Я наслаждался лондонским туманом в разных ситуациях. Утренняя и вечерняя дымка весной и летом создавала покров, под которым деревья в парках и на просторах Хэмпстэд-хит смотрелись в каком-то особом зеленоватом колорите. Осенью дымка становилась желтоватой и красноватой, зимой снова меняла оттенки – являлась взору серой или черноватой. Эта бесконечная смена красок дарила мне неисчерпаемую возможность наблюдать природу в разных ипостасях, а моей кисти – неостановимую занятость. Говорят, Уильям Тернер, великий английский живописец и график, достиг исключительного мастерства в изображении различных феноменов облачного неба потому, что жил в условиях постоянно меняющейся туманной погоды в Лондоне. Картина «Старый мост Баттерси» американского живописца Джеймса Уистлера сразу выдает его с головой: он долгое время жил в Лондоне. Серый и черный колорит в его портрете матери и в других работах, конечно же, тоже результат влияния лондонской окружающей среды. А вот на английских художников это все-таки влияет редко. Хотя акварели англичан Гейнсборо, Котмана и Казенса демонстрируют многие эффекты тумана, я убежден, что кисть и краски француза Коро лучше других передают ощущение смутного лондонского пейзажа. Я тоже пытался писать некоторые лондонские сцены в тумане. Конечно, я могу делать это только акварелью, в одну краску. В то же время я осознал, что туман и дымка в Лондоне предлагают много новых путей для живописи и графики, над которыми мы, китайцы работаем на протяжении столетий. В китайской пейзажной живописи художник оставляет несколько мест на картине свободными, и они могут служить намеком на туман и дымку. Но я обнаружил, что наши великие мастера порой специально избегали изображать передний план картины, например какое-то здание на авансцене. После внимательного изучения лондонского тумана я решил попробовать этот метод. Картина «Трафальгарская площадь», которую я представил на моей третьей выставке в Лондоне в прошлом году, вызвала много споров. Кое-кто называл мою работу трюком, обманом, шуткой. Почему я так тускло изобразил колонну Нельсона и стаю голубей рядом с ней? Некоторые даже утверждали, что я слишком мало работал над картиной. Хотя, может быть, это и не оправдает меня в глазах критиков, но все-таки замечу, что пустоту я оставил как намек на лондонский туман. А зрителей мне хочется спросить, что они увидели: просто пустые места и только или, быть может, они почувствовали, что там не просто пустота? Конечно, гораздо привычнее смотреть на законченную картину, но мне хотелось бы знать, какую технику живописи надо использовать, чтобы написать сцену детально? Ведь если кто-то очень интересуется деталями какого-то места, не лучше ли просто посетить его? Есть много других «затуманенных» пейзажей в этой книге, интересно, как к ним отнесутся читатели?

А между тем мне всегда хотелось созерцать куранты башни Биг-Бен и здание Парламента, окутанные туманом. Обычно я перехожу через мост Парламент-бридж и разглядываю их, немного отойдя от реки. Биг-Бен впечатляет своей грандиозностью, да и здание парламента выглядит горделиво, наверное, еще и потому, что все другие здания вокруг теряются из вида. Лучше всего созерцать это знаменитое историческое здание в густом тумане или легкой дымке. Как-то мне пришло на ум: а что если снести все дома вокруг и превратить это пространство в площадку для прогулок парламентариев? Куда лучше, чем нудные узкие коридоры Парламента. Это место стало бы очень популярным у журналистов и карикатуристов. Мне почему-то показалось, что атмосферу парламентской сессии можно сравнить с традиционной лондонской погодой: сессии всегда проходят под покровом туманной пелены.

Отшельник в горах Куньлунь рождает туман

Наверное, вам интересно узнать, что мы, китайцы, вот уже несколько тысячелетий рождаемся с любовью к туману. Как-то я прочитал историческую книгу, в которой рассказывается о человеке по имени Чан Кай, жившем в годы поздней династии Хань (25-220). Он был весьма искусен в даосской магии и мог создавать туман, когда ему хотелось. Этот отшельник жил в горах Куньлунь. Его умение создавать туман сделало его знаменитым, и многие приезжали в эти края, пытаясь научиться магическому искусству. Так в некогда необитаемых горах вырос густонаселенный город. Он был всегда окутан дымкой и казался нереальным, словно придуманным, поскольку жители беспрерывно мастерили туман. И люди, жившие далеко от этих мест, нарекли его Туманным городом. Когда я пишу что-нибудь о Лондоне в китайские газеты или друзьям, то тоже всегда называю его Туманным городом.

Совсем непросто у видеть в Лондоне луну

В предыдущих главах я обмолвился о луне и о том, что значит она для нас, китайцев. После выхода моей книги об английском Озерном крае, в которой я признавался в великой любви к этому светилу, мои друзья стали спрашивать меня, удавалось ли мне когда-нибудь ночью увидеть луну в Лондоне. Должен сказать, что луна порой возникает на лондонском небе, но увидеть ее даже мельком совсем непросто, еще труднее ощутить радость созерцания, ведь небо зачастую здесь покрыто облаками, да и дождь не редкость, так что у луны мало шансов показать свой облик. Я огорчаюсь, что в последнее время вижу ее крайне редко, но, видимо, эти годы не исключение из правил, здесь так было всегда.

Но, честно говоря, я сомневаюсь, что лондонцы так уж обеспокоены подобной «застенчивостью» луны. Здесь слишком много спешки и суеты – и днем, и ночью. Когда бы я ни бродил по городу или просто в раздумье стоял на улице, я всегда ощущал вокруг себя суматошную атмосферу. Возможно, это главная причина того, что большинство людей, живущих в Лондоне, не останавливаются, чтобы насладиться спокойной умиротворенной красотой луны, когда она оказывается в поле зрения. А может быть, и сама луна предпочитает скрывать свое лицо в облаках или ограничивается тусклым светом, поскольку огромное количество фонарей делают улицы Лондона яркими, как днем. Существует довольно распространенное мнение: людей легче привлечь фальшивой, а не истинной красотой. Может быть, именно поэтому лондонцы игнорируют луну. В наши дни люди буквально помешаны на жизненных проблемах и мрачных мыслях о смерти, они ездят на машинах вместо того, чтобы ходить пешком, вешают жалюзи на окна, хотя куда интереснее было бы не прятаться от улицы, а прогуляться по ней ночью, но куда там – несостоявшиеся пешеходы боятся ночного ветра. Холодная прелесть луны не привлекает тех, кто вечно находится в состоянии нервного возбуждения.

Будем справедливы: луна и сама не хочет, чтобы люди все время видели ее. Хочу поведать вам китайскую легенду. На Луне жили две сестры, а их брат обитал на Солнце. Сестры были смущены тем, что люди слишком пристально разглядывали их, и предложили брату поменяться местами обитания. Он рассмеялся и сказал им, что в дневное время на дворе куда больше людей, чем ночью. Но сестры были неумолимы. Они объяснили брату, что знают, как заставить людей перестать смотреть на них. Брат уступил и переехал на Луну, а сестры стали жить на Солнце. Теперь никто не глазел на них, потому что стоило людям посмотреть на солнце, как они немедленно прокалывали им глаза семьюдесятью двумя иглами для вышивания, которые становились солнечными лучами.

Если верить легенде, красивые китайские девушки не хотят, чтобы их бесцеремонно разглядывали. Странно, не правда ли? Тем более что наши люди, особенно поэты и художники, неустанно созерцают луну, чувствуя ее красоту. Об этом я размышлял в моей первой книге «Китайский взгляд». Есть множество примеров того, что в своем творчестве наши поэты и художники буквально поглощены луной. В повседневной жизни они также обожают луну: часто тихой ночью с кувшином вина и лютней сидят они в одиночестве под сосной и наслаждаются луной… В ночном небе она прекрасна и по форме и по духу. Мы любим рисовать ее в пейзажах, она становится подругой наших поэтов. Кто не знает знаменитые строки великого поэта Ли Бо, жившего в пору династии Тан (618-907), о себе, своей тени и луне. В счастливом настроении он воскликнул: