Прежде всего необходимо увеличить число собак, идущих впереди, и сделать разрыв между ними и остальной группой до 40–50 метров. Затем надо будет получше распределить собак, которые хорошо тянут нарты. Все постромки следует прочнее закрепить, тогда, если собака упадет в трещину, можно будет ее оттуда вытащить. Самому тоже надо привязаться веревками к нартам. Если упаду в расщелину, а нарты останутся на поверхности, то по веревке можно вылезти обратно.
И еще целая куча планов роилась у меня в голове относительно безопасности перехода по леднику. Но ни один из них не мог гарантировать ее на сто процентов. В конце концов, я полагаюсь на свой опыт и еще на то, что в процессе самого восхождения жизнь мне подскажет, что надо делать в данный момент.
Та самая собака, которая поранила себе лапу, бежит рядом с нартами без упряжи. Вожак Кума по-прежнему, трусит и не уверен в себе. Это, конечно, беспокоит меня. Думаю, что перед восхождением на ледник собакам надо дать отдохнуть примерно дня три.
Беспокойство вызывает также и погода. Сегодня опять очень тепло; такой высокой температуры еще не было за время моего путешествия — плюс три градуса. Снег становится столь мягким, что я проваливаюсь по колено. Температура с высотой, конечно, будет снижаться, но как мы пройдем последние 70 километров?
У фьорда Аструпа я заметил тюленя, но, когда мы были от него приблизительно метрах в трехстах, он увидел нас и поспешил скрыться в море. Сегодня я не раз замечал на снегу черные предметы, но при приближении к ним каждый раз оказывалось, что это всего-навсего камни, упавшие сверху.
23 мая
Ясно. Температура воздуха — минус 3 градуса. Ветер юго-западный.
22 мая я оставался на месте — ждал прибытия груза. Самолет прилетел ко мне через Алерт из далекого Ризольюта. Он забрал заболевшую собаку, которая не могла больше тянуть нарты. Со мной осталось 15 собак. Они тут же получили долгожданное сырое тюленье мясо, которое было доставлено этим самолетом. Я предполагал отдохнуть здесь еще день-другой, но стоит ясная безветренная погода. Грешно терять время. Быстро поднимаю собак и отправляюсь в путь.
Было половина десятого вечера. В пути находились 12 часов. В половине десятого утра достигли края ледника Академи, который находится в центральной части фьорда Индепенденс. Вот наконец мы сюда и добрались. Со времени начала путешествия прошло 13 дней, но в пути мы находились 11. За это время пройдено 400 километров. Теперь нам предстоит уйти от моря и взобраться на ледник до самых его истоков. За сегодняшние 12 часов пути мы, разом преодолев 50 километров и достигнув конца ледника Академи, преодолели расстояние, которое было намечено пройти за два-три дня. Все благоприятствовало нам в этот день: и погода, и прекрасное самочувствие собак, и вполне сносное состояние льда, по которому нам пришлось идти. Сегодня я попробовал снять брюки из медвежьей шкуры и остаться в спортивном костюме, но, как только отправились в путь, понял, что скоро замерзну, и переоделся в пуховые брюки.
На этот раз место стоянки я выбрал среди льдов, которые вытолкнул впереди себя язык ледника Академи; ровного места нигде не было видно. Эти куски льда были внушительных размеров — метров по 300–400 в поперечнике — и очень красивы в переливах всех оттенков синего, цвета, от голубого до темно-синего. Ширина языка ледника достигает, очевидно, километров десяти. Кое-где в его теле видны огромные блоки льда, как-то нелепо торчащие из него, но вместе с тем красиво выделяющиеся на его фоне своим цветом и формой.
Уклон ледника небольшой — не более пяти градусов. Местами на его поверхности видны черные трещины. Они одновременно притягивают мое воображение и отталкивают от себя грозящей опасностью. Я стою завороженный перед этой зовущей меня неизвестностью. И все же это не полюс, который глубоко запечатлелся в моей памяти, оставил неизгладимый след в душе.
Сегодня я провел репетицию перед решительным днем восхождения. Вместе с Кумой поставил еще трех собак, а оставшихся разделил на три группы в зависимости от длины упряжи — длинной, средней и короткой. Все это делалось как мера предосторожности против скрытых трещин. Завтра еще целый день отдыха перед восхождением. Да отпустит мне завтра всевышний силы духа и мужества полной мерой своей!
Глава II. Восхождение на ледник Академи
25 мая
Переменная облачность.
Стоянка. Наконец-то мне удалось нормально связаться с Дандасом и поговорить с дежурившим там Масудой. С тех пор как я вошел в фьорд Индепенденс мне уже не раз удавалось поймать Дандас, но я их прекрасно слышу, а они меня нет. А вот сегодня и они меня услыхали, но слышимость у них, видимо, плохая. Интересно, чем это объясняется — недостаточной мощностью моей рации или выбором той частоты, на которой они работают?
Собаки отдыхают целый день. Думаю, еще одною дня будет достаточно, чтобы они вполне восстановили свои силы. Во время восхождения им отводится главная роль.
26 мая
Еще один день стоянки. Я тоже отдыхаю, и у меня есть время, чтобы записать некоторые характерные особенности моих собак. Вот они:
1. Кума. Это мой вожак. Возраст шесть-семь лет. Вес 42 килограмма. Он весь черный, только часть хвоста и лапы белые. В путешествии на полюс он выглядел куда более крепким, может быть, оттого, что был вместе со своими братьями. Теперь же, когда он разлучен с ними, как-то потерял уверенность в себе: в драках терпит поражения, не поддерживает отношений ни с одной группой собак. Он очень силен, и я хочу помочь ему вернуть былую уверенность в себе.
2. Нуссоа. И этот в путешествии к полюсу был в окружении трех своих братьев. Был забиякой и драчуном, бойцом в расцвете сил, монополизировавшим право на Куро. Но после прибытия к нам братьев Каунна был жестоко ими искусан в драке, после чего как-то сразу отступил на задний план. Теперь его чаще всего видно в окружении самых слабых и никчемных собак. Ему шесть-семь лет. Весит он 43 килограмма и по этому показателю занимает среди собак третье место. Шерсть черная, кое-где в белых пятнах.
3. Старший Каунна. Это самая крупная из всех собак. Его вес превышает 45 килограммов. Возраст пять лет. Шерсть белая. Вся морда покрыта серебристой щетиной. В драках эта собака чрезвычайно свирепа и вместе со своим младшим братом способна успешно противостоять всем остальным собакам. Сначала же он мне показался ручным и тихим. На стоянках, когда я его отвязывал, он занимал свое место у входа в палатку, которую, пока я спал, охранял, как настоящий сторож.
4. Младший Каунна. Ему тоже пять лет, и он почти ни в чем не уступает своему брату. И весом, и телосложением, и выражением морды, и своей драчливостью точная его копия. Но в отличие от брата немного труслив: когда я прикрикну на него, он тут же спешит спрятаться за других собак.
Наверное, небезынтересно, почему собаки носят имя эскимоса Каунны. Эта история ведет свое начало с 1972 года, когда я совершил длительное путешествие по Гренландии протяженностью около 3 тысяч километров. Тогда в Туле я приобрел собаку у эскимоса, которого звали Каунна. Собака была ленивой, работать не любила и парты совсем не тянула. Вспоминая того продавца, который сплавил мне негодную собаку, я восклицал в сердцах: «Ах, Каунна! Ох уж этот Каунна! Чтоб я еще раз купил у него собаку! Ну и Каунна!» Собака, слушая обращенные к ее бывшему хозяину слова, видимо, относила их к себе, привыкла к этому имени, и вскоре я так ее и называл. Теперь же мне вновь пришлось купить собак у того же эскимоса, и я, не раздумывая долго, назвал их именем Каунны. Но на этот раз это были прекрасные собаки, и мое настроение отнюдь не портится, когда мне приходится произносить это имя. Собаки Каунны — самые лучшие во всей моей теперешней упряжке.
5. Нукаппиага. Собаке три года, и в ней еще многое от щенка. Она щупловатая, весит совсем мало — всего 30 килограммов. Это не позволяет ей участвовать в драках. Она дружит с братьями Каунна и находится под их покровительством. Однако во время трапезы она держится особняком и к ним не лезет. Нарты она тянет плохо, но зато прекрасно перегрызает свои постромки, и за время этого путешествия, уже после полюса, она ухитрялась перегрызать их добрый десяток раз. И теперь я уже не знаю, заготовить ли ей цепь в качестве постромок или вообще не привязывать.