В перерыве между астрономическими измерениями я занимался приготовлением медвежатины. Чувствовалось, что она жесткая. Тушил примерно с час, и все-таки она осталась жесткой и специфически пахла. Но ничего, несколько напоминает баранину и даже вкусна.

12 июня

Переменная облачность. Снег. Температура — минус 14 градусов.

И вчера и сегодня ехал по однообразной ледяной пустыне. За два дня отмахал 100 километров. Все еще иду вверх, поднялся еще на 700 метров.

Сегодня отправился в путь в 21 час. Через два часа попал в зону перистых облаков, а еще через час — под снежную тучу.

Как и раньше, еду молча. Каждый раз утром перед самым отправлением в путь все собаки разом, как по команде, начинают мочиться. Я даю им время, а потом «яя», и мои собаки, как одна, пускаются бежать. Чувствуется, что им нравится бежать, и до самого конца перехода скорость упряжки не снижается.

С позавчерашнего дня собаки теряют аппетит. Думаю, у них нечто вроде высокогорной болезни. А впрочем, мы находимся на ледяном куполе уже более десяти дней, и, если они заболели, признаки болезни должны были появиться значительно раньше. Как бы хотелось, чтобы это были напрасные опасения!

По карте абсолютная высота ледника составляет 2400 метров над уровнем моря. Сегодня мне не удалось сделать астрономических измерений, но думаю, что прошел уже почти половину всего своего маршрута.

13 июня

Переменная облачность. Поземка. Температура воздуха — минус 13–19 градусов. Ветер западный.

Ледяной щит постепенно выполаживается. Здесь самолет может приземлиться в любом месте. Удается ли мне держать правильно курс, не знаю.

Начал дуть попутный ветер, и я стал готовиться к «плаванию». Еще когда я строил планы о том, как буду пересекать Гренландию по ее длинной оси, мне пришла в голову мысль установить на нартах парус, когда я выйду на срединную часть ледяного щита.

Сперва я был дилетантом в яхтенном деле, но потом меня научили управлять парусом по-настоящему. Этому я обязан спортсменам с мировыми именами Кобаяси Норико и Тада Юко. Они же помогли мне соорудить мачту для нарт и изготовить паруса. С большой теплотой вспоминаю и Дзаймону Я, который помог мне установить мачту и парус на нарты и испытать всю конструкцию.

Чтобы поставить при сильном ветре шестиметровую мачту, мне понадобилось более часа. Для прочности прикрепил ее к нартам веревкой в восьми местах.

Поднять парус при сильном ветре оказалось тоже делом нелегким: он вздувался и бешено рвался на мачте.

Наконец все готово. Я боком сел на нарты, бодро крикнул: «Яя», и упряжка полетела, как на крыльях. Собаки с места взяли в опор. Парус был повернут к ветру под прямым углом, и мы неслись точно на юг. Шестисоткилограммовые нарты легко летели за собаками; казалось, они даже их подгоняли. Я и не думал, что груженые нарты под парусом могут развить такую скорость. За шесть часов мы преодолели 50–60 километров, тем не менее собаки не выказывали признаков усталости. Чего еще можно желать? Это был успех. Вверх всех ожиданий.

15 июня

Ясно. Температура воздуха — минус 7-19 градусов. Ветер западный. Чистое, безоблачно-голубое небо.

За шесть часов езды я преодолел 50 километров. Мое «плавание» проходит успешно. Расстояние в 50 километров за день становится величиной постоянной.

Вот только ледяная равнина наскучила, да тюленина стала жесткой, как деревяшка, и еще я сломал три кнута. Вчера случилась неприятность — у Нуссоа начался понос. Другие собаки тоже выглядели вялыми и больными. Сегодня кроме собачьего корма я им дал медвежатины. Мясо замерзло, и пришлось его рубить топором.

Здоровые собаки проглатывают мясо быстро, целыми кусками, слабые долго возятся, едят медленно.

Что касается меня, то сегодня я несколько подзамерз, но вполне здоров и полон сил. Стараюсь вести ежедневные записи о том, как идут дела.

Свой курс я определяю по солнцу. Когда мне нужно изменить направление, я использую солнце и часы. Это делается таким образом. Я держу курс на юг. Известно, что в полдень солнце у меня должно находиться строго на юге. Но по гренландскому времени полдень отстает на два с половиной часа, следовательно, точно на юге солнце находится не в 12 часов, а в 14 часов 30 минут. Поскольку за один час положение солнца меняется на 15°, то, глядя на него и на часы, очень легко корректировать курс.

Имеется, конечно, и компас, но я им не пользуюсь, потому что, во-первых, к его показаниям необходимо вводить поправку, а кроме того, каждый раз надо останавливать нарты для того, чтобы с ним оперировать. В качестве ориентира можно использовать и такое явление, как перенос снега с северо-запада на юго-восток под влиянием преобладающих здесь ветров. Приспосабливая бег нарт к рисунку застругов, можно точно направлять их на юг.

16 июня

Ясно. Температура воздуха — 16–18 градусов. Ветер западный.

Постоянно еду со скоростью 50 километров в день. Со времени последних астрономических измерений прошло два дня. Сегодня провожу их опять. Делаю их тщательно, три раза в день — в 7, 9 и 11 часов.

Оказывается, я не продвинулся южнее 78°05 северной широты. Позавчера был на широте 78°22. Выходит, что за эти два дня я прошел всего 30 километров. Целые шесть десятков километров куда-то испарились. А я-то думал, что уже нахожусь на широте 77°30. Спеша все время вперед, я определял направление по солнцу и не делал астрономических наблюдений, поэтому и вышло недоразумение. Я проверил записи данных астрономических наблюдений за 15 июня. Никакой ошибки быть не могло.

Делать астрономические измерения по солнцу по так называемой английской системе Арманак меня научил уважаемый Нисихори Эйдзабуро.

В прошлом году в течение трех месяцев, начиная с февраля, я регулярно наведывался к нему домой в жажде приобретения необходимых знаний. Усваивал я плохо, а он каждый раз старался преподать мне что-нибудь новенькое. Казалось, ему хотелось посильнее ошарашить меня трудностью задачи. Теперь же это для меня просто одно из ежедневных удовольствий.

17 июня

Облачно с прояснением. Температура воздуха — 10–13 градусов. Ветер северо-западный.

Вдруг пришла мысль о том, что можно было бы сплутовать и немного отдохнуть. Но, слыша за стенами палатки, как сильно завывает ветер — мой помощник, я устыдился этих мыслей и решил им не поддаваться. Постепенно они как-то сами собой бесследно исчезли.

Еду под парусом. Дует слабый ветер. Нарты словно летят, подталкиваемые неведомой силой.

После вчерашних вычислений координат мне до самого утра не давала покоя мысль об утрате этих 60 километров.

Потом, пустив упряжку во всю прыть, я приободрился, и мое меланхолическое настроение мало-помалу рассеялось, как туман. Собаки бежали, не останавливаясь ни на минуту, мне даже не приходилось брать кнут. Я ехал, развалившись в нартах. Парус, полный ветра, ни разу не опустился. За шесть с половиной часов, в течение которых я сделал всего две остановки, было пройдено 55 километров.

18 июня

Ясно. Температура воздуха — минус 15–18 градусов. Ветер западный.

Мое однообразное движение продолжается. Сегодня опять сильный ветер, и я вновь иду под парусом. Высота местности над уровнем моря более 2,5 тысячи метров.

Довольно тоскливо.

Снег превращается в твердую корку, но она не выдерживает тяжести нарт, и те проваливаются на глубину 10 сантиметров. Меня это неприятно поразило. Такой снег никуда не годится. Собаки в кровь стали резать об него лапы. Навалились новые заботы.

Во второй половине пути собаки бежали с трудом, и за шесть часов езды я прошел всего 46,3 километра. Когда остановились, я осмотрел по одной все 14 собак. У всех на подошвах лап была стерта шерсть, а у половины были и раны, из которых сочилась кровь. Собаки устали, бегут, открыв рты и тяжело дыша.