Пример. Тебе плохо… расскажи, а я тебя послушаю, смакуя всё, что ты мне будешь рассказывать.

Пример. Люди любят общаться с теми, кто их хуже, но при этом является его конкурентом. (При этом необходимо признать, что наши близкие, являюсь частью на самих, не могут претендовать на роль конкурентов. Поэтому в отношении близких вероятность деструктивной эстетики ниже. Хотя существуют матери и отцы- содомазохисты в отношении своих детей).

Согласно Л.С. Выготскому эстетическое наслаждение — это психическое напряжение, вызванное двумя противоположными аффектами, которые в конце разрешаются в катарсис, т. е. уничтожают друг друга, как два противоположных заряда. Поэтому, с нашей точки зрения, деструктивное наслаждение — это всегда столкновение комфорта и ужаса и наоборот, как некое психологическое колебание, как некий насос, качающий адреналин. Эти два аффекта (комфорт и ужас) постоянно уничтожают друг друга и возникают микрокатарсисы, как некое деструктивное наслаждение. При этом возможен и большой катарсис, который вызывает опустошение или просветление сознания. Всё зависит от знака эстетического наслаждения (отрицательного или положительного).

Пример. Если персонаж просто остался жив. Это не катарсис. Если он погиб. Тоже не катарсис. Должна быть аннигиляция. Катарсис — это то, что у зрителя вызывает экстаз. Если зритель садист, то для него катарсис — это смерть персонажа. Если зритель нормальный и сопереживающий, то для него катарсис — это жизнь героя. Последние сливаются с персонажем, становятся их частью, единятся, сопереживают, что и есть духовность. Чувствовать боль другого как свою. Духовность ближе к Боли (за других), а не к Богу. Все грехи от того, что путают Боль и Бога.

Таким образом, истоки бездуховности в деструктивной эстетике. Её необходимо людям постоянно осознавать, и, по мере возможности, пресекать. Только в этом случае, личность откроет для себя способность чувствовать боль чужих как свою. В этом заключается основа единения людей, то есть духовности. В противном случае сама жизнь (через горе и страдания) заставит человека стать духовным.

Духовность — это такое производство ценностей, которое идёт не через механизм страдания других, а через механизм страданий самого человека за всё человечество.

Сострадание… Со-страдание. Со(вместное) — страдание. Возможно когда:

Одна личность страдает об одном, а другая, которая находится рядом, о другом.

Одна личность страдает за того, кто страдает, а другая страдает только за себя.

Обе личности страдают за себя. Причем одна страдает за себя через другого. Иными словами, внешние страдания за другого, происходят благодаря внутреннему страданию за себя. Личность в этом случае как бы представляет себя страдающей по настоящему и лишь через такое чувствование страдает за другого. То есть, страдает за другого через себя (пропуская через себя), воображая себя также страдающей. Некоторые в процессе такого страдания могут полностью переключаться на страдания за себя. Им становится настолько плохо, что они перестают воспринимать рядом страдающего и уже не могут помочь ему. Таким образом, возникает вопрос: что есть истинное сострадание? Где та граница соотношения страдания за себя и страдания за другого, начиная с которой прекращается истинное сострадание. Согласно Вейнингеру, истинно страдающий человек спокойно оказать помощь страдающему не может. Вейнингер в сестрах милосердия узрел зло. Что лучше для страдающего — истинное сострадание или помощь? Способно ли истинное сострадание помочь страдающему? До тех пор, пока в личности теплится здоровый эгоизм, и он страдает за другого через страдание за себя — он может оказывать помощь. В противном случае, он не может оказать помощь. Видимо существует некое этически оптимальное соотношение страдания за себя и за другого, которое позволяет такую комбинацию чувств называть состраданием в обыденном понимании этого слова. Истинное сострадание, с прагматической точки зрения, является злом. А с чисто этической — недосягаемым добром. Большим добром является страдание через страдание за самого себя, нежели чем отсутствие страдания, то есть безразличие к страдающему. Сочувствие — это чувствование другого через чувствование себя в роли другого. Так устроено наше ЭГО. Именно поэтому мы приходим к феномену святых личностей, для которых ЭГО минимизировано, и они слиты с единым духовным разумом. Для них нет “Я”, нет субъекта. Есть нечто единое. Это есть феномен просветления — полного отсутствия ЭГО. Святые — истинные сострадатели. Они сострадают не через себя и через другого. Они соединены с ним сверхчувственной связью, ощущая вместе с ним и с другими единый организм. При этом они могут помогать страдающему. Но существуют ли они?

Фабрика самоубийц или непредсказуемая психология шахидов

Психологический и социальный феномен терроризма

В настоящее время существует большой социальный заказ на психологические методы профилактики терроризма. Приведём лишь три основных направления этой работы:

1. Методы психологического тестирования и выявления лиц, склонных (в т. ч. легко манипулируемых) к террористическим актам.

2. Профилактика терроризма среди подрастающего поколения, ведущаяся на основе воспитания защиты против зомбирования и манипулирования (в т. ч. духовного).

3. Обучение бдительности и наблюдательности к возможным террористическим актам.

Таким образом, для того, чтобы успешно вести профилактическую антитеррористическую деятельность, мы должны знать типологию потенциальных террористов-самоубийц: шахидов, камикадзе др.

На наш взгляд, существует следующая типология потенциальных террористов-смертников.

1. Террористы-экзистенциалы. Необходимо признать, что в основе психотехнологии производства самоубийц лежит не только искусство манипулирования психопатологическим сознанием потенциального террориста-смертника, но и феномен экзистенции, присущий всем людям — скрытой способности людей жертвовать своей жизнью ради Великой Цели или Ценности (детей, отечества, Бога, Святого и т. п.) и на этой основе ощущать свою уникальную сущность и ценность. Это разновидность духовной формы проявления инстинкта желания собственной смерти. Ради ощущения этой экзистенции многие искусственным образом подвергают себя различным рискам: играют в русскую рулетку, идут на войну, занимаются экстримом и т. п. Именно преодоление этого высшего барьера является источником специфической эйфории, называемой ощущением экзистенции. Человек всегда душой открыт к тому, чтобы почувствовать свою экзистенцию, ощущение которой, согласно экзистенциальной философии, возможно только в пограничной ситуации между жизнью и смертью. Именно экзистенциалы, на наш взгляд, пилотировали 11 сентября. Здесь не было никакого зомбирования, никакой психопатологии, это были нормальные с психической точки зрения люди, в силу того, что они творчески и умно провели этот террористический акт.

Неосознаваемое (замаскированное) любопытство к собственной смерти есть у всех. Только в состоянии экзистенции возможно истинное ощущение жизни и себя. Впрочем, именно эту способность организаторы терроризма и используют в своих психотехнологиях духовного и псевдорелигиозного манипулирования.

Экзистенциалы самые непредсказуемые с точки зрения выявления личности. Порой трудно даже предположить, что кто-то из них может быть способным на теракт. В частности, теракт может быть протестом против глобализации и социального зомбирования долларом всего и вся, которое убивает чувство экзистенции.

2. Террористы-психопаты. Если террористы-экзистенциалы действуют на основании высшей формы инстинкта собственной смерти, то этот тип, основывается на низшем уровне инстинкта собственной смерти. Он проявляется в виде садомазохизма, психопатологической агрессии, маниакального синдрома и мании величия (прославиться на весь мир по телевизору, стать Святым, Избранным и т п.) Именно они чаще всего стреляют во всяких “кеннеди и леннонов”. Такой тип требует наименьшей обработки и манипуляции. Им достаточно указать на мишень воздействия и обосновать ценности, которые смертник “получит” после своей смерти.