ГЛАВА VIII

Будешь смело в сечах

Наносить удары.

Виса Эгиля Скаллагримссона.

1945 год

И орлов на падаль

Будет звать железо.

Виса Эгиля Скаллагримссона.

В начале этого последнего года «Европейской гражданской войны» штаб танкового корпуса «Великая Германия» во главе с генералом танковых войск фон Зауккеном, корпусные части и сама дивизия «Великая Германия» были дислоцированы в Восточной Пруссии, панцер-гренадерская (мотопехотная) дивизия «Бранденбург» под командованием генерал-майора Шульте-Гейтгауза находилась на пути в Восточную Пруссию, в то время как обе бригады, содержавшие в своем названии слово «фюрер» – «Гренадерская бригада фюрера» («Фюрер-Гренадир-Бригаде») и «Бригада эскорта фюрера» («Фюрер-Бегляйт-Бригаде») вели упорные бои на Западной фронте. Однако в скором времени дивизии «Бранденбург» и «Великая Германия» оказались также разделены – разделены навечно.

По ходу лихорадочно-поспешного формирования все новых частей и соединений, характерного для последнего периода военной борьбы Третьего рейха со своими противниками, в конце 1944-начале 1945 гг. «Бригада эскорта фюрера» и «Гренадерская бригада фюрера» были (скорее на бумаге, чем в действительности!) увеличены до размеров танковых дивизий. Однако их солдат и офицеров уже не оставалось времени для того, чтобы «обрести себя в новом качестве» и надлежащим образом обучиться действовать в составе соединений.

Фронт сотрясался под ударами превосходящих неприятельских сил, и части «Великой Германии», равно как и ее «сестринских» соединений, буквально «сбивались с ног», стремясь везде поспеть и заделать бреши в тонких линиях германской обороны. Прошла пора военных успехов «великогерманцев», их контрудары по гораздо более сильному противнику все реже приводили к желаемому эффекту. Все более неумолимо проявлялись не только нехватка живой силы, техники, вооружений, но также и нехватка времени на обучение и боевую подготовку, осложнявшиеся утратой германской авиацией – столь грозной некогда «люфтваффе» – господства в воздухе (в первую очередь – из-за хронической нехватки горючего) и изменой союзников Третьего рейха, изменявших ему один за другим (сначала Италия, за Италией – Румыния, за Румынией – Словакия, за Словакией – Венгрия, за Венгрией – Финляндия)…Одного только имиджа и «брэнда» «Великой Германии», доброй воли, отваги и мужества было уже не достаточно не только для победы, но и для достижения хотя бы «ничейного результата» (хотя о последнем варианте речь никогда и не шла)!

На конечном этапе этой беспримерной борьбы, по мере ее перехода в агонию, командование перешло к формированию эфемерных, плохо вооруженных и обученных подразделений-однодневок на базе запасных частей, но и они не смогли отвратить неизбежное…

Важнейшие события 1945 года

Итоги 1945 года

Борзо мы у брега

Бились и рубились.

Виса Эгиля Скаллагримссона.

Если уже в 1944 году у защитников Третьего рейха почти не оставалось надежд на более-менее позитивный для них исход «Европейской Гражданской войны», то в 1945 году у них таких надежд и вовсе не осталось. Характерной особенностью последних месяцев войны было господствующее в подавляющем большинстве умов чувство глубочайшей безнадежности. Никто уже не видел выхода из сложившегося положения. Однако страх перед бесчеловечной жестокостью большевиков, искреннее желание помочь беженцам с Востока, возмущение предъявленным западными союзниками германской армии требованием «безоговорочной капитуляции», но в то же время также чувство долга перед павшими боевыми товарищами, братьями по оружию, вынуждали каждого честного солдата продолжать борьбу. Понять это, конечно, может сегодня только тот, кто сам тогда сражался.

Вообще же автору в данной связи представляется уместным особо подчеркнуть следующее. Бойцы подразделений и частей, входивших в состав танкового корпуса «Великая Германия» и «родственных» ему соединений, да и вообще все воины Третьего рейха были естественным (и по-своему героически-прекрасным!) порождением своего исторического времени – эпохи жестоких нравов, сильных духом и телом людей, бесповоротных решений, ярких и однозначных чувств! В ту, уже далекую от нас, грозовую эпоху просто физически не мог бы появиться на свет современный наркозависимый, женоподобный и мужелюбивый пацифист, скандирующий во всю глотку на многострадальных улицах и площадях столиц Европы: «Мэйк лав, нот уор!»[367] Да если бы подобный отпрыск, к ужасу и стыду своих родителей, и появился бы на свет, то в тот суровый век ему хватило бы всего одного пацифистского призыва на собрании членов своего «народного сообщества», чтобы навсегда переселиться в мир иной, или же до конца своих дней превратиться в отверженного всем своим народом убогого парию[369]. В период яростных межнациональных схваток все народы находились в системе предельно милитаризованных психологических координат: «Побеждай – или будешь побежден», «нападай – или сам станешь жертвой нападения»! На этом уже окутанном для нас сегодня дымкой легенд историческом фоне, прихотливо расписанном яркими, не знающими полутонов красками (чаще всего – кроваво-красной или черной), в ауре яростного межплеменного и расового противоборства, осененные культом властной, ничем не стесняемой силы в вечных небесах и на бренной земле, жаждущие полнокровных и однозначных, опять-таки почти не ограниченных какими бы то ни было рамками (кроме рамок жесточайшей самодисциплины) эмоций, воспитанные на кодексе высочайшего национального патриотизма и любви к Отечеству и высочайших требований к воинской доблести «арийского мужа» – «великогерманцы» выглядят в исторической ретроспективе ничуть не хуже, а, пожалуй, даже и лучше, нежели тогдашние представители многих других стран и народов. Героические и жертвенные в кровавых битвах со всегда превосходящим их численно и материально противником, жестокие и неумолимые к врагу, прямодушные и предельно отзывчивые к своим соплеменникам, друзьям, союзникам и командирам, честные, храбрые и искусные воины (постоянно перебрасываемые с фронта на фронт и везде отражающие удары многократно превосходящих неприятельских сил, а не тупо заваливающие неприятельские позиции собственными трупами до тех пор, пока у вражеских стрелков не подойдут к концу боеприпасы, и не погребающие врага под градом авиабомб, находясь при этом сами в безопасном отдалении!) – «великогерманские» пассионарии (выражаясь словами незабвенного Льва Николаевича Гумилева) были, по сути, новыми спартанцами - идеалом мужской силы и красоты своей бурной эпохи. А если этот идеал настолько удален в клубящуюся, подсвеченную огнем бесчисленных пожаров «Европейской гражданской войны» грозовую мглу былых времен (не столь от нас еще далеких!) от современных «идеалов», и если он столь мало соответствует нынешнему образу унылого, блеклого, склонного к бесконечным компромиссам и столь же бесконечной смене ранее принятых решений, законопослушного, трусливого, «политкорректного», «мультикультурного» и феминоприглушенного (а точнее – феминопришибленного!) современного мелкого буржуа-конформиста – человека полудействий, полумыслей и получувств – то в этом уж «великогерманцы» ну никак не виноваты!