Однако вернемся к рассказу о творческом пути В.М. Мясищева. Где находится, чем занимается главный (позднее — генеральный) авиаконструктор в процессе создания тех удивительных машин, с которыми читатель уже познакомился?

Автору, проработавшему в ОКБ-23 около десяти лет, наблюдавшему В.М. Мясищева в различных производственных ситуациях, нетрудно представить его и в КБ за обслуживанием конкретной конструкции только в тех случаях, которые его волновали), и в лаборатории, где шли ответственные испытания, и в его рабочем кабинете — слушающим, обсуждающим, решающим… Перебирая в памяти встречи с Мясищевым в различных ситуациях, выбирая из них наиболее типичные, чтобы сказать: вот это относится к теме «Мясищев-конструктор», я вдруг понял, что ищу не там и не то.

Я искал материалы, какие-то факты, нюансы, штрихи, чтобы нарисовать портрет В.М. Мясищева — конструктора самолетов, которого отличало от рядовых конструкторов только звание — главный, генеральный конструктор. А дело заключалось в другом: известный конструктор самолетов В.М. Мясищев был создателем и воспитателем творческого коллектива, создателем и главой новой, своеобразной творческой конструкторской школы-лаборатории, где параллельно и одновременно происходили сложные процессы:

выполнялись конкретные рабочие задания — рождались новейшие конструкции;

продолжалось обучение молодых инженеров конструкторскому мастерству;

у каждого сотрудника воспитывались любовь к своему труду, чувство ответственности за порученное дело. Они обретали чувство гордости за себя и свою причастность к коллективу, выполняющему государственных масштабов задания.

Если попробовать коротко охарактеризовать главную задачу школы В.М. Мясищева, то формула "воспитание доверием" будет достаточно близка к ее сути.

— Ученый и конструктор В.М. Мясищев, не ставший академиком частично из-за своей скромности, а также вследствие «недоработок» некоторых организаций, был постоянно нацелен в «завтра», — говорит главный конструктор завода имени В.М. Мясищева, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР В. А. Федотов. — Не удовлетворяясь уже созданными конструкциями, сданными в производство, Владимир Михайлович был постоянно в поисках новых идей, новых решений, в поиске прогрессивных путей развития техники. Он смело брался за решение новых, сложных задач. Вот несколько примеров.

— Стратегический дальний бомбардировщик 103М был тем самолетом, за создание которого не бралось ни одно из отечественных авиационных ОКБ. Под руководством В.М. Мясищева эта задача была решена в невиданно короткие сроки.

— Идея создания крылатого беспилотного сверхзвукового аппарата большой дальности и грузоподъемности еще только начала формироваться, а Мясищев уже нацелил свой коллектив на решение этой сложнейшей задачи и был близок к ее успешному решению.

— Еще ни одно из наших ракетных ОКБ не занималось авиационно-космическими системами, а у Мясищева уже был не только эскизный набросок, но и инженерная проработка этой весьма важной темы…

— Владимир Михайлович Мясищев — конструктор-новатор, он считал, что конструктор должен "постоянно смотреть вперед, а иногда и немного по сторонам". Он не признавал позицию догоняющего, был ее врагом, считая, что это — не творческий путь. Так он действовал сам и так учил работать своих помощников.

— Творческий порыв В.М. Мясищева, сумевшего увлечь не только свой конструкторский коллектив, но и большую группу конструкторов-соразработчиков, особенно проявился при создании сверхзвукового авиационного комплекса «50». Это было ярчайшее свидетельство того, что коллектив ОКБ-23 на добрый десяток лет опережал не только отечественные авиационные ОКБ, но и зарубежные авиафирмы, — убежденно заканчивает свой рассказ В. А. Федотов.

— Под руководством Владимира Михайловича Мясищева мне довелось работать около тридцати пяти лет, — вспоминает бывший заместитель начальника ЛИиДБ Александр Иванович Никонов. — В последние годы своей деятельности, возвращаясь домой из Подмосковья, Мясищев нередко брал меня в попутчики в свой автомобиль. Дорога занимала не менее часа, и он не терял его впустую. Его место в автомобиле было оборудовано откидным столиком с подсветом. В дороге он просматривал журналы и другую литературу, постоянно заполнявшую его объемистый портфель, и делал необходимые пометки.

— Так было и в памятный день начала октября 1978 года, — продолжает Никонов. — При въезде в сосновый бор Владимир Михайлович предложил мне немного пройтись по лесу, подышать хвойным ароматом. Автомобиль поехал до условленного места, а мы пошли неспешным шагом. Как обычно, я не навязывался с разговором, молчал и Мясищев, как будто бы целиком поглощенный общением с природой… "Александр Иванович, послушайте, какая мысль сейчас пришла мне в голову, — неожиданно обратился ко мне Мясищев. — Ведь одним из вариантов нашего нового изделия может быть и…"

— Здесь он стал объяснять мне свою новую идею, все больше увлекаясь. Чувствовалось, что идея, в которую он меня посвящал, сильно его заинтересовала и взволновала. Видимо, она сформировалась у него сейчас, по мере его рассказа. Я едва успевал следить за ходом мыслей главного конструктора. Я не задавал ему вопросов, хотя не все до конца понимал — так далека и глубока была рисуемая им перспектива развития конструкции нашего объекта.

"Просто удивительно, как такое логичное решение до сих пор не предложил никто из наших… Завтра же его необходимо обсудить на техсовете", — заметил Мясищев и заторопился к машине.

— До Москвы мы ехали молча. Владимир Михайлович изредка включал подсвет над столиком и делал какие-то пометки в блокноте… А на другой день пришла горестная весть о кончине замечательного Человека, талантливого Конструктора, ученого-творца, все дела и мысли которого были направлены в будущее, без остатка были отданы Родине.

— Об этом я и сказал в прощальном слове на похоронах Владимира Михайловича на Новодевичьем кладбище, — с грустью заканчивает свои воспоминания А.И. Никонов.

Можно с полным основанием предположить, что лучше всего о «тайнах» конструкторского труда могли бы рассказать сами конструкторы. Но, к нашему сожалению, не многие из них берутся за перо.

А ведь если бы А.С. Яковлев не нашел в себе силы своевременно зафиксировать в замечательной книге "Цель жизни" многие эпизоды славной истории отечественной авиации, то многие из них, пожалуй, уже и забылись, бы…

Поэтому, не боясь преувеличения, скажем, что выпуск издательством «Наука» в 1978 году солидного сборника "Ученый и конструктор С.В. Ильюшин" несмотря на мизерный тираж был воспринят авиационной общественностью как событие не рядовое. ОКБ имени С.В. Ильюшина, руководимое академиком Г.В. Новожиловым, продолжило. это полезное начинание. В издательстве «Машиностроение» был выпущен трехтомник по истории самолетов с маркой «Ил». Но, несмотря на бесспорную важность такой литературы, она все же рассчитана на специалистов.

Отсутствие опубликованных воспоминаний таких. крупных отечественных конструкторов, как В.М. Мясищев, С.В. Ильюшин, Н.Н. Поликарпов, В.М. Петляков, А.Н.Туполев, П.О. Сухой, С.П. Королев и других творцов авиационной и ракетно-космической техники в какой-то степени компенсируют книги о них. При этом авторы большей части таких книг, стараясь нарисовать возможно более достоверный портрет своего героя, максимум внимания уделяют ему как человеку, недостаточно вникая в глубину того, что принято называть творческой лабораторией конструктора. Спора нет — такой подход по-своему интересен, но он оставляет "за кадром" многое из того, что не только интересно, но и важно. Остаются без ответов вопросы, раскрывающие существо, методы, «кухню» работы конструктора — создателя нового, небывалого. И в этой связи важен не рассказ автора книги "о конструкторе Н", а мысли о своем труде самого конструктора.

Так дадим же им сейчас слово. Вот, например, какой видел работу конструктора Н.Н. Поликарпов:

"Каждый из нас, конструкторов, стремится к тому, чтобы его машина как можно дольше оставалась морально молодой. Но это случается лишь с теми конструкциями, которые можно все время путем модификации держать на уровне современной мировой техники. По сути дела, модификация — продолжение конструирования, только в форме, более выгодной для промышленности. К сожалению, не всякий конструктор и хозяйственник оценивает важность модификации… Но как, спрашивается, дать такую конструкцию, которая была бы новой сегодня и, благодаря модификации, оставалась бы новой в будущем? Вот это и есть самая злободневная проблема творческой работы конструктора. Человек с узким кругозором никогда не сумеет правильно ориентироваться в ближайших перспективах техники. Конструктор должен быть многосторонне и широко образован. Но и этого мало. Образование должно постоянно сочетаться с опытом…"