Изменить стиль страницы

"Как посмел кто-то назвать происшедшее вчера холокостом! Был только один холокост!" Доказывая, что пародии встречаются и в реальной жизни, Визель в новом томе своих воспоминаний осуждает Шимона Переса за то, что он сказал о "двух холокостах нашего века: Освенциме и Хиросиме. Он не должен был этого делать",[73] но если холокост ни с чем не сравним и непостижимо уникален, как может он тогда иметь всеобщее значение?

Споры об уникальности холокоста бесплодны. Утверждения, будто холокост уникален, приобрели со временем форму "интеллектуального терроризма'[74] (Шомон). Каждый, кто использует обычные сравнительные методы научных исследований, должен предварительно сделать 1001 оговорку, чтобы на него не обрушились обвинения, будто он изображает холокост как «тривиальное» событие,[75]

Тезис об уникальности холокоста включает в себя и понимание его как единственного в своем роде зла. Страдания других, сколь бы ужасны они ни были, с этим нечего и сравнивать. Проповедники уникальности холокоста отвергают подобные умозаключения, но их возражения звучат неискренне.[76]

Утверждения, будто холокост уникален, интеллектуально бесплодны и морально недостойны, но их продолжают повторять. Возникает вопрос: почему? Во-первых, уникальными страданиями обосновывают уникальные притязания. Ни с чем не сравнимое зло холокоста не только отделяет евреев от других, но, как пишет Якоб Нойснер, позволяет евреям "предъявлять претензии к этим другим". Эдуард Александер видит в уникальности холокоста "моральный капитал", и "евреи должны заявить притязания на владение этим ценным имуществом".[77]

Уникальность холокоста, эти "претензии к другим", это "ценное имущество" служат прекрасным алиби для Израиля. "Поскольку страдания евреев столь уникальны, — подчеркивает историк Питер Болдуин, — это увеличивает моральные и эмоциональные притязания, которые Израиль может предъявить к другим странам".[78] Так, по Натану Глезеру, холокост, поскольку он указывает на уникальность евреев, дает евреям "право рассматривать себя как особо угрожаемую категорию и предпринимать все возможные меры, необходимые для их выживания".[79] Типичный пример: каждое сообщение о решении Израиля создать ядерное оружие вызывает, как заклинание, призрак холокоста,[80] как будто Израиль и без того не находится на пути превращения в ядерную державу.

Здесь играет роль еще один фактор. Утверждение уникальности холокоста — это также утверждение еврейской уникальности. Не страдания евреев делают холокост столь уникальным, а тот факт, что страдали именно евреи. Или:

холокост — нечто особенное, потому что евреи представляют собой нечто особенное. Исмар Шорш, канцлер Еврейского теологического семинара, резко критикует притязания на уникальность холокоста как "безвкусный, секуляризованный вариант теории богоизбранности".[81] Столь же яро, как и уникальность холокоста, Эли Визель защищает тезис об уникальности евреев. "В нас все иное". Евреи онтологически необыкновенны.[82] ХОЛОКОСТ — это кульминация тысячелетней ненависти неевреев, свидетельство не только ни с чем не сравнимых страданий евреев, но также их уникальности.

Во время и после второй мировой войны, пишет Новик, "вряд ли кто-нибудь в правительстве США и вне его понимал слова "одиночество евреев". После июня 1967 г. произошел поворот. "Молчание мира", "равнодушие мира", "заброшенность евреев" — эти темы стали главными в дискуссиях о холокосте.[83]

С усвоением сионистского кредо "окончательное решение" Гитлера в конструкции холокоста стало кульминацией тысячелетней ненависти неевреев к евреям. Евреи погибали, потому что все неевреи, будь то преступники или их пассивные сообщники, желали их смерти. Как утверждает Визель, "свободный и цивилизованный мир выдал евреев их палачам. С одной стороны были исполнители, убийцы, а с другой — те, которые молчали".[84] Но нет ни одного исторического доказательства наличия у всех неевреев побуждений к убийству евреев. Упорные попытки Даниэля Гольдхагена доказать разновидность такого утверждения в его книге "Добровольные помощники Гитлера" выглядят комично.[85] Но их цель — достижение политических выгод. Можно, кстати, констатировать, что теория "вечного антисемитизма" облегчает жизнь антисемитам. Арендт поясняет в книге "Элементы и истоки тотальной власти": "То, что антисемитская история профессионально пользуется этой теорией, не требует объяснений; она предоставляет лучшее алиби любым зверствам. Если верно, что человечество всегда стремилось уничтожить евреев, то убийство евреев — это нормальная человеческая деятельность, а ненависть к евреям — реакция, которую даже не надо оправдывать. Самое удивительное и приводящее в смущение в гипотезе о вечном антисемитизме заключается в том, что ее разделяют большинство объективных и почти все еврейские историки".[86]

Догма холокоста о вечной ненависти неевреев к евреям используется как для оправдания необходимости еврейского государства, так и для объяснения враждебного отношения к Израилю. Еврейское государство — единственная защита от неизбежной в будущем новой вспышки убийственного антисемитизма, который кроется за каждым нападением на еврейское государство и за каждым оборонительным маневром против него. Писательница Синтия Озик так объясняет критику Израиля: "Мир хочет уничтожить евреев… Он всегда хотел уничтожить евреев".[87] Если весь мир и в самом деле хочет уничтожить евреев, то поистине чудо, что они еще живы и даже не голодают, в отличие от большинства человечества.

Эта догма служит Израилю индульгенцией. Если неевреи постоянно стремятся уничтожить евреев, то евреи имеют неограниченное право защищаться любыми средствами, включая агрессию и пытки, все это с их стороны — законная самооборона. Боас Эврон осуждает теорию о вечной ненависти неевреев и замечает по этому поводу, что в результате "в превентивном порядке развивается паранойя… Этот менталитет заранее прощает любое бесчеловечное обращение с неевреями, так как, согласно господствующей мифологии, "при уничтожении евреев все народы сотрудничали с нацистами", поэтому евреям по отношению к другим народам все дозволено".[88]

Антисемитизм неевреев не только неустраним из конструкции ХОЛОКОСТА, он к тому же иррационален. Гольдхаген далеко выходит за рамки даже сионистского (не говоря уже о нормальном научном) анализа, когда он высказывает мнение, будто антисемитизм "не имеет ничего общего с реальными евреями", "не является ответом на действия евреев, подвергнутые объективной оценке", "не имеет ничего общего с действиями евреев и знанием их реальных характерных свойств". Представления неевреев о евреях — патологические и фантастические. "Движимый иррациональными аргументами, антисемит ненавидит еврея, — пишет Визель, — только за то, что тот существует".[89] "Все, что евреи делают или не делают, не только не имеет ничего общего с антисемитизмом, — критически замечает социолог Джон Мюррей Каддихи, — но даже любая попытка объяснить антисемитизм качествами самих евреев квалифицируется как пример антисемитизма".[90]

вернуться

73

Визель "И море…", стр. 156. Для сравнения следующее сообщение: Кен Ливингстон, бывший член британской лейбористской партии, выступив как независимый кандидат в мэры Лондона, рассердил английских евреев своим высказыванием, что глобальный капитализм требует столько же жертв, что и вторая мировая война. "Международная финансовая система убивает каждый год больше людей, чем вторая мировая война, но Гитлер, по крайней мере, был сумасшедшим". "Это надругательство над теми, кого убивал и преследовал Гитлер, — заявил Джон Баттерфил, депутат парламента от консервативной партии. Баттерфил считает также, что обвинения Ливингстона в адрес глобальной финансовой системы имеют явно антисемитский подтекст. ("Слова Ливингстона сердят евреев" в "Интернэшнл Геральд Трибюн" от 13 апреля 2000 г.) Кубинский президент Фидель Кастро обвинил капиталистическую систему в том, что она регулярно убивает столько же людей, сколько погибло во второй мировой войне, потому что игнорирует нужды бедных. "Снимки матерей и детей во многих местностях Африки, которые страдают от засухи и других катастроф, напоминают нам о концлагерях нацистской Германии". С намеком на процессы военных преступников после второй мировой войны кубинский лидер пояснил: "Нам нужно нечто вроде Нюрнберга, чтобы судить навязанный нам экономический порядок, при котором каждые три года от голода и предотвратимых болезней умирает больше мужчин, женщин и детей, чем за всю вторую мировую войну".

Абрахам Фоксман, руководитель американской АДЛ, с этим не согласен: "Бедность тяжела, приносит страдания и может быть смертельной, но это не холокост и не концлагерь" (Джон Райе. "Кастро выдвигает ложные обвинения против капитализма" АП, 13 апреля 2000 г.).

.

вернуться

74

Wiesel, Against Silence, Bd. Ill, 156, 160, 163, 177..

вернуться

75

Шомон, цит. соч., стр. 156. Шомон приводит также важный аргумент, что утверждение о невообразимом зле холокоста не согласуется с параллельным утверждением, что творившие его преступники были совершенно нормальными людьми (с. 310)..

вернуться

76

Кац «Холокост», с. 19, 22. "Утверждение, будто нет никакой формы неоправданного сравнения, если подчеркивается уникальность, систематически ведет к двурушничеству, — замечает Новик. — Верит ли кто-нибудь, что утверждение об уникальности представляет собой нечто иное, чем претензию на превосходство?" К сожалению, и сам Новик позволяет себе такие неоправданные сравнения. Так, например, он утверждает (хотя это расценивается как моральная уловка со стороны Америки), что верно говорят, что все, "что творили США по отношению к неграм, индейцам, вьетнамцам и прочим, блекнет по сравнению с холокостом" ("Холокост", с. 15, 197)..

вернуться

77

Jacob Neausner, "A Holocaust Primer", 178, Edward Alexander, "Stealing the Holocaust", 15–16, in Neusner, Aftermath.

вернуться

78

Peter Baldwin (Hrsg.), Reworking the Past (Boston:1990), 21..

вернуться

79

Nathan Glazer, American Judaism, втрое издание (Chicago: 1973), 171..

вернуться

80

Seymour M. Hersh, The Samson Option (New York:1991), 22. Avner Cohen, Israel and the Bomb (New York: 1998), 10,122,342..

вернуться

81

Исмар Шорш. "Холокост и выживание евреев" ("Мидстрим", январь 1981, с. 39). Как убедительно показывает Шомон, утверждение об уникальности холокоста происходит от религиозной догмы о богоизбранности евреев и лишь в этом контексте имеет какой-то смысл..

вернуться

82

Wiesel, Against Silence, Bd. I, 153. Wiesel, Und das Meer, 230..

вернуться

83

Novick, The Holocaust, 59, 158–159..

вернуться

84

Wiesel, Und das Meer, 104..

вернуться

85

Daniel Goldhagen, Hitlers willige Vollstrecker (Berlin:1997). Критику см. в книге Финкелыптейна и Бирн "Нация на испытательном стенде".

.

вернуться

86

Hannah Arendt, Elemente und Urspruenge totaler Herrschaft, (Muenchen, Zueruch: 7. Aufl. 2000), 36..

вернуться

87

Boas Evron, Jewish State or Israeli Nation (Bloomington:1995), 226–227.

вернуться

88

Goldhagen, Hitlers willige Vollstrecker, 46, 53–54, 58, 61. Wiesel, Und das Meer, 73..

вернуться

89

John Murray Cuddihy, "The Elephant and the Angels:

The Incivil Irritatingness of Jewish Theodicy", in Robert N. Bellah and Frederick E. Greenspahn (Hrsg.), Uncivil Religion (New York: 1987), 24. В дополнение к данной статье см. также его доклад "The Holocaust: The Latent Issue in the Uniqueness Debate", in P. F, Gallagher (Hrsg.), Christians, Jews, and Other Worlds (Highland Lakes, N. J.: 1987).

.

вернуться

90

Шорш «Холокост», с. 39. Кстати, утверждение, будто евреи составляют "одаренное меньшинство", в моих глазах тоже "безвкусная светская версия теории богоизбранности"..