На берегу быстротекущей реки Гнилой Тикич красные танки пошли в атаку, стремясь уничтожить немногих германцев, уцелевщих под огнем советской артиллерии. ЛАГ попытался организовать для своих нечто вроде огневого прикрытия. Когда все закончилось, оказалось, что из «котла» удалось вырваться 30 000 человек. Лейбштандартовцы продолжали ожесточенно сражаться. На высоте 246,3 в 3 км северо-западнее Тыновки II батальон 2-го бронегренадерского (мотопехотного) полка ЛАГ подвергся яростной атаке советских войск. Защищая открытый правый фланг батальона, почти до последнего человека погибла 6-я рота ЛАГ. Четверо уцелевших лейбштандартовцев из состава уничтоженной роты продолжали держаться против 60 красноармейцев, атаковавших их при поддержке 3 танков «Т-34». Очень скоро в живых осталось только 2 эсэсовца. Эти двое уцелевших — роттенфюрер СС и штурмман СС, медленно отступали, отстреливаясь из личных пистолетов — так продолжалось до тех пор, пока контратака главных сил II батальона ЛАГ не остановила красноармейцев.
Изрядно измотанная «дивизия»ЛАГ, численностью менее кампфгруппы (боевой группы), огрызаясь, отходил на линию северо-восточнее Умани, расположенной западнее от Кировограда. Теперь в составе ЛАГ (дивизии только по названию!) насчитывалось всего 41 фюрер и 1118 унтерфюреров и рядовых. Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн писал: «Наши войска дошли до последнего предела истощения. Германские дивизии… буквально перемолоты… В боях уничтожены кадры большинства боевых подразделений. Как мы, например, можем провести эффективную контратаку, если во всем танковом корпусе насчитывается всего 24 исправных танка?»
Жалкое состояние ЛАГ еще более ухудшилось в начале марта, когда советский 1-й Украинский фронт под командованием маршала Жукова, начальника штаба Красной армии, ударил в левый фланг группировки фон Манштейна. На обширном пространстве между рекой Припять и Карпатскими горами советская 15-я армия истощила в боях пехотные силы германского XIII корпуса, в то время как на юге Жуков, бросив в атаку 4 армии, полностью вскрыл немецкий фронт, как консервную банку. В лучшие времена ЛАГ поиграл бы мускулами («качнул мышцой») в наступлении, но на данный момент он был способен лишь на оборону. Форсировав Буг, в район Умани ворвались армии соввесткого 2-го Украинского фронта под командованием маршала Ивана Конева. К 20 марта советский авангард пересек границу Украины.
В сложившейся обстановке ЛАГ оставалось только удалиться на отдых и пополнение. 18 апреля остатки 1-й танковой дивизии СС покинули Восточный фронт и направилась в Бельгию, в район Турну, неподалеку от Беверлоо, где они были расквартированы в казармах 12-й танковой дивизии СС Гитлерюгенд.
Имперский министр пропаганды доктор Йозеф Геббельс воспользовался возможностью организовать торжественное вступление частей ЛАГ в Антверпен. Лейбштандартовцы, как на параде, стройными рядами продефилировали по улицам древнего фландрского города. Их торжественный марш освещался по радио, в газетах и кинохронике, как «Триумфальное возвращение Лейбштандарта».
Но реальность была гораздо суровей. 3 мая Адольф Гитлер издал приказ перевооружить свой Лейбштандарт, однако достаточного количества современного оружия для этого не нашлось. Что касается материальной части, то дивизия получила танки, бронемашины и самоходно-артиллерийские установки прямо с заводских конвейеров, однако данное обстоятельство еще не говорило о повышении боевой мощи дивизии, так как не на все боевые машины, состоявшие на вооружении ЛАГ, хватало горючего. В дивизии СС Гитлерюгенд было установлено превышение штатного численного состава. И 2000 молодых гренадеров, средний возраст которых не превышал 18 лет, едва прошедших базовое обучение, оказавшихся «лишними» в дивизии Гитлерюгенд, но горевших желанием стать достойными своих «рун СС», с радостью влились в ряды 1-й дивизии СС Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера. Но это пополнение не решало вопроса нехватки фюрерского и унтерфюрерского состава. Закаленные в боях командиры были измотаны пятилетними боями. И, тем не менее, именно они составили то «твердое ядро», которое помогло подготовить обновленный состав ЛАГ к успешному противостоянию вторжению западных «союзников» в Европу.
ГЛАВА XIII
НОРМАНДИЯ
Мы знали, что Европа — это
Средневековья вечный час.
Где Белый Бог и Асы Эдды
Слиты в едином слове «СпАс»!
Николай Носов.
Соединив Завет и Эдду
В арийском Молоте-Кресте,
Мы одержали все ж победу,
Не на земле — на Высоте.
Николай Носов.
После посещения «Зеппом» Дитрихом своей старой дивизии в конце 1943 года ЛАГ получил значительное пополнение. Бойцы дивизии были измотаны и нуждались в продолжительном отдыхе. В начале 1944 года Дитрих принял командование I танковым корпусом СС и начал готовиться к давно ожидаемому вторжению западных «союзников» на европейский континент через Ламанш («дню Д»), «рыжий шваб» приказал своим войскам готовиться к возможному десантированию неприятеля как с воздуха, так и с моря на всем протяжении побережья от Антверпена до Шербура. Штаб-квартира «рыжего шваба» переехала из Брюсселя в Париж.
Хотя ЛАГ, извлеченный на время из мясорубки Восточного фронта, и находился в полной боеготовности в старинном фламандском городе Брюгге, он не был брошен в бой сразу же в «день Д», наступивший 6 июня 1944 года. Некоторое время после начала вторжения англосаксов, дивизия ЛАГ выжидала из-за нерешительности германского верховного командования. Испытанные полководцы — генерал-фельдмаршалы Эрвин Роммель и Герд фон Рундштедт — разошлись во мнениях по вопросу о том, как лучше противостоять неприятелю. Роммель считал, что неприятеля необходимо контратаковать прямо на побережье и сбросить обратно в море. А Герд фон Рундштедт, главнокомандующий германским Западным фронтом, считал необходимым дождаться окончания высадки всех сил западных «союзников». Фон Рундштедт обосновывал свое мнение тем, что не знал, где именно «союзники» намереваются десантировать свои основные силы для нанесения главного удара — в Нормандии или на побережье пролива Па де Кале (в районе, где расстояние между французским и английским берегом было минимальным), а где — высадить лишь часть своих сил, для отвлечения внимания немецких защитников «Европейской крепости» от района высадки основного десанта.
Мы здесь — гонимые за Бога,
Оболганы вперед на век.
А там — в эйнхериев чертоге —
Предстали чистыми, как снег.
Николай Носов.
Выбор Нормандии, как места высадки основных сил западных «союзников», оказался неожиданностью для многих — в том числе и для Зеппа Дитриха, который в это время находился в Брюсселе с визитом у Теодора Виша в расположении дивизии ЛАГ. План вторжения, разработанный британским фельдмаршалом Бернардом Лоу Монтгомери (по прозвищу «Монти»), предусматривал быстрый захват средневекового университетского городка Кан, расположенного в 16 километрах от места высадки англо-канадских войск на нормандском побережье. Захват Кана должен был позволить войскам «Монти» быстро развить наступление в южном и восточном направлениях. Овладение Каном представлялось необходимым и для захвата командные высот, господствовавших над прилегающей территорией, разбитой на небольшие участки возделанной земли, огражденные плотной живой изгородью из кустарников. Повсюду были разбросаны отдельные фермы и небольшие населенные пункты, застроенные каменными домамии перемежавшиеся густыми лесами, садами и узкими оросительными каналами с высокими берегами, что давало укрывшимся в них войскам преимущество при обороне. Для дальнейшего продвижения «союзникам» было необходимо форсировать реку Одон и достигнуть возвышенности, лежащей южнее и господствующей над главными дорогами. Подобно своему противнику фельдмаршалу Монтгомери, Герд фон Рундштедт также свято верил в преимущество быстроты: «Учитывая, что враг может очень быстро укусить, надо уничтожить его как можно скорее».