконец, с пробитой копьем головой, в ее середине виднелось отчетливое утолщение, формой и размером повторявшее тело работорговца с Севера. «Тени» разрубили на удава на несколько частей, но доставать из него негоцианта не рискнул никто — были на это счет какие-то старинные суеверия… …Очнулся негоциант от нестерпимого зуда и жжения во всем теле. В кромешной тьме что-то сильно сжимало его плечи и бедра. Он подвигался из стороны в сторону, стал протискиваться вперед. Тщетно. Что-то невидимое цепко держало его в своих объятиях.

После нескольких неудачных попыток ему удалось немного продвинуться вперед…

Потом — еще немного… Наконец, впереди показался какой-то просвет. К’нарр задвигался энергичнее. А когда он смог протолкнуть в отверстие свою голову, не поверил собственным глазам: он выбирался… из змеи. Из того самого гигантского удава, сожравшего его накануне. У работорговца из-за пережитого шока из памяти начисто стерлась события последних минут перед тем, как его поглотил удав. Он с трудом вспоминал подробности последнего утра…

Вывалившись, наконец, из разрубленного змеиного тела, северянин первым делом поспешил избавиться от невыносимого жжения и зуда. Довольно быстро он отыскал ручей, весело сбегавший с Хребта Дракона. Вода в ручье оказалась очень холодной, но выхода не было и пришлось терпеть. И К’нарр терпел. Он набрал пригоршню песка, с наслаждением растер им все тело, смывая остатки желудочного сока горного удава. Через несколько минут жжение стало уменьшаться, покуда не исчезло вовсе. Довольный негоциант по следам преследователей стал возвращаться к месту своей «гибели» (он довольно усмехнулся от этой мысли, неожиданно пришедшей к нему в голову). Он быстро отыскал потерянную поклажу, Б’ка, скрывшегося, как теперь стало понятно, от ужасной хищницы, но теперь, когда опасность миновала, вернувшегося к своему хозяину. Еще более повеселевший драк быстро разжег костер, приготовил себе ужин. Северянину нужно было хорошенько подумать, как наилучшим образом воспользоваться своим «вторым рождением».

Добраться до шара поверх лабиринта, прыгая с одного каменного блока на другой в принципе, наверное, можно было. Но только наивный дурачок посчитал бы, что эта часть храма не охраняется бдительнее всего. Наверняка их прыжки привлекут повышенное внимание со стороны Жрецов, охраняющих Храм. Но если двинуться по лабиринту…

Возможно, им повезет больше?

Лабиринты строят не для того, чтобы их преодолевали. Их сооружают для иных целей.

Например, для того, чтобы убивать. А чтобы жертва добровольно шла к своей гибели, ей нужна приманка. Приманкой может быть все что угодно. Например, очень дорогой «приз» — несметное богатство, слава, жизнь, наконец. В Храме Ока Богов приманкой был сам глаз Бога. А почему бы и нет? Да и лабиринт выглядел так, что пройти его представлялось парой пустяков. Но охотникам за сокровищем, побывавшим уже в паре переделок в Храме, в мнимую простоту лабиринта не очень-то верилось. Скорее наоборот: доступность изначально предполагала что-то особо коварное, неожиданное и смертельное.

Посовещавшись, решили, что двигаться вновь будут по одному, с небольшой дистанцией.

И первым, как обычно, пойдет Александр. Ар’рахх хотел было возразить, но далекие стены Храма ощутимо качнулись в сторону, и он уступил. Слава Богам, что он вообще еще жив и может хотя бы подстраховать своего светлокожего спутника.

Двигались медленно, тщательно выверяя каждый шаг перед тем, как его сделать. В памяти Александра надежно отложился незамысловатый рисунок лабиринта, увиденного им сверху. Но почти сразу начались сюрпризы. После первых же шагов оказалось, что «рисунок» сверху не соответствует тому, что находится «внизу». Сплошная стена могла оказаться аркой перекрытой сверху, а проход — стеной, выложенной темным, почти черным камнем, совершенно незаметным издалека, с того места, с которого Сашка впервые увидел лабиринт. Пришлось проверять все проходы и тупики — любая комната могла оказаться единственным путем, ведущим к заветной цели, заманчиво сверкающей почти над каждой стеной со стороны центра Храма.

Ар’рахх отломил кусочек смолы от сгоревшего факела, возле каждого поворота налево делал небольшую отметину.

Не попадая в ловушки, или интуитивно обходя их, они ходили довольно долго. Очередная комната была точно такой же, как и все остальные, оставшиеся позади. Только песок на полу показался немного темнее, чем в других местах. Но эта особенность вполне могла оказаться игрой света и тени, так что на нее Сашка не обратил никакого внимания. Он довольно смело, если не сказать — беспечно, шагнул вперед, намереваясь поскорее попасть в светлый проем, хорошо видимый впереди. Однако Ар’рахх почему-то замешкался. Он присел на краю комнаты, не переступая ее границы, кончиками пальцев захватил несколько крупинок темного песка. Он поднес их к глазам, потом к носу, внимательно понюхал. И почти сразу вскочил, что-то тревожно крикнул товарищу — что-то вроде того, что нужно немедленно возвращаться — это ловушка.

Но было уже поздно.

Откуда-то снизу в комнату стала очень быстро поступать влага. Она мгновенно пропитала «песок», который тотчас же превратился в густую клейкую массу, намертво сковавшую ноги неосторожного человека. Сашка попытался с помощью рук вырвать ноги из непонятно откуда появившегося клея, но это ему не удалось Хуже того — он потерял равновесие и едва не увяз в клейкой массе еще и руками.

И тут на него стала падать стена. Точнее, просто ложиться. Медленно, неотвратимо.

Зеленый верзила сориентировался в ситуации быстро. Он сбросил на пол свой мешок, рванул узел на горловине. Из мешка он достал веревку и пару раз махнув над головой, ловко набросил ее на плечи Александра.