— Да… венерианский. По-моему, пакость, — кашлянув, сказал Богдан.
— Молчи, Богдан! Ты говоришь ерунду… Ведь это жизнь! Новые формы жизни! И мы — мы! — открыли их…
— Вот, кажется, еще одна новая форма жизни, — пробормотал Быков, с беспокойством вглядываясь в большое темное пятно, внезапно появившееся у края корки недалеко от них.
— Где? — живо повернулся Юрковский.
Пятно пропало.
— Мне показалось… — начал Быков, но низкий, глухой рев прервал его. — Вот, слышите?
— Это где-то здесь, рядом… — Спицын ткнул рукой вправо.
— Да-да, неподалеку. Значит, я действительно видел…
Быков потихоньку потянул из-за пояса гранату, тревожно поглядывая по сторонам.
— Большое? — спросил Спицын.
— Большое…
Снова раздался рев, теперь уже совсем близко. Ни одно земное животное не могло издавать такие звуки — механические, похожие на вой паровой сирены, и вместе с тем полные угрозы.
Быков вздрогнул.
— Ревет… — тихонько сказал он.
— Да… Пойдем посмотрим? — хриплым голосом предложил Юрковский. — Эх, то ли дело на Марсе! До чего щедрая и приличная планета! Санаторий!
…Тик… тик-тик… тик-тик…
— Нет, идти не следует, — сказал Спицын. — Лихачество…
Быков промолчал.
— Боитесь? Тогда я один… — Юрковский решительно шагнул вперед.
Все произошло очень быстро. Быков повернулся к Спицыну, и в этот момент что-то тяжко рухнуло на площадку, словно сбросили на асфальт тюк мокрого белья. Округлая темная масса величиной с упитанную корову надвинулась на людей из тумана. Юрковский отшатнулся и со сдавленным криком сорвался в болото. Спицын попятился. Секунду Быкову казалось, что вокруг воцарилась мертвая тишина. Затем робкое “тик-тик” дозиметра вошло в сознание, и он опомнился.
— Ложись! — заорал он.
Спицын, упав ничком, увидел, как Быков прыгнул назад и взмахнул правой рукой — раз и еще раз. Два тупых гулких удара оглушили его. Туман коротко озарился двумя оранжевыми вспышками, и дважды возникло и мгновенно исчезло в сумраке блестящее влажное тело — громадный кожаный мешок, изрытый глубокими складками. С визгом пронеслись осколки, дробно простучали по “асфальту”. Затем все стихло.
— Finita la comedia, — машинально пробормотал Спицын, с трудом поднимаясь на ноги.
— Где Юрковский? — задыхаясь, крикнул Быков.
— Здесь… Дайте руку…
Они втащили на “асфальт” Юрковского, вымазанного с головы до ног. “Пижон”, не говоря ни слова, кинулся к тому месту, где три минуты назад находилось чудовище.
— Ничего, — разочарованно сказал он.
Действительно, чудовище исчезло.
— Но ведь оно было? — Юрковский ходил вдоль края площадки, останавливался, нагибался, упираясь руками в колени, всматривался в неясные очертания спутанных стеблей и стволов за пеленой испарений.
— Было…
— Он… оно ушло.
— Словно растворилось, — задумчиво сказал Спицын.
— Может быть, вы не попали? — наивно спросил Юрковский, останавливаясь перед Быковым, который озабоченно осматривал автомат.
Быков презрительно фыркнул.
— Ну ладно, ушел он, и слава аллаху, — сказал Спицын. — Интересно, что ему от нас было нужно? Хотел пообедать?
— Ер-рунда! — с чувством произнес Юрковский. — У-дивительная ерунда. И откуда только идет это дурацкое представление о чудищах-людоедах с других планет! Досужим писакам вольно выдумывать, будто стоит нам появиться на другой планете, как у всех местных животных аппетит разыгрывается… Но ведь ты… ты же старый межпланетник, Богдан!..
Обратно шли молча. Голосов Ермакова и Дауге не было слышно: вероятно, они уже вернулись во внутренние помещения “Хиуса”. Перед тем как вновь ступить в дымящийся ил, Юрковский сказал задумчиво:
— Как бы то ни было, а живность на Венере есть. Оч-чень интересно! Только… вы уверены, Алексей Петрович, что не промахнулись?
Это было уж слишком. Быков яростно засопел и поспешил вперед.
…Тик… тик-тик-тик… тик-тик…
Быков задержался за чисткой оружия и, войдя в кают-компанию, застал спор в самом разгаре. Юрковский и Дауге, разделенные столом, кричали друг на друга, азартно выпятив подбородки, а Крутиков и Богдан Спицын слушали их с ироническим видом, время от времени вставляя язвительные реплики. Ермакова в каюте не было.
— Тогда чем ты это объяснишь? — упорно, по-видимому, не в первый раз, спрашивал Дауге.
— Я тебе уже…
— Это мне известно. Я хочу сказать: почему, в таком случае, оно кинулось на нас?
— Да кто тебе сказал, что оно кинулось на нас?
— Богдан сказал. Ты сам подтвердил.
— Ничего подобного. Оно просто наткнулось на нас. Мало того: я уверен, что, пока бравый Алексей Петрович не влепил в него свои бомбы, оно и не подозревало о нашем существовании!
— Я лично, — сказал Богдан Спицын, — в подобных случаях склонен все-таки предполагать самое худшее и очень благодарен Алексею Петровичу.
— А я, — сказал Быков, глядя на Юрковского исподлобья, — не имел права поступить иначе. И впредь буду так поступать, прошу заметить!
Юрковский пренебрежительно скривил губы.
— Мы отвлеклись от сути дела, — обратился он к Дауге. — Итак…
— Итак, — подхватил Спицын, — ты, Владимир, утверждаешь, что существа разных миров, разных планет, не могут испытывать слюнотечения при виде друг друга. Разная организация, разная эволюция и все такое. Так?
— Примитивно, но так, — согласился Юрковский.
— Не знаю… может быть, ты и прав, только… Помнишь Валю Безухову из группы обслуживания? Ты должен хорошо помнить ее. У нее была собака… так себе, помесь таксы с бульдогом, поразительно глупый пес. Когда Воронов привез с Калисто белую ящерицу, этот гибрид— я имею в виду пса — забрался в питомник и в два счета отъел у ящерицы лапы — никто и ахнуть не успел. Правда, потом, дурак, невыносимо страдал животом целую неделю…
— Вот видишь… — неуверенно сказал Юрковский.
Крутиков и Быков расхохотались.
— Так печально закончилась встреча существ разных миров, — серьезно заключил Спицын, — собаки с планеты Земля и ящерицы со спутника Юпитера.
— Да ведь и ежу ясно… — Юрковский подумал и махнул рукой. — Пещерные люди!
Вошел Ермаков — как всегда, спокойный, только немного более бледный, чем обычно. Он присел к столу, раскрыл блокнот в кожаном переплете и склонил над ним забинтованную голову. Все замолчали, глядя на него. Быков уселся поудобнее и приготовился слушать.
— Прошу внимания, товарищи, — сказал Ермаков. — Надо обсудить план дальнейших действий.
Стало тихо, слышно было, как пощелкивает холодильник.
— Я не имею еще информации от группы Быкова… — Ермаков захлопнул блокнот и откинулся на спинку кресла. — Алексей Петрович, доложите результаты разведки.
Быков поднялся.
— Болото, — начал он, — очень топкое болото. В десяти шагах от “Хиуса”…
Он рассказывал медленно, стараясь не пропустить ни одной подробности, и с огорчением думал, что за такой доклад начальник геологического управления назвал бы его размазней. Но Ермаков слушал внимательно, одобрительно кивал, делал какие-то пометки в блокноте. Быкова несколько удивило то, что командир, слушая о появлении неизвестного животного, не проявил никакого любопытства и только улыбнулся, когда Юрковский нетерпеливо заерзал, протестуя, видимо, против слишком натуралистического описания его, Юрковского, поведения во время схватки с венерианской гадиной.
— Вот и все, — вздохнул Быков.
— Значит, вверх ногами… — повторил Ермаков. — Спасибо, товарищ Быков. Садитесь.
Дауге подмигнул ему и кивнул в сторону насупившегося “пижона”. Быков сделал каменное лицо и отвернулся.
— Ну что ж… — Ермаков поднялся, потрогал повязку, поморщился. — Резюмируем все, что нам известно. “Хиус” совершенно неожиданно для всех нас сел в болото. По моим расчетам, мы находимся не более чем в ста километрах к югу от Голконды. Не более чем в ста… Расстояние, как видите, невелико. При других обстоятельствах нам хватило бы суток, чтобы покрыть это расстояние. Но…